кормят Найси, вот Найси высунул голову из воды и как будто улыбается, а здесь она по пояс в воде…
— Джун, — сказал Энтони, заглядывая ей через плечо, — да ты просто… красавица.
Она повернулась к нему.
— Видишь ямочки у меня на щеках? Ты их когда-нибудь замечал?
— Нет, но сейчас они и вправду есть.
— И я не замечала, пока не встретила Бретта.
Джун вытащила записку. К сожалению, она была очень короткой.
Джун прижала записку к своему сердцу. Он написал! Он скучает! И он не забыл ее.
— «Мисс Джун»? — ворвался голос Энтони в ее мысли.
— Так он меня называл, точнее — «миз Джун». Это началось как шутка и превратилось во что-то большее.
Энтони взял одну из фотографий.
— Я никогда не видел тебя такой. — Он взял другой снимок. — Или такой.
— Ты теперь понимаешь, о чем я говорю? Ты когда-нибудь выглядел таким счастливым?
— Возможно. Иногда, время от времени.
— Я тоже так думала, пока не узнала, что такое счастье.
— И все же, Джун, неужели ты решишься променять все, что имеешь, на какие-то иллюзии?
— Если честно, Энтони, не знаю. Я должна подумать.
Фотографии пришли очень вовремя. Потому что Джун в своей постоянной тоске о Бретте уже начала забывать о той женщине, у которой были счастливые ямочки. Должно быть, таким же забытым и одиноким ощущал себя Найси, когда он жил в бассейне, не принадлежа ни к миру животных, ни к миру людей, думала Джун.
Выхода она не видела. Бретт привык работать один, он не нуждался в напарниках. Да и какой из нее напарник? Правда, у нее хорошие организаторские данные, а это нелишне в любом деле. К тому же она уже составила план, пока что только в голове, который значительно расширил бы сферу деятельности общество освобождения дельфинов. Но главное — она не могла забыть Бретта, и все, что она когда-то считала важным, было несопоставимо с ее желанием быть рядом с ним.
Как же он ошибался, когда говорил, что общение с ним не заденет ее сути, не изменит ее жизни! Оказывается, свое счастье она видит теперь в его сфере деятельности, а не своей. «Принцесса стиральных порошков»… — припомнилось ей. Бретт поддразнивал ее тогда, а может быть, говорил это намеренно, чтобы заставить ее взглянуть на себя со стороны. И в общем-то был прав. На ее место найдутся сотни других «принцесс», и они будут счастливы, но на его…
Джун припомнилось: в отношениях с ней, не раз говорил Бретт, ему нужно все или ничего. Но она не успела тогда сделать выбор. Теперь она его сделала. Что бы ни говорила мать, что бы ни доказывал Энтони, о чем бы ни болтали знакомые, теперь она точно знает, как будет жить дальше.
10
Появление Джун в парке безмерно удивило и, похоже, обрадовало Робина и Элис. Редкие посетители толпились у водоемов с различной морской живностью, но бассейн, где некогда жил Найси, был пуст и являл миру сухое бетонное дно.
Робин не заставил себя просить и тут же предложил свои услуги: отвезти миз Джун к Бретту, который тренирует теперь Найси в «своем море», как он выразился, и скоро собирается выпустить его в океан.
Джун попросила высадить ее у ворот «Шеффилдс ранчо» и подождала, пока драндулет Робина скроется из виду. Затем не торопясь зашагала к берегу.
Бретт стоял по пояс в воде и протягивал Найси живую трепещущуюся рыбку. Но, когда Найси потянулся за ней, Бретт выпустил ее, и дельфин тут же скользнул под воду. Джун тихонько рассмеялась: какая милая картина! Неужели она могла долго сомневаться, выбирать, думать о чьем-то мнении, если есть вот это: синее небо, легкий бриз, лохмативший волосы, Найси и, самое главное, Бретт — ее главный человек, единственный, любимый.
Джун приблизилась к Бретту. Он все еще не видел ее. Когда он занимался с Найси, для него ничего не существовало. Как и для Джун, когда она увидела его сильные загорелые плечи, тонкую гибкую талию, переходящую в узкие бедра, скрываемые водой. Увидела и сразу оглохла, ослепла, растеряла все умные мысли и нужные слова, которые приготовила за долгие часы перелета.
На нее снова навалились сомнения. Может быть, напрасно она проделала этот невообразимый скачок с одного континента на другой? Может быть, та коротенькая записочка не в счет? Может быть, она все нафантазировала?
Джун решительно сбросила сандалии и вошла в воду. И в этот момент, как будто что-то почувствовав, Бретт обернулся и… замер.
— Джун? — словно не доверяя собственным глазам, пробормотал он.
Она сделала еще несколько шагов.
— Да…
И тут Бретт улыбнулся. Улыбнулся так широко и светло, что все сомнения Джун разом отпали, и она поняла: он счастлив, что видит ее.
Бретт шагнул к ней навстречу, но она сама бросилась к нему, не заботясь о промокшей юбке, забыв обо всем на свете. Бретт крепко прижал ее к себе, и она ответила ему таким же крепким, радостным объятием. И все прижималась и прижималась к нему, как будто хотела слиться с ним в единое целое. Его влажные спутанные волосы слегка пахли рыбой, мокрый торс золотился под лучами солнца. Как же он красив!
Джун задохнулась от счастья.
Бретт ослабил чуточку свои объятия и заглянул ей в лицо.
— Ммм, до чего же ты хорошо пахнешь! И как здорово выглядишь!
Он снова притянул Джун к себе, провел языком по ее губам и приник к ее рту жадным поцелуем. Когда Бретт отпустил ее наконец, Джун чуть не упала — так у нее кружилась голова, дрожали колени.
— Девочка, на этот раз я не позволю тебе уйти, — сдавленным голосом проговорил он. — На этот раз я не позволю тебе делать из меня рыцаря.
— Рыцаря? Ни в коем случае. Тогда я защищалась от себя.
— О, я понимаю! — Бретт медленно вел ее к берегу, не выпуская из объятий. — А теперь тебя ничего уже не беспокоит?
— Теперь я все для себя решила. К тому же я мечтала о тебе, — Джун крепче прижалась к нему, — и о твоих поцелуях с тех пор, как мы расстались. И еще, — она рассмеялась и, запрокинув голову, лукаво взглянула на него, — я хочу, чтобы у меня на щеках снова появились ямочки.
Джун отбросила остатки сомнений. Он хочет ее. И эта мысль теплым ветерком овеяла ее душу.
Когда они вышли на берег, Бретт подхватил ее на руки и понес к эллингу.
— Ты когда-нибудь занималась любовью в подвесной койке?
Джун притворилась, что задумалась.
— Насколько я помню, нет.
Бретт положил Джун в койку и, не дожидаясь, пока она перестанет раскачиваться, лег сверху.
— Тогда позволь мне посвятить тебя в это.
Солнце сияло в небольшом окошке у них в головах, отчего серые глаза Бретта казались почти
