Досконально знает пляж.
Почесал его за ухом,
Пес придвинулся поближе
Я сказал ему: «Приятель,
Дай-ка лапу! Ну, уважь!»
Пес прислушался прилежно,
Заработала с нагрузкой
Мысль собачья. Озабочен:
- Мол о чем он говорит?
Сын взглянул на нас с усмешкой:
- Видно, сбрендил доктор Луцкий,
Видно, образован очень,
Да не выучен иврит.
Но – внимателен, как летчик,
Пес сидит, наставив уши,
Бьет хвостом в баркаса днище
И с меня не сводит взгляд.
Нам с ним нужен переводчик,
Сын сказал ему :«Послушай,
Извини его, дружище,
Папа просит: «Тави яд!» *
Я казнил себя жестоко:
- Ну и что ж, что я – советский,
И не знал другого крова,
В паруса чужие дул…
Но – велик язык Пророков,
Знаменит язык библейский –
Пес все понял с полуслова,
Сходу лапу протянул.
Чайки тешились в просторе,
И крутился у причала
Ашкелонский пес поджарый,
Жадно съевший пару пит,**
И глядели в сине море
Бравый сын – сержант Цахала***,
Я – еврей седой и старый,
Не освоивший иврит…
-------------------------------------------
*«Тави яд!» - (иврит) «Дай лапу!»
**Пита - (арабск.) лепешка
***Цахал – (иврит, аббревиатура) Армия Обороны Израиля
В карьере
Летим вперед, наш «газик» бодр,
Мы на маршруте.
Мой рыженький водитель Петр
Баранку крутит.
А ветер бьется за окном
Вольготно пьяный.
Мы бойко едем за песком
В карьер песчаный.
Остались в стороне гроза
И сосен тени.
Но вот, нажав на тормоза,
Уперлись в стену.
Величья твердого полна
И с гордым взглядом,
Стена! Гранитная стена
Стояла рядом.
Я удивленья скрыть не смог,
Взглянул на Петю.
- Да! Это наш стоит песок! –
Шофер ответил.
И, сохраняя важный вид –
Орлом казался –
Он пальцы запустил в гранит,
И тот поддался!
Куда же делся монолит?
Его не видно!
Но, черт возьми, ведь был гранит!
Ах, как обидно!
И в кулаке теперь лежит
Песочек, серость!
А был гранит! Сплошной гранит!
Куда все делось?
И только память сохранит,
Какая жалость –
Как все на свете, тот гранит
Настигла старость.
В сельской больнице
Гипертоник умирает к ночи.
