— Я уверен, что вы их не разочаровали.
Джун показалось, что в его голосе прозвучали покровительственные нотки. Интересно знать почему? Этого человека, похоже, не так-то просто понять. Не то что ее бывшего супруга.
— Верно, не разочаровала, — отозвалась Джун. Ей решительно расхотелось говорить о своем стопроцентном счастье и она спросила: — А как насчет вас? Вы счастливы?
— Да.
— Счастливы просто так, без всяких там «полностью», «безмерно», «невероятно»?
— Да, просто счастлив.
По-видимому, он не лгал. Ему не нужно было в отличие от нее защищать свое счастье.
— Почему вы любите дельфинов больше, чем людей? Почему вы не любите засиживаться на одном месте?
— Потому что я заурядная, скромная личность, которая не любит, когда ей задают слишком много вопросов.
— Но почему… — Джун осеклась, осознав, что Бретт имел в виду. — А можете вы рассказать мне, по крайней мере, как вы оказались в тюрьме?
Бретт поморщился, но на его губах промелькнула легкая улыбка.
— Вы ведь все равно не отстанете, не так ли?
Джун поводила пальцем по столу.
— Я хочу знать, вы рядовой убийца или… кто-нибудь еще. — Она пожала плечами. — Просто так, на всякий случай.
— И что вы предпочитаете: кровавую историю или красивую драму?
Джун задумалась, рассматривая плюсы и минусы обоих вариантов.
— Предпочла бы услышать кровавую версию.
Бретт встал и направился к бару за новой порцией выпивки.
Дождь начал стихать, в темном скоплении туч появились просветы. Если прислушаться, можно было услышать шум океанских волн, набегающих на берег.
Однако же хорошенькую передышку я себе устроила, подумала Джун. Сижу в конторе, решаю судьбу нескольких сотен морских обитателей, а заодно и двух людей, Робина и Элис, хожу кругами вокруг человека, который то не замечает меня, то старается разозлить, и у меня — немыслимо такое представить! — даже нет времени, чтобы осмотреть окружающие меня красоты. Хм.
Неожиданно Джун осознала, что она рассматривает влажные кольца русых волос, которые в беспорядке спускаются на шею Бретта, его широкую загорелую спину и узкие бедра, обтянутые еще не просохшими шортами. Нет, кое-что из окружающих ее красот я все-таки рассмотрела, усмехнувшись, поправила себя Джун. И они не вызывают у меня раздражения. Наоборот, мне приятно ими любоваться.
Бретт вернулся с бутылкой пива в одной руке и с еще одним стаканом сока для Джун в другой.
— Давайте прогуляемся, — предложил он и направился к двери, выходящей на пляж.
Джун не двинулась с места, подавив порыв немедленно вскочить и броситься за Бреттом. Нет, Джун Росс не позволит какому-то красавчику взять ее на поводок и ради его собственного развлечения водить по пляжу. Другое дело, если она, выждав несколько минут, неторопливо поднимется со стула, небрежной походкой выйдет в ту же дверь, что и Бретт, и тогда, быть может, ей захочется присоединиться к нему, если он идет в том же направлении, в котором надумала пойти она.
Джун заметила Бретта в нескольких ярдах слева от себя и решила, что, вероятно, лучше всего пойти в этом направлении.
— Вы обещали рассказать мне, как попали в тюрьму, — напомнила она. — Желательно кровавую версию.
— Правда? — Бретт покосился на нее.
— Истинная правда.
Мокрый песок набился в ее сандалии, ветер накинулся на ее волосы.
Только что перевалило за полдень, но казалось, что уже наступил вечер. Небо серое, и океан затянут тем же серым покрывалом. На пляже почти никого не было. Бретт зашагал к какой-то цементной конструкции, торчащей из воды. Казалось, вода притягивает его, как рыбу. Он шагал чуть впереди Джун, и она не могла отвести глаз от его все еще влажных спутанных волос, от обнаженной загорелой спины, от крепких мускулистых ног. Естественный в каждом своем движении, он выглядел бесстрашным, неукротимым созданием живой природы, и Джун пришлось признать тот факт, что он чертовски привлекателен.
Бретт дошел до дальнего края этой непонятной площадки и сел, свесив ноги. Джун устроилась рядом с ним. При этом она случайно — так ей показалось — коснулась его ноги. Они сидели молча, прислушиваясь к шуму плещущей у их ног волн. Как-то так получилось, что их ноги начали покачиваться в едином ритме, при этом Джун остро ощущала щекочущее прикосновение волосков на ноге Бретта к своей коже.
— Вы не очень-то разговорчивы, — заметила она, когда молчание стало невыносимым.
— Тишина — самое замечательное, что есть на свете. В тишине лучше понимаешь окружающее.
— А вам не кажется странным, когда два человека сидят рядом и не разговаривают друг с другом?
Бретт вскинул голову.
— А что тут странного?
— Ну… не знаю, — растерялась Джун. — Странно, и все. Когда вы сидите с кем-то, то чувствуете, что должны поддерживать разговор.
— Видите ли, я давным-давно сбросил с себя цепи социальных условностей. Фактически самые лучшие отношения были у меня с женщинами, которые не знали английский язык. Мы просто наслаждались обществом друг друга, не затрудняя себя никакой словесной мишурой.
Джун тут же увидела, как он сидит напротив какой-нибудь полуголой красотки, и они молча любуются друг другом, прежде чем… Додумывать мысль ей не захотелось.
— Мне кажется, такие отношения не могут длиться долго, — заметила она.
— Они долго и не длились.
— И, похоже, вас это не очень волновало.
— Не очень.
Бретт оторвал взгляд от воды и огляделся. Джун заметила, что бутылку пива он отставил в сторону.
— Вам не интересно посмотреть, что там, внизу?
— Я уже видела аквариумы в парке.
Бретт покачал головой.
— Но видеть эти существа в естественных условиях — совсем другое дело. Там, внизу, их великое множество.
Джун склонилась над водой, при этом задев Бретта плечом, что послало ей новый чувственный импульс, и постаралась разглядеть этот доступный ее глазам кусочек подземного мира: скалы, кораллы, беспрестанно колышущиеся водоросли, похожие на длинные пальцы, двух маленьких рыбок, то ли занимающихся любовными играми, то ли дерущихся друг с другом. Почему-то рыбешки показались Джун похожими на них с Бреттом.
— И все эти существа, — сказал он, искоса взглянув на Джун, — счастливы в своем мире. Так же, как вы счастливы в своем. Мы, люди, решили, что можем безнаказанно вторгаться в их мир, но мы не должны этого делать. Вот почему я попал в тюрьму.
Джун удивленно взглянула на него.
— Больше восьми лет я работал в большом дельфинарии, не будем его сейчас называть, и думал, что дельфины, живущие там, очень счастливы. Большинство людей именно так и думает. Я полагал, что знаю о дельфинах все, считал себя их другом, и они доверяли мне. Затем в парке, где находился этот дельфинарий, сменились хозяева, и для дельфинов настали тяжелые времена. Новые владельцы экономили на качестве рыбы, которой мы кормили дельфинов, сократили часы дрессировок и расселили их по отдельным бассейнам.
— Хотя дельфины животные социальные, — вставила Джун, вспомнив слова Бретта.
