— Луис, тут был моряк…
Луис развел руками:
— Он ушел.
— Я… я не могла выйти, а потом… толпа на улице…
— Он ушел, — повторил Луис.
Она быстро развернулась и выбежала на улицу. Она слышала пистолетные выстрелы — звуки грозы в солнечный день.
— Чайна, эй, Чайна!
А ей хотелось, чтобы хлынул настоящий дождь, чтобы небеса разверзлись и…
— Чайна, эй, ты что, не слышишь меня?
Чтобы дождем залило улицы, чтобы смыло все…
— Эй! Чайна!
Она внезапно подняла глаза.
— Что? А… а, привет.
У тележки с мороженым, улыбаясь, стоял Зип.
— Эй, как дела, Чайна?
— Хорошо, — ответила она. — Все хорошо, спасибо.
— Хочешь мороженого?
— Нет. Нет, спасибо, Зип.
Он внимательно оглядел ее:
— Что случилось?
— Ничего.
— Похоже, ты плакала. Тебя кто-то обидел?
Она замотала головой:
— Нет. Нет.
— Если кто обидит, только дай мне знать, — сказал он. — Я разберусь с любым, как собираюсь разобраться с Альфи.
— Оставь Альфи в покое! — резко бросила она, глаза ее вдруг сверкнули.
— А?
— Почему ты собираешься причинить ему вред? Ты не имеешь права!
— Эй, я не боюсь его! — сказал Зип.
— Никто и не говорит, что ты боишься.
— Он просто получит то, что заслужил, вот и все.
— Ты же знаешь, он ничего не сделал, Зип. Ты это прекрасно знаешь.
— Он много чего сделал! Я попорчу его большие глаза! Я…
Она вдруг снова безутешно зарыдала.
— Зачем ты так говоришь?! — кричала она. — Зачем? Это так жестоко! Это не ты! Разве ты не можешь быть самим собой?!
Пораженный взрывом ее чувств, он молча таращился на нее.
— Что ты пытаешься доказать? — продолжала она, а слезы все струились по ее лицу. — Что ты задумал? Хочешь сделать все хуже, чем есть? Что с тобой такое? Какого черта ты взбеленился?
Он, смущенный, неловко переминался с ноги на ногу. Потом протянул руку, чтобы коснуться девушки, не зная, что слезы копились с того самого момента, когда на нее напал Куч, они копились внутри нее, потому что моряка в кафе не оказалось, копились назло отчаянной надежде на то, что он все-таки дождется ее, и в конце концов их стало так много, что они прорвались наружу. Зип не знал всего этого, он видел только, что она плачет. И перед лицом этой женской беззащитности, перед лицом такой муки, о какой он даже не подозревал, он растерялся, он хотел дотронуться до нее, но тут же отдернул руку, не осмелившись войти с ней в контакт, который в тот момент казался слишком интимным, слишком откровенным.
— Эй… эй, послушай, — растерянно бормотал он, — не плачь. Из-за чего ты так убиваешься?
— Обещай мне не трогать Альфи, — попросила она. — Обещай.
— Послушай… эй, ты не должна плакать.
— Обещай.
— Чайна… все знают, что я сказал, и я не намерен отступать. Как я говорил им… — Он замялся. — Я сказал им, что ты моя девушка.
— Ты не имел права так говорить.
— Я знаю. Я имею в виду, я же знаю, что ты не моя девушка. Послушай, ну перестань плакать, а? Хочешь мой носовой платок?
— Нет, — шмыгнула носом Чайна. — Я не плачу.
— На, бери, вытри слезы, — настаивал он. — Я им почти не пользовался.
Она взяла платок и высморкалась.
— Хочешь мороженого? — неуверенно спросил Зип.
— Нет. Зип, ты ведь не причинишь ему вреда, правда? Он ничего не сделал со мной, поверь. Он хороший мальчик.
Зип не ответил.
— Ты совершишь большую ошибку, если не образумишься.
— Ты не сердишься на меня, правда? — Голос его дрогнул. — Я… соврал, что ты моя девушка.
— Нет, не сержусь.
— Больше я никогда не заикнусь об этом, — ласково заверил ее он и потупился. — Даже не знаю, почему я так ляпнул. — Он задумался на несколько мгновений. — Может, только потому, что ты такая хорошая, понимаешь?
— Спасибо, — ответила она и слабо улыбнулась, возвращая ему платок. — Я промочила его насквозь.
— А, да все нормально, ничего страшного. — Он пожал плечами. — Теперь тебе лучше?
— Немного.
— На самом деле не надо тебе плакать, Чайна. Это ведь грех плакать если ничего серьезного не случилось, правда? Вроде когда потеряешь кого-то или что-то.
— Я как раз потеряла кое-кого, Зип. — На глаза ее снова навернулись слезы, и она отчаянно затрясла головой, отгоняя их. — Так ты обещаешь? По поводу Альфредо?
— Ну, это не совсем…
— Мне бы не хотелось, чтобы у тебя случились неприятности.
Он уставился на нее так, словно она произнесла эти слова на русском языке. Между его бровями залегла морщинка. Он смотрел на нее не отрываясь. Это было что-то новенькое. Он не мог понять ее мотивов. Было похоже, будто она пытается произвести на него впечатление, он повидал многих девушек, которые добивались его, но Чайна была не из их числа. Так в чем же дело? Почему же она волнуется за него? И еще он понимал, что она не лжет. Стоя здесь, рядом с ней, он знал, что ее беспокоит его безопасность так же, как и безопасность Альфи.
— Я подумаю, — сказал он.
— Да, подумай. Пожалуйста. — Она быстро дотронулась до его руки и заторопилась прочь.
Он, нахмурившись, долго провожал ее взглядом.
— Мороженое, — напомнил ему человек с тележкой.
Зип кивнул. Человек выставил пять стаканчиков в картонную коробку, Зип заплатил и обхватил коробку обеими руками. Некоторое время он все еще хмурился, но когда вернулся к ящику, лицо его украшала широкая улыбка.
Фрэнки Эрнандес добрался до пожарной лестницы.
«Будь поосторожнее, — предупреждал он себя. — Если этот выродок что-то заметит, он меня подстрелит».
Подпрыгнув, он схватился за нижнюю перекладину, но не удержался и бесшумно приземлился на тротуар. Прижавшись к стене здания, он посмотрел наверх. Стрельба, которую прицельно вели с крыши, не давала Миранде подобраться к окнам. Он шагнул вперед, подпрыгнул, снова зацепился за перекладину
