Ксения. Ждала меня, как возлюбленная. Купил джин-тоник. Выпили. Сходили в туалет в «Макдоналдсе». Яркие перебивы тьмы улицы и галантерейного света. Медленно жующие люди, их отражения в черном стекле. Пошли звонить Гарнику. Он не хотел ехать. Я так и видел, как он лежит в махровом халате поверх одежды. Халат ему купила его вторая жена.
Поехали в клуб «Риверсайд». Искали его в темноте. Пока искали, Ксения захотела в туалет. Зашли в ближайший бар, и выпили там, я водки, а она — вино.
— Хорошее, надо запомнить, как оно называется. Я забыла. Извините, как называется это вино? — переспросила Ксения у бармена.
— «Терале», — сказал он. — Показать бутылку?
— Да, «Терале». Нет.
— Может, еще налить?
— Налейте.
Он подлил ей вина, аккуратно подворачивая бутылку, просто автоматически, не рисуясь своей ловкостью.
— Хороший бармен, да? — тихо сказала она.
— Да… Ксения, можно я твои волосы потрогаю?
Она засмеялась и наклонила голову. И я держал этот шарик, словно бы главный центр в ее теле.
— Тале… Как называется это вино, Анвар? Тарле? Нет.
— Трале, что ли? Телере? Терале!
— Точно, Терале, надо запомнить. Ты запомни, а то я забуду.
Ушли. Странно, «Риверсайд» оказался рядом, через дом.
Зашли. Какие-то провинциальные менеджерские рожи, лет за тридцать. И было смешно оттого, что мы так давно, еще с лета искали этот клуб.
На маленьком круглом танцполе, как бы обрезанная бочка, только мы вдвоем. Обнимались и плотно танцевали с Ксенией. Я не знал, что она может быть такой гибкой и пластичной. У нее было вдохновение. Я снова трогал тугой шарик ее волос на затылке. И заметил, как она замерла, увидел ее послушную истому и понял — она чувствует, что я трогаю через этот узел всё её тело и чувствую его обнаженность.
Сидели с ней в углу и листали журналы, как в библиотеке, я казался сам себе простуженным, из окна тянуло. Девушки играли в бильярд, радуясь возможности оттопырить задницу, и поглядывали на свои отражения в зеркалах.
Ксения с завистью разглядывала фоторепортаж из какого-то ночного клуба. Там, на последних страницах, было много фотографий жарко веселых, отчаянно-свободных и творческих людей. Новая российская богема. Они жили совсем другой жизнью, они творили, каждый свое, но складывалось что-то общее, они двигали вперед жизнь, им подчинялись законы времени и удачи. За ними было будущее. Ксения все кого-то искала, казалось, что она ищет себя среди них.
— А ты знаешь, что главный редактор этого журнала «голубой»? — с какой-то гордостью сказала она. — И говорят, что там афигенные гонорары.
— Эта вот девушка похожа на тебя, Ксения.
— Неужели я такая? — Она внимательно смотрела и узнавала себя другими глазами.
Я завидовал тем, про кого пишет журнал, и мне очень хотелось, чтобы и мое лицо жарко и бесстрашно хохотало с фотографии на последней странице. И казалось, еще немного и настанет прекрасное время, все свершится, и я буду грустен и растерян, потому что буду счастлив, и мне нечего больше будет желать.
— А давай пойдем танцевать в «Секшн» на Арбате?
— Давай, тут скушно.
— Давай Димке позвоним и позовем его.
— Давай, — засмеялась она.
Охранники разрешили позвонить. Димка спал. Я его разбудил.
— Мне же побриться надо, — сказал он. — Брюки погладить…
— Дим, кто брюки гладит в наше время?!
— Да, — сонно и лениво сказал он. — Неудачники гладят, наверное.
Он тоже гладил брюки через газетку, спрыскивая водой изо рта. Он тоже любил это упругое, хрустящее шипение капель под утюгом.
— Ты приедешь?
— Не зна-аю, Анварка… А ты с кем?
— С Ксенией.
— Приеду.
— Мы тебя возле кинотеатра «Художественный» будем ждать.
ОФИЦИАНТ Саакян СТОЛ N
Суп дня 2 10 000 20 000
Хлеб 6 600 3 600
Водка 2 15 000 30 000
Мартин/бьян. 1 17 000
ИТОГО 72 600
Доехали до «Арбатской». Ждали. Тепло. Пусто. Медленно идет снег. И я видел в этой пустоте наши фигуры вниз головами. Я — у «Художественного», и она у «Арбатской». Тонкое покрывало снега и только наши следы. У нее было старенькое пальто. Хорошо, что она не стеснялась этого. Не жаловалась Гарнику. Мы вернулись в метро и на коленях проползли под турникетом. Я позвонил из таксофона. Трубку взял Анатоль.
— Это ты, Анвар? — обрадовался он. — А Димки нет, он побрился и куда-то ушел, на ночь глядя. По- моему, к бабе, — хихикнул он.
Стояли с ней у эскалатора, в пустоте гулкого вестибюля. Ночное метро очень таинственное. На эскалаторе медленно вырастал Димка, сияющий очками и гладкими щеками. Прямой, как военный, в облегающем пальто, ладони в карманах, только большие пальцы наружу.
Шли под снегом, в пустоте и тишине. Ксения захихикала.
— Нет, нет, ничего, — она прижала варежку к лицу.
От Димки крепко пахло парфюмом. Наверное, это ее смешило.
— Анвар, — сказала Ксения. — Димка порезался бритвой, а бумажку не отлепил.
— Ох, ты! — Димка ощупал лицо и сорвал бумажку с щеки. — А я думаю, чего на меня все девушки смотрели в метро.
— Нет, ты действительно красивый, Дим.
— Вы знаете, — обрадовался он. — Оказывается, горилла бьет себя кулаками по груди, и самки всегда выбирают того, у кого громче всех звук. А ученые взяли самого неудачливого самца и привязали к его груди барабан, представляете?
— Да?! Англичане, наверное, — засмеялась Ксения.
— Но, и все самки пошли к этому доходяге! А крутые все загрустили, зачморились, короче.
Я смеялся и делал вид, что не верю, чтобы Димке было радостнее.
Снова шли в тишине под легким, искрящимся под фонарями снегом.
И этот всегда неожиданный перебив — из тишины своего внутреннего мира в грохот и дым дискобара, кажешься сам себе очень заметным. И не сразу слышишь и понимаешь, когда охранник тебе что-то говорит. Там неуклюже и грубо танцевала восточный танец полуобнаженная танцовщица. Её откровенные движения не возбуждали, а было как-то стыдно, особенно когда она вращала глазами. Денег ей никто не давал.
Мы так вдруг обрадовались и пили водку с Димкой, а Ксения — текилу. Смешно было, что она у нас спрашивала разрешения выпить. Она говорила, что текилу запивают поцелуем с солью и лимоном. Димка хотел напиться, чтобы поцеловаться с ней, а я уже и так был пьян. Я танцевал, у меня получалось хорошо, и я видел, что Ксении это нравится, и нравится эта просторная и короткая черная майка на мне, и я ни на кого больше не обращал внимания.
