Хьюго не отдавал себе отчета в том, почему именно ему хочется поговорить с Лизой именно в Райкрофт Лодж. Быть может, потому, что именно там он впервые увидел девушку, туда привозил ее как свою возлюбленную, занимался с ней любовью в постели, которую до этого много лет делил с Джорджи. В общем, ему казалось правильным положить конец их связи именно там.
К тому же это будет благороднее по отношению к Лизе. Где еще мог бы Хьюго поговорить с девушкой? Не могло быть и речи о том, чтобы привезти ее в Джорджтаун, когда дома были дети. Для пикника в парке он сейчас был явно не в настроении. А если он скажет ей, что они должны расстаться, за ленчем у «Уилларда», это будет напоминать дешевый голливудский фильм. К тому же, по дороге из Вашингтона Хьюго сумеет постепенно дать Лизе понять, что с тех пор, как они виделись в последний раз, очень многое изменилось. А на обратном пути у Лизы будет время оценить, что ее не отшвырнули, как ненужную вещь, а обошлись с ней вполне деликатно.
Когда Хьюго позвонил Лизе в пятницу и сказал, что они едут в Райкрофт Лодж, та обрадовалась: раз он так скоро опять позвал ее в свой загородный дом, значит, он действительно в ее руках. Впрочем, Лиза была не из тех, кто часто поздравляет себя: она тут же начинала просчитывать следующий шаг.
Визит в Лондон поубавил в Лизе уверенности в себе. Она так и не смогла понять, действительно ли Ян Лонсдейл отменил их встречу из-за работы или просто не захотел ее больше видеть.
Потом, когда Лиза была в Хьюстоне, она услышала о смерти родителей Пэтси Лонсдейл. Лиза хорошо помнила их, хотя видела всего один раз — во время уик-энда, когда Джеймс Арден привез ее и Майкла О'Донована на «Свиноферму». Лиза запомнила, что они производили впечатление единого целого, даже когда были в разных местах. Конечно, Лиза не испытывала никаких чувств по поводу произошедшей трагедии, но у нее вдруг появилось дурное предчувствие, что каким-то непонятным образом это может отразиться и на ней.
После той неуверенности, которую испытывала Лиза в последнее время, она возликовала, когда Хьюго пригласил ее на субботу в Райкрофт Лодж: по крайней мере уж он-то крепко сидел у нее на крючке.
Когда фургон начал спускаться с Бэй-Бридж, Лиза краем глаза взглянула на Хьюго. Девушка вспомнила, что он сказал ей, когда они проезжали здесь первый раз: «У меня всегда такое чувство, как будто я возвращаюсь домой». И говоря это, он положил свою руку на ее.
В этот раз Хьюго молчал. Он не проронил почти ни слова с тех пор, как они выехали из Вашингтона.
— Надо быть повнимательней за рулем, — вот единственная его фраза, которую Лиза могла припомнить. Она положила руку рядом с Хьюго на сиденье, но за всю поездку он так ни разу и не прикоснулся к ней. Лиза начала сомневаться, не напрасно ли она надела сегодня белый сарафан. Обычно Хьюго делал ей комплименты по поводу внешности, сегодня же он ничего не сказал. Лиза надела белое нарочно: почему из-за этой Джорджи больше никто не имеет права носить белое?
Когда машина ехала по кукурузному полю, из-под колес поднимались облака пыли. Лиза услышала радостный лай доберманов.
— Ты предупредил мистера Пирса, что приедешь? — спросила Лиза.
— Да, поэтому он и оставил собак здесь, — ответил Хьюго. — Я займусь ими позже.
— Пожалуйста, остановись, Хьюго, — попросила девушка.
Фургон притормозил у вольера. Псы начали кидаться грудью на проволоку. — Я возьму их, — сказала Лиза. — Где ключи?
— Лучше не надо.
Неуверенность в себе, спровоцированная поведением Хьюго, ослабила выдержку Лизы.
— Думаешь, я не сумею с ними справиться? — начала она. — Ну, конечно, это могут только ты, мистер Пирс да несравненная Джорджи.
Хьюго смотрел на девушку, ошеломленный.
— Не говори глупости.
Он поехал дальше.
На этот раз он как бы механически распаковал корзину с едой от «Уилларда». Как только Хьюго переступил порог дома рядом с Лизой, ему больше всего на свете захотелось, чтобы этот день скорее кончился.
— Ты говорил в прошлый раз, что возьмешь меня на утиную охоту, — сказала Лиза.
— Сезон еще не открыт, — коротко ответил Хьюго.
— А было бы так здорово пострелять. Спорю, что ты и не догадывался, что я — отличный стрелок, — сказала Лиза. Стрелять ее научил один из ее приятелей в колледже.
— Хорошо, — сказал Хьюго. — Потом можем пострелять в цель. Видишь ли, Лиза, — добавил он, — нам нужно кое о чем поговорить.
Ставни в зале были закрыты, и в полутьме глаза Лизы казались темно-фиолетовыми. В них засветилось беспокойство.
— Я налью нам выпить, — предложил Хьюго.
Пока Хьюго не было, Лиза смотрела сквозь стеклянные двери на газон и полоску пляжа, спускающуюся к пирсу. Хьюго принес кампари.
— Давай присядем, — сказал он, ставя бокал Лизы на столик рядом с креслом, а сам сел на стул… Он рассказал ей все. Бомба, убившая Фосеттов, все изменила в их жизни. Хьюго понял, как он необходим своей жене. Он не может больше продолжать обманывать Джорджи, и поэтому они с Лизой должны расстаться.
Хьюго посмотрел на девушку. Интересно, действительно ли изменился цвет ее глаз, или это игра света и тени: из фиолетовых они вдруг стали холодными, темно-серыми.
— А что если я не хочу, чтобы меня выкидывали как мешок мусора? — казалось, спокойно спросила Лиза.
— Кто говорит о том, что тебя выкидывают? — спросил Хьюго, хотя оба они прекрасно понимали, что речь идет именно об этом. То, как прямо Лиза ставила вопрос, усилило неловкость Хьюго.
— Ты не можешь вот так подбирать людей, а потом бросать их, когда они тебе надоедают, Хьюго.
— Я вовсе не бросаю тебя, — сказал Хьюго. — Я хочу, чтобы мы остались друзьями. Я надеюсь, что мы будем встречаться и разговаривать. Я говорю только о том, что мы не можем больше быть любовниками. Если я чем-то смогу тебе помочь, надеюсь, ты обратишься ко мне.
Лиза глядела на Хьюго враждебно.
— Хорошо, — сказала она. — Я прошу тебя сводить меня к Имоджин Рендл на следующей неделе.
Хьюго впервые увидел, насколько жесткой была Лиза. Это было прозрением, как если бы с его глаз вдруг спала пелена. И тут же Хьюго поразился тому, насколько большое влияние имела на него эта девушка. Спасибо Пэту Рурку, Джорджи уже все знала.
— Поговорим на эту тему попозже, — сказал Хьюго. — А сейчас я схожу за оружием. Пугало будет мишенью.
Хьюго вскоре вернулся, неся «винчестер» тридцать второго калибра для Лизы и «смит и вессон» — револьвер тридцать восьмого калибра для себя.
— Какое выбираешь? — спросил он у девушки.
Она молча взяла одно из ружей. Хьюго достал из нижнего ящика стола две коробки с патронами.
— Я понесу все сама, — холодно сказала Лиза, взяв одну из коробок. Когда они вышли за дверь, то обнаружили, что полуденная жара дает о себе знать.
— Какое здесь все-таки жуткое место, — поморщившись, сказала Лиза. Время, когда она угождала Хьюго, изображала ради него невинный цветочек, теперь прошло. Теперь у нее больше не было причин скрывать свои острые зубы. Если Хьюго думал, что услышит от нее что-то вроде: «Да-да, конечно, возвращайся к своей драгоценной жене и забудь, что я вообще существую на свете», то он сильно ошибался.
Хьюго молчал.
Собакам было жарко. Они кидались на загородку, пока Хьюго открывал замок, и весьма неохотно дали
