техническим прогрессом. Разумеется, наблюдать за этим и бездействовать Бог не мог. Именно тогда он уронил семена веры, которые проросли в виде учений язычников и основ христианства. Они проросли в душах и принесли благодатные плоды, если бы не способность человеческой души все совершенствовать, переделывать и перекраивать. Именно это качество привело к тому, что на основе географических особенностей учение развивалось с разной скоростью, приобретало национальный характер и, в конце концов, породило фундаментализм. Надеюсь, вы понимаете, что Бог един?
— Да, — кивнул Сурков.
— Так почему же этого не могут понять люди? Согласитесь, было бы глупо иметь несколько Богов, несколько Раев и несколько Адов. Однако именно поэтому пути идёт современная церковь, которая уже ничего общего с божественным началом не имеет.
— Почему?
— Я же вам объяснил. Человечество извратило идею совершенствования души. Она, как предполагалось по великому замыслу, должна самосовершенствоваться, пребывать в муках и поисках истины. Сама идти к вере, а не получать титулы, строить храмы, пребывать в роскоши и славе.
— Хотите сказать, что на создание церкви Господа вынудили обстоятельства?
— Разумеется, Дьявол, пособничая техническому прогрессу, творил добро. Но добро во зло, которое развращало души.
— Как все запутано.
— Вот видите. А это только азы. И моя шляпа всего лишь система перераспределения душ. Рай обязан быть раем, и, если не расширять его в космос, он очень скоро превратится в общежитие или, чего хуже, в Ад. А ведь Всевышний не планировал, что спор продлится так долго. Совершенствовать душу в Раю никто не собирался, и это вполне логично.
— Но ЛБ? Неужели так необходим стимул? Неужели души, попавшие в Рай, не хотят подняться выше, познать то, что ещё недоступно.
— Хотят, разумеется. Многие хотели и пытались очиститься. Многие достигли невероятных вершин. Но посмотрели бы вы, что творилось с Раем всего два десятилетия назад. Кошмар, коммунальная квартира, консервная банка, в которой вместо кильки светлые души.
— Неужели было все так скверно?
— Ещё хуже. Безнаказанность и безысходность. Споры, демонстрации, забастовки. Богохульство и даже разврат.
— Ох, ты? — Сурков вежливо прикрыл ладонью рот и углубился в чтение.
Благополучно окончив обучение, Сурков получил тогу и пригласительный нимб. Последний оказался достаточно непривычным устройством, сканирующим душу на предмет различных греховных помыслов. В отличие от Ада Рай располагал к полёту фантазии, брожению мысли и генерации идей. Белоснежные, розовые, пушистые, прозрачные и светящиеся души имели большую привлекательность, нежели черно- белые грешницы. Нимб заморгал как неисправная лампа дневного света, стоило Суркову процитировать:
— Две монашки мыли ляжки.
— У вас контакты отошли, — сказала рыжая Галя.
— Нет, это я проверяю аппаратуру на себя, — уверил Сурков.
Что в Раю делали дуры, Сурков не понял, однако Галю к таким можно было относить смело. Она была мастером по эффективности и заменила Абрама, который довольно получил бонусов и растаял встречать очередную беглую душу. Ошляпленные души вообще не отличались излишней рассудительностью. Инструктивные письма подменяли необходимость что-либо придумывать и направляли её по кратчайшему пути к ЛБ.
— Чем займёмся? — спросил Сурков, рассматривая колонну из туманочугуна.
Райские ворота имели колоссальные по земным меркам размеры. Каждая из створок легко могла заменить десяток стадионов, а сама арка простиралась километров на сорок — пятьдесят.
— Займёмся распеванием псалмов, молитвами и восхвалением Всевышнего.
— А стоит ли?
— Конечно, стоит, — Галя показала заранее приготовленный «Боевой листок», согласно которому у Суркова вообще не оставалось времени на грешные мысли, прозябание вечности и моральное разложение.
— Галенька, давай договоримся раз и навсегда. Я здесь, чтобы получить информацию, а ты — заработать очередной десяток баллов.
— Допустим.
— Тогда давай искать компромисс.
Галя, конечно же, была дурой, но считала она хорошо и, быстро сложив в своей головке неведомые варианты, категорически отказалась.
— Тебе придётся получить вид на смерть или даже удостоверение души. Не думаю, что без этого разрешат доступ к центральному файлу. А до того момента можешь пользоваться инструктивными письмами да публичной библиотекой.
— А там что?
— Практически все о мироздании, только твоей истории там нет и уж тем более материалов комитета.
— Так что ты мне предлагаешь?
— В детстве не пел в хоре?
— Мальчиков-зайчиков?
— Может, в армии запевалой был? — с надеждой спросила Галя.
— Ладно, делать мне нечего. То есть пока нечего, в общем, поехали.
Сурков и его мастер по эффективности пролетели грандиозное арочное сооружение, поднялись над облаками и понеслись к восходящей Луне. Преодолев Гринвич, они снизились до двенадцати тысяч метров и совершили посадку на плавно дрейфующую площадку из туманопластмассы. Там уже собралось около пятисот Святых, вожделенно смотревших на приближающееся ночное светило. С такой высоты Луна казалась огромной. Её моря и кратеры были чётко различимы. Сурков залюбовался на то, что видел миллионы раз при жизни.
— О чём ты задумался, Игорь?
— О ней, — Сурков кивнул в сторону планеты.
— Напрасно. Думай о Боге, о его милости.
— Ладно, — согласился Сурков, понимая, что спорить бесполезно.
— Думай о нём, и чем больше ты о нём будешь думать, тем быстрее достигнешь желаемого.
Перед собравшимися показалась фигура в стандартной тоге, сделала движение рукой, и души грянули длинную заунывную молитву.
— Подпевай, подпевай, — настаивала Галя.
Сурков сначала выдавливал из себя звуки, затем менял голоса, пародировал известных ему артистов и комиков, но скоро привык и даже запомнил несколько фраз.
— Атас! — перекрыла хор дирижирующая душа.
В следующую секунду площадку наполнил рой белых мух, беспорядочно мечущихся над поверхностью.
— Что случилось? — крикнул Сурков.
Но Галина уже тащила его к краю, лавирую между встречными и поперечными хоровиками.
— Скорее, скорее, двигай копытами, — она словно пловчиха барахтала пятками, подтягивала душу Суркова и не забывала материть пролетавших мимо.
— Да что случилось? — совладав с растерянностью и выровняв полет, спросил Сурков.
— Сам увидишь, — она провалилась за край облака и, пролетев несколько сот метров, оглянулась.
— Я ничего не вижу, — но в следующую секунду Сурков увидел огненный шар с длинным алым хвостом, пробивший облако и разбросавший по небу ошмётки пара.
