Она вдруг стала подниматься из глубины живота, во рту появился вкус рвоты, а потом пожарная лестница затряслась, и небо затряслось, он захлебнулся собственной кровью и провалился в небытие.
«Пурпурные латиносы» исчезли, как неуловимые арабские воры.
Зип побежал в тот же момент, когда закричал Миранде, предупреждая его об опасности; он продрался через толпу и скрылся за углом. Папа и Сиксто, едва успев осознать, что произошло, бросились за ним. Троица скрылась прежде, чем Бирнс, Карелла и Паркер выскочили из здания.
Бирнс немедленно повернул голову в сторону пожарной лестницы.
— Фрэнки! — заорал он. — Фрэнки!
Ответа не последовало.
— Что случилось? — выкрикнул Паркер, задыхаясь от бега. — Он мертв?
— Я не знаю. Он просто лежит там. Надо спустить его. — Он вдруг перевел взгляд на тротуар под пожарной лестницей. — Что за черт… Боже! Господи боже!
— Что такое? — спросил Карелла.
— Это кровь! — со страхом ответил Бирнс. — Сверху капает кровь!
Мужчины смотрели, как на тротуар падают красные капли. Они падали бесшумно, прямо как стрелы, одна за другой, образуя постепенно увеличивающуюся лужицу.
— Мы должны забрать его оттуда, — проговорил Бирнс.
— Миранду предупредил какой-то мальчишка, — сообщил подошедший патрульный.
— Эх, дети, — покачал головой Бирнс. — Иногда мне кажется, что в нашем районе куда больше неприятностей доставляют дети, чем все профессиональные воры, вместе взятые.
— Это не они, — возразил Паркер, неотрывно глядя на капающую кровь. — Это все родители. Они приезжают сюда, даже не зная языка. Так чего же еще можно ожидать?
— У моего старика был такой акцент, который можно было только ножом вырезать, — сказал Бирнс. — Так что же делать…
— Что вы сказали, лейтенант? — внезапно вмешался из-за заграждения репортер. — Про детей?
— Для прессы ничего.
— Вы считаете, что сегодняшние дети вырастут в подобных Пепе Миранде?
— Нет. Я считаю совсем не так.
— А как вы считаете, лейтенант?
— Я считаю, что на пожарной лестнице истекает кровью человек и он, возможно, умирает. Я считаю, что хочу достать его оттуда, пока у него еще есть шанс выжить, и еще я считаю, что вам лучше убраться у меня из-за спины, пока я не удалил отсюда всех репортеров.
— Не надо так раздражаться, — посоветовал репортер. — Это ведь такая история!
— Какая такая? О чем? Тут вам что, цирк? О чем эта история? О Миранде? О Фрэнки Эрнандесе, который, может быть, уже умер?
— Жизнь в наше время — штука дешевая, лейтенант, — бросил репортер.
— Да что вы? Знаете, идите вы с этой вашей историей в задницу! И оставьте меня в покое! — Бирнс сердито развернулся и отошел к патрульной машине.
— Ничего себе, — поразился газетчик, — а парень, видно, дошел до точки кипения, да?
— Он работает в этом участке очень давно, — объяснил Паркер. — А тут ведь не райские кущи.
— Я только пытаюсь выяснить кое-что о Миранде, — пожал плечами журналист. — Черт возьми, работа каждого тяжела по-своему.
— И что вы хотите выяснить насчет Миранды? — спросил Паркер. — Оглянитесь кругом. Миранда всего-навсего конечный продукт. Вам и не надо толковать с ним в квартире, чтобы выяснить, каков он. Просто оглянитесь вокруг, приятель. Таких, как Миранда, полным-полно. — Паркер с горечью покивал. — Просто оглянитесь.
Он пошел вслед за Бирнсом к патрульной машине.
Томми и Ли Первый Убийца увидели Куча в тот момент, когда он появился из-за угла.
— Эй, Томми, — обратился к приятелю Фил. — Вон один из них.
— Один из кого?
— Из «Пурпурных латинос». Господи, если копы увидят эту рубашку…
— Позови-ка его, — приказал Томми.
— Зачем?
— Чтобы предупредить. Хочешь, чтобы копы сцапали его?
— А кого волнует, сцапают его или нет? Он придурок.
— Придурок или нет, я не намерен давать копам очки. Позови его.
Фил пожал плечами:
— Эй! Парень, эй! Эй, ты!
Куч, разыскивавший в толпе Зипа и приятелей, остановился как вкопанный, немедленно узнав золотистые рубашки.
— Иди сюда! — позвал Фил.
Куч с опаской подошел к ящику.
— Ты меня звал?
— Да. Как тебя зовут?
— Меня?
— Да. А кого еще? Я забыл твое имя. Скажи снова.
— Куч.
— Точно. Куч. Верно. — Фил кивнул. — Куч, это Томми Ордис — военный советник «Королевских гвардейцев». Возможно, он хочет дать тебе наводку.
— Наводку на что? — с подозрением осведомился Куч.
— На седьмое небо! — расхохотался Фил.
— Хватит кривляться, — рявкнул Томми. — Тебе нужна эта наводка, Куч?
— А кто кривляется? — ухмыльнулся Фил. — Я…
— Прекрати!
— Да я просто…
— Прекрати!!
Фил замолчал. Сунув руки в карманы, он сверлил взглядом Томми.
— Так тебе нужна эта наводка, Куч? — снова спросил Томми.
— Смотря какая.
— Хорошая. Я сегодня добрый. — Он выдержал паузу. — Тебе лучше снять эту рубашку.
На мгновение Куч онемел.
— Кто говорит?
— Я даю тебе хороший совет. Избавься от рубашки.
— Зачем? — строго спросил Куч. — Чтобы ты мог сказать, что раздел одного из «Пурпурных латинос?»
— А?
— Ты меня слышал.
— О господи, не будь таким тупицей, — фыркнул Томми, — у меня полно дел поинтереснее, чем…
— Да брось его, — посоветовал Фил. — Пусть сам выпутывается.
— От меня трофея ты не получишь, приятель, — заявил Куч.
— Послушай, — начал Томми, пытаясь терпеливо разъяснить ситуацию, — если ты останешься в этой рубашке…
— Останусь в рубашке! Чертовым «Королевским гвардейцам» не указывать мне, как одеваться.
— Видишь? — снова встрял Фил. — Что я тебе говорил? Пусть этот придурок сам…
— Нет, погоди-ка минутку, Фил, — остановил его Томми. Голос его прозвучал холодно и резко. Несколько секунд он внимательно сверлил Куча ледяным взглядом, потом заговорил: — Тебе надо следить за своими словами, парень, понял?
— Я ни за чем не должен следить, — отрезал Куч.
