повернуть. — Он встал — опять-таки, без особых усилий. — Возможно, удобрение пшеницы я возьму на себя.
Он направился к двери, а на ходу прибавил:
— Ты молодец, что прихватила с собой не только бидон для молока, но и нож. А то чем бы ты разделывала курицу? — И захлопнул за собой дверь.
Я так и осталась стоять, вытаращив глаза — недоумевающая, сбитая с толку, словом, дура дурой. Сбитая с толку, потому что не знала, что же мне теперь делать; недоумевающая, потому что не могла понять, почему он не даёт мне пользоваться трактором. Ну а дура — потому что из его слов непреложно вытекало, какую грубую ошибку я совершила. Я-то восхищалась, как здорово всё придумала: взяла на пруд канистру, сбегала в пещеру и обратно — а потом возвратилась к дому с ножом и бидоном! Само собой, мистер Лумис видел, с чем я уходила и с чем вернулась, и понял, что я взяла эти вещи в том месте, где сейчас обитаю; и это место всего в каких-то нескольких минутах от пруда. Мне ещё повезло, что самого пруда из дома не видно; я не выдала себя полностью — лишь отчасти.
Самая большая забота — чем заняться? Все планы на вторую половину дня рухнули. Я вернулась к амбару и несколько минут посидела, притулившись к его задней стене, устремив глаза на пастбище и обдумывая своё положение. Зачем мистер Лумис забрал ключ? Неужели действительно собирается заняться удобрением сам? Ну а почему бы и нет, это ему по силам; с разбрасывателем управиться нетрудно.
В голову мне пришла новая мысль — простая и ясная. Он забрал ключ, потому что боялся, что я украду трактор. Чем дольше я думала, тем больше верила в это. В поведении мистера Лумиса явно прослеживалась одна и та же схема — как с костюмом, как с Фаро на привязи. У него что-то на уме, и для осуществления этой затеи необходим трактор; поэтому трактор теперь — ценность и поэтому доступ к нему мне закрыт.
Как выяснилось впоследствии, на этот раз я сделала верный вывод. Довольно скоро мне предстояло узнать, для чего ему понадобился трактор.
А пока, обречённая на безделье (обычно в это время я занималась всякой домашней работой, но сейчас мне это недоступно), я забрала свою пару яиц, половину курицы и нож и медленно двинулась по дороге в сторону магазина. Бидон с молоком остался у амбара; в четыре часа снова настанет время доить корову — вот и долью в него свежего молока.
Шагая по дороге, я всё время оглядывалась, нет ли слежки. Достигнув поворота — вернее, чуть зайдя за него — я остановилась и подождала: а вдруг мой недруг опять отправится на свой наблюдательный пункт в ту рощицу? Но он этого не сделал; правда, я была уверена, что он следил за мной из окна, пока я не скрылась из виду.
Мне были необходимы кое-какие вещи, поэтому я воспользовалась возможностью и запаслась в магазине сменой одежды (та, что на мне, требовала основательной стирки), мылом и консервами. Немного поразмыслив, прибавила к этому рыболовные крючки и леску. Мистер Клейн не торговал удочками и спиннинговыми катушками, а мои все были в доме; но я справлюсь и без них.
Сложив припасы в мешок, я стала раздумывать, идти ли мне к пещере коротким путём или длинным. Хотя мистер Лумис и не появился в рощице, пока я ждала, он мог прийти туда позже. В конечном итоге я избрала нечто среднее и прошла полмили в сторону горного прохода, всё время держа здание магазина между собой и возможным наблюдателем. Потом свернула налево, скрылась под деревьями и проделала обратный путь к пещере.
Я срезала длинный прут для удочки, накопала под упавшим стволом червей и отправилась на рыбалку. На ужин у меня будет курица, а на завтрак, если улыбнётся рыбацкое счастье — рыба.
Глава 22
К четырём часам я поймала и почистила трёх среднего размера рыбок. С того места, где я сидела у пруда, мне было видно пшеничное поле — тёмно-зелёный участок, простирающийся в сторону южного прохода. Собственно, подкармливать пшеницу сегодня (или вообще когда-либо) было не так уж жизненно необходимо. Мы же не ставили себе задачу собрать значительный урожай, нам нужно только зерно для будущего посева, а уж его-то мы точно получим. Я нанизала рыбу на верёвочку и направилась в усадьбу. Полторы рыбёшки — долю мистера Лумиса — я положила на заднее крыльцо, надеясь, что он наблюдает за мной и подберёт их. Корова ждала, чтобы её подоили и задали корма, правда, надой был маленький, всего половина бидона — с каждым днём молоко убывало, но всё же это лучше, чем ничего, а ведь скоро оно кончится совсем. Я выгнала корову на пастбище, закрыла дверь хлева и, подхватив свой бидон, пошла к магазину — рабочий день завершился.
Добравшись до магазина, я стала раздумывать, каким путём идти дальше, но тут где-то вдалеке заработал двигатель трактора. Обычно мистер Лумис совершал свои тракторные прогулки ближе к вечеру, но сегодня, очевидно, решил прокатиться пораньше. Пару минут двигатель чихал на низких оборотах, а потом затарахтел ровно и мощно. Звук быстро усиливался. Мой преследователь гнал по дороге на полной скорости.
Раздумывать было некогда: я рванула вверх по склону, направо от пруда — нужно достичь леса прежде, чем мистер Лумис выедет из-за поворота. Немного молока разлилось, но это ничего, главное — я успела. Укрывшись под пологом леса, я повернула налево и перебежала в пышные заросли, откуда можно было безопасно наблюдать за происходящим. Я не заботилась о том, чтобы вести себя потише: грохот двигателя перекрывал любые другие шумы. Спрятавшись за кустами, я поставила бидон на землю, присела на корточки и стала ждать.
Трактор вынырнул из-за придорожной рощицы и покатил дальше по дороге, преодолевая оставшиеся до магазина полмили. Мистер Лумис восседал на сиденье и правил одной рукой, а в другой, к моему изумлению и ужасу, держал ружьё. Ни дать ни взять будто индеец на лошади из какого-нибудь старого вестерна, собирающийся напасть на караван переселенцев. Я пялилась на эту картину в полном ошеломлении и ничего не понимала.
Примерно в сотне футов от входа мистер Лумис развернул трактор на девяносто градусов и остановился, но мотор не выключил. Затем спустился на землю с противоположной от магазина стороны, держа таким образом трактор между собой и зданием. Так он стоял и выжидал минуту или две, потом заглушил двигатель и положил ключ в карман. Держа ружьё в обеих руках, мой недруг двинулся к магазину. Глаза его были прикованы к окнам и двери.
Я вспомнила тот случай, когда он продырявил стену второго этажа дома, и подумала, что он, наверно, опять во власти галлюцинации. Но нет, нынче всё было иначе. В тот раз мистер Лумис действовал в бреду, сейчас же он двигался насторожённо и собранно, словно кошка, явно осознавая, что делает. Мой противник подождал, прислушался, отошёл назад; осмотрелся по сторонам, а потом быстро обошёл вокруг здания, исчезнув из поля моего зрения и вновь появившись. Он внимательно всматривался во все окна, как на втором этаже, так и внизу. Снова подошёл ко входу, с величайшей осторожностью приоткрыл дверь, затем распахнул её и шагнул внутрь.
Я недвижно сидела за кустами, смотрела на всё это и недоумевала. С чего ему вздумалось штурмовать магазин? Мне на ум пришло именно слово «штурмовать», потому что так всё и выглядело — словно внезапное нападение. И почему с ружьём? Он что, собирается во что-то стрелять? Неужели в меня?! Ну ещё бы, зачем же ещё таскать с собой ружьё, если не собираешься им воспользоваться!
Минут десять всё было тихо. Я не отводила глаз от здания и трактора. И заметила движение — в одном из окон второго этажа шевельнулась занавеска, из-за неё выглянуло лицо моего преследователя — бледное в тёмном обрамлении окна, словно призрак в доме с привидениями. И тогда мне отчасти стал ясен ответ.
Его целью был не магазин. Он отправился в квартиру Клейнов на втором этаже. Само собой, он искал там меня.
Значит, мне удалось ввести его в заблуждение, и, кажется, я слегка перестаралась. Каждый вечер, покидая усадьбу, я направлялась в эту сторону. В то утро, когда он следил за дорогой, я внезапно появилась
