музыканта (это сейчас модно), услышит, что они больше не хотят видеть ни ее, ни это недоразумение, и преспокойно отправится восвояси наслаждаться обществом того, кого ее семейство оказалось не в состоянии принять…
Нет, это невыносимо. Даже мысли об этом невыносимы.
Выходит, что мать подтолкнула Корнелию к стремительному сближению с Клиффордом Стаффом. А теперь поведение матери оттолкнет от него Корнелию?
Неужели нет выхода? Неужели нет какого-нибудь способа этого избежать? Может быть, она просто не видит решения проблемы, которое лежит у нее перед носом?..
Перед носом у Корнелии не было ничего, кроме чашки с чаем.
Ну и карты Таро, лежащие на краю подоконника…
Без единой мысли в голове Корнелия отставила чашку, соскочила на пол, вытряхнула из коробочки Таро.
Можно ведь сделать расклад. Кто, как не она, сумеет истолковать выпавшие ей карты? Это ведь так просто. Можно сделать несложный расклад, четыре карты…
Руки уже привычно перемешивали колоду.
Корнелия переложила карты, потом потянула за краешек одну из них… Нужно было сначала запросить карты на предмет того, можно ли ей гадать.
Руки не шли.
«Ну же, давай, это ведь несложно», — подбодрила саму себя Корнелия.
Она не могла.
Не могла — и все.
Она не хотела знать, что должно случиться в будущем.
Клиффорд спрашивал Таро о Трейси целых три раза, и все три раза ему выпадал пустой расклад. Ничего не изменилось от того, что он знал ответ. Все равно случилось то, что случилось.
Так какой прок ей, Корнелии, от того, что она будет знать свое возможное будущее?
Сапожник без сапог, усмехнулась она.
И успела убрать колоду Таро вовремя — до того как проснувшийся Клиффорд появился на кухне.
— Привет, красавица! — широко улыбнулся он. — Чего это ты вдруг вскочила?
— Не спалось, — созналась Корнелия. — Ты, наверное, голоден? Давай я что-нибудь тебе приготовлю.
— Да. Голоден. Ужасно. Но не в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово… Если я еще не совсем замучил тебя, мы могли бы продолжить… удовлетворять аппетит.
Щеки Корнелии вспыхнули:
— Интересно, какой это аппетит ты имеешь в виду?
— Для начала я могу сделать тебе массаж. Для обострения тактильных ощущений и повышения восприимчивости, — предложил Клиффорд с лукавым огоньком в глазах.
—
А потом посмотрим…
И все-таки она пришла, эта самая очередная пятница.
— Мы приглашены, — в очередной раз повторил Клиффорд Корнелии. — Я думаю, будет правильно, если мы пойдем. Они все-таки твои родители. Они тебя любят, хотят тебя видеть.
Корнелия вяло пробормотала что-то невразумительное. После чего поднялась с диванчика и отправилась на кухню — отмывать поднос, вытряхивать заварочный чайник… Все равно пора было уходить из салона. Вряд ли кто-то появится, тем более что и предварительной записи на этот вечер ни у кого не было.
— Я настаиваю. — Клиффорд поднялся и вышел на кухню вслед за Корнелией.
— Настаивать будешь в своем офисе, — пошутила она, — чтобы секретарша клала в кофе не две, а четыре ложечки сахара.
— Мне вообще не нужен сахар в кофе. А секретаря я держу для более полезных вещей. Собирайся, поехали.
— Я одета неподходяще.
— Глупости! Ты прекрасно одета.
На Корнелии было платье трогательного лавандового цвета на тонких бретельках, открывающее колени. Поверх платья — жакетик-болеро. Волосы были подняты наверх и впервые за долгое время уложены в изысканную прическу. Из макияжа — бледная помада и немного туши на ресницах.
Корнелия ощущала себя королевой и в зеркале видела королеву. Клиффорд смеялся, заявляя, что «помогает работать над ее стилем». В любом случае, это и работе Корнелии должно было пойти на пользу.
Но отправляться в таком виде к родителям Корнелия не хотела.
— Это будет означать, что я сдалась… Что я готова стать такой, какой они предпочитают меня видеть.
Клиффорд начал терять терпение.
— Черт побери, женщина, ты, кажется, и отношениями со мной готова пожертвовать, лишь бы пойти наперекор своей родне. Хочешь, чтобы я проклял свой дар нравиться людям?
— Нет. Не нужно так говорить. Мы ведь, кажется, с тобой все уже прояснили…
— Да, но ты почему-то продолжаешь вести себя, как упрямый ребенок. Мы не заедем домой, чтобы ты переоделась в свои любимые вытертые джинсы. Корнелия, прошу тебя, будь собой. И только. Какая разница, кто и каким образом тебя оценивает?
Корнелия тихонько вздохнула.
Все это прекрасно звучало и на словах казалось очень легким, но осуществить это в реальной жизни было куда труднее.
— Ладно, Клиффорд, твоя взяла. Поехали. Но, чур, вино в магазине выбираешь ты.
— Разумеется. Что ты понимаешь в вине?
Она с подозрением взглянула на любимого:
— Шутишь?..
— Нет. Просто издеваюсь. Бегом, мы уже опаздываем.
Вечер начинался относительно спокойно.
Кора была чуть более оживленной и веселой, чем обычно. Корнелия отнесла это на счет того, что Клиффорд шутил в основном с ней. Подобное внимание от представительного
Вы читаете Неизменный жребий
