ворота во двор кирпичного особняка, окруженного деревьями и аккуратно подстриженными лужайками.
— Это мой дом, — сказал Эрнан. — У меня есть домоправительница и садовник — ее муж. В доме несколько кошек. Так что можешь не беспокоиться, что будешь здесь наедине с волком. Миссис Чарити провела на кухне весь день, готовясь к сегодняшнему вечеру, — добавил он.
Они прошли через холл в большую с высоким потолком гостиную, выдержанную в старинном стиле, а затем заглянули в большую кухню, где хозяйничала миссис Чарити. Пожилая женщина раскраснелась, работая у плиты. Аппетитные запахи витали в кухне. Атмосферу домашнего уюта дополняли несколько кошек, лежащих у камина.
Все в доме нравилось Алис.
— Здесь очень мило, — заметила она, усаживаясь в кресло в гостиной.
— Рад, что тебе нравится. — Эрнан окинул взглядом гостью, та сидела, плотно сжав колени и положив руки на них. — Я знаю, ты обычно не пьешь, но сегодня твой день рождения… — И он показал на бутылку шампанского. — Может быть, один бокал?
Алис хотела отказаться — сегодня как никогда ей необходимо оставаться начеку. Но жеманничать было бы некрасиво, и она кивнула. Затем маленькими глотками пила ледяной нектар, который не имел ничего общего с заурядным шампанским, выпитым в обед.
— Это…
— Очень вкусно? Или великолепно?
Он смеялся над ней, но по-доброму, снисходительно. Улыбчивое лицо и лукавые глаза настораживали, но ощущение скованности постепенно оставляло Алис. Еда была превосходной, стол элегантно сервирован. Атмосферу праздничности создавал огромный букет цветов в вазе на столе.
Эрнан показал себя великолепным хозяином — внимательным и заботливым. И это нравилось ей. Они закончили одну бутылку шампанского и приступили ко второй. Он рассказывал о своем детстве, родителях, мечтах и надеждах. И Алис чувствовала, как тонкий лед, который сковывал ее в начале вечера, становился все более хрупким.
— Сколько лет тебе исполнилось, когда ты уехала из Розвилла?
Сердце Алис забилось. Ведь этот вопрос был неминуем.
— Как только окончила колледж, — быстро ответила она. — Миссис Чарити великолепная кухарка. Тебе повезло, что она ведет твое хозяйство…
— Почему ты делаешь это? — прервал ее Эрнан.
— Делаю что?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Твое прошлое для меня — закрытая книга. Почему ты уходишь от ответа? После колледжа… А почему? Что случилось с тобой? И когда?
— Эрнан…
— Послушай, — вспылил он, — лучше рассердись, закричи, но не забивайся в свою раковину словно улитка. Я знаю, какая ты на самом деле. И ты не спрячешься от меня.
Это звучало уже слишком серьезно. Алис заставила себя улыбнуться, до боли сжав под столом руки.
— Хорошо! Так что же ты знаешь обо мне? Что я женщина, делающая карьеру? Или, возможно…
— Ты — женщина, на которой я хочу жениться.
Напряженная тишина повисла в комнате. Оба посмотрели друг на друга долгим взглядом. Алис почувствовала, как ее сердце на секунду остановилось. Она не могла ни говорить, ни двигаться.
— Я проникся этим желанием с той секунды, когда впервые увидел тебя, — продолжал Эрнан после долгой паузы. — Считал, что в жизни не существует такой вещи, как любовь. Но появилась ты и… Я люблю тебя, Алли. Люблю тебя больше, чем…
— Не надо! — взмолилась она. — Пожалуйста, не надо!
— Почему? Только не говори, что ничего не чувствуешь ко мне, все равно не поверю. Ты не такая хорошая актриса. Я старался не давить на тебя, дал время подумать. Но, черт возьми, я хотя бы должен признаться в своих чувствах. Сказать тебе, что ты не такая, как все.
О, да, она действительно не такая. Его слова затронули самое больное место. Почувствовав, как слезы наворачиваются на глаза, Алис встала из-за стола, стараясь изо всех сил не разрыдаться.
— Эрнан, это бесполезно, — дрожащим голосом произнесла она. — Я не могу и не хочу выходить за тебя, как и за кого-либо другого. Я уже говорила об этом. Пожалуйста, отвези меня домой.
— Нет, милая, ты не уедешь отсюда, пока я не получу ответы на некоторые вопросы.
— Но у тебя нет права держать меня здесь.
— Может быть, и нет, но ты вынуждаешь меня к этому.
Теперь перед ней был не нежный поклонник, а напористый ухажер, добивающийся своего.
И вдруг Алис пришла в голову спасительная мысль. Единственный способ покинуть его дом и его жизнь навсегда — это сказать правду. Но должна ли она это делать? Нет, уж лучше соврать!
— Я замужем, — ответила она.
— Не верю. Я бы знал об этом.
— Ты не мог ничего знать. Это — гражданский брак. Мой избранник женат. И если жена его что-то узнает — это будет конец его карьеры, его будущего. И кроме того, у него есть дети…
— Дети? — Его голос был полностью лишен чувств.
— Четверо. И все маленькие. Мы не думали, что так влюбимся друг в друга. Но это произошло…
Лицо Эрнана помрачнело.
— А я-то думал, что ты не такая, как Анджела Фицджеральд! Но она, по крайней мере, не делает секрета из своего образа жизни. Но ты… Ты — самая отъявленная лгунья, которую я встречал в своей жизни.
Боль, которую сейчас ощущала Алис, была почти физической. Но если он поверил услышанному, то может оставить ее в покое, встретить кого-нибудь еще и воплотить в жизнь свои мечты о семье.
— Я мог бы убить тебя! Ты знаешь это? — Эрнан встал и подошел к ней. — Но не беспокойся, я не сделаю этого! И знаешь почему? Потому что ты не стоишь того, чтобы марать о тебя руки. — Он несколько секунд смотрел на Алис, прежде чем выйти из комнаты. — Когда выпьешь кофе, мой шофер отвезет тебя домой, — бросил он через плечо уже у двери.
10
Несколько недель Алис пребывала в глубокой депрессии. Со дня рождения она не видела Гордона и не разговаривала с ним.
Общались только посредством деловых телетайпных и письменных посланий. Но у нее было странное чувство, что пара невидимых глаз неотступно следит за ней. Она знала, что это глупость, но ощущение присутствия Эрнана усиливалось изо дня в день.
В Сан-Диего полетела, естественно, одна, заказав предварительно номер в средненькой гостинице. Мысль о том, чтобы остановиться на вилле Гордона, даже не приходила в голову, хотя его секретарша дала понять, что там приготовлены комнаты. Но об этом не могло быть и речи. Так размышляла Алис, спускаясь по трапу самолета…
В тот вечер, пять недель назад, прежде чем покинуть дом Гордона, она сняла подаренный им кулон и положила его на салфетку рядом со своим прибором вместе с короткой запиской: «Извини».
Все, что тогда произошло, напоминало ночной кошмар. Но все же это было лучше, чем сказать правду. Она не могла принять от него такой жертвы, как отказ от детей, которых он мечтал иметь. Не могла, потому что больше всего на свете любила этого человека, а с любимым нельзя так поступать.
Получив багаж, Алис вышла из здания аэропорта, собираясь поймать такси. Неожиданно кто-то коснулся ее руки.
— Салуд, сеньорита! — Мексиканец — шофер Гордона улыбался ей.
— Рауль! — Она удивленно смотрела на мужчину. — Что вы здесь делаете? Ждете кого-нибудь?
