моторку, если требовалось преодолеть значительные расстояния. Нередко в компании с таможенником и сотрудником акцизного управления. Лодка была темного цвета и в сумерках сливалась с водой. Поэтому он и выбрал ее, а не свой ялик, у которого, впрочем» отсутствовал мотор.
Управляться с веслами, укрепленными на раздутых, покатых бортах, было нелегко, однако через пятнадцать минут Рекальло удалось добраться до яхты Эванджелин Уолтер «Кинара». Предстояло вести надувную лодку поперек стремнины; дело сложное но Рекальдо надеялся, что, если отойти подальше, можно запустить мотор. Он подкрался с правого борта и осторожно встал на ноги. Рука легко достала до планшира. Он провел ладонью по внутренней стороне, пока не нащупал крюйсы. Смотал линь, подтянулся к борту и тщательно закрепил надувную лодку. От греха подальше. Сбоку по реке бил сильный ветер, яхта плясала на воде и забраться на борт оказалось не так легко. Но Рекальдо подтянулся ухватившись за леер, и сумел поставить колено на палубу «Кинары». Оказавшись в кокпите, поблагодарил судьбу за то, что она наградила его длинными ногами.
Никаких инструментов не потребовалось. Задвижка оказалась открытой, и не было ни малейших признаков замка или иного охранного устройства. Рекальдо немного помешкал, а затем включил фонарь и направил луч вниз. Потолок был слишком низким, чтобы он мог распрямиться во весь рост. Но все же нельзя было не позавидовать: из всех яхт на реке Рекальдо больше всего хотел бы иметь «Кинару». Она, как и дом миссис Уолтер, находилась в превосходном состоянии, сверкала словно ирландский шиллинг, хотя на борту все же ощущался легкий затхлый запах. И еще были едва заметные налеты плесени на переборке и иллюминаторах. Сержант провел рукой по потолку, понюхал пальцы и заключил, что не далее чем несколько недель назад яхту старательно отскребли. Более того – лишили всех индивидуальных примет. Интересно, подумал он, когда Эванджелин Уолтер последний раз всходила на борт своего судна?
Решила продать? Рекальдо знал, что «Кинара» все лето не покидала место стоянки. Миссис Уолтер слыла опытным уважаемым яхтсменом. Она плавала в одиночку, без посторонней помощи, регулярно участвовала в регатах, и ее отсутствие на соревнованиях в этом сезоне породило множество пересудов и сплетен по поводу состояния ее здоровья. Но если бы она выставила яхту на продажу, Терри Уилан обязательно бы об этом упомянул. Разве что это не он ее продавал.
Тщательный осмотр не дал ничего, кроме валявшейся под штурманским столиком старой фотографии. Нагибаясь, Рекальдо различил какой-то запах. Принюхался. Виски. Он пошарив рукой в темноте у основания переборки и уколол палец осколком. Обернув руку носовым платком, поднял стекляшку. От нее исходил сильный запах. Рекальдо завернул находку в платок и в тусклом свете фонаря принялся изучать фотографию. Снимок в прошлом складывали и мяли, и там, гае еще сохранилась эмульсия, сильно поблекли цвета. На нем были изображены три человека: молодая пара и сидящий между ними на столе ребенок. Оба взрослых курили. На обратной стороне кто-то написал дату, однако в слабом свете фонаря Рекальдо не сумел ее разобрать. Он опустил фотографию в карман, выключил фонарь и выбрался со своими трофеями на палубу.
Надувная лодка была едва различима, и сойти в нее оказалось посложнее, чем подняться на борт «Кинары». Рекальдо больно ударился, задохнулся и распластался на борту. Непокорное суденышко плясало под ним, как резиновый мячик. Потребовался добрый глоток бренди, чтобы прийти в себя. Он отвязал веревку, развернул нос в другую сторону и вышел на стремнину. Немного поколебался и запустил двигатель. Урчание прокатилось над рекой подобно раскату грома. Рекальдо затаил дыхание, уменьшил газ почтило минимума и пошел вниз по реке по направлению к плавучему дворцу Вэла Суини.
Четверг
Глава пятнадцатая
Фрэнк Рекальдо спал как убитый. Выпил две большие порции бренди и вырубился. Очнулся лишь в половине восьмого в четверг. Он еще немного полежал в полудреме, затем вскочил с кровати, в рекордное время принял душ и оделся. Спустился на первый этаж и проверил автоответчик. Ему звонили пятнадцать раз, в том числе семь назойливых репортеров, которые требовали «сообщить хоть словечко». Рекальдо так и подмывало стереть все разом, но что-то заставило прокручивать пленку дальше. Предпоследнее сообщение оказалось от Крессиды. «Фрэнк, – говорила она, – не тревожься. С нами все в порядке. Извини». От отчаяния Рекальдо чуть не сделалось дурно, и он привалился к стене. Получила она его сообщение или нет? Он позвонил ей домой и на сотовый, но ни там, ни там не ответили. «Это сведет меня с ума», – подумал он. Ну почему она не хочет ему довериться? Или пытается защитить его от него же самого? Озарение возникло словно вспышка: нет, не его. Человечек, которого Кресси могла броситься спасать в первую очередь, – это Гил. У Рекальдо отлегло от сердца. Однако это не объясняло, почему она прячется и что делала в саду Эванджелин. По собственному признанию Крессиды, она сильно недолюбливала миссис Уолтер. Итак, ему предстоял еще один ужасный день.
Кто-то сунул в ящик «Корк икзэминер», и Рекальдо, пока пил кофе, перелистал газету. А затем задержался лишь для того, чтобы под осуждающим взглядом Баркера положить ему в миску корм. От выпитого накануне раскалывалась голова.
Когда он несся но улицам, поселок уже просыпался, но никто не обращал на него внимания; пять минут девятого утра – это слишком рано даже для самого ярого борзописца, во всяком случае, его ирландской разновидности. Чтобы проверить, забрал ли хозяин надувную лодку, потребовалось пять минут, и еще пять – чтобы добраться до дома Эванджелин Уолтер. Как и в прошлый раз, Рекальдо оставил машину у ворот, а дальше направился пешком.
К своему удивлению, у входной двери он обнаружил О'Дауда. Весельчак заглядывал в боковое окно и ничуть не смутился, услышав вопрос, чем он тут занимается. Повернулся и встал, расставив ноги и сложив на груди руки. На пальце висела связка ключей, которую он и не пытался прятать. На губах – дежурная улыбка.
– Так, просто проверяю, – сообщил он, словно это была самая обычная вещь на свете.
– Это ключи от дома? – подозрительно спросил Рекальдо.
– Мм-м…
– Так от дома или нет, О'Дауд?
– Как вам сказать… – пожал плечами Весельчак.
– Что все это значит? – начал закипать сержант. О'Дауд, как никто другой, умел выводить его из себя. Все, что он говорил, звучало притязанием на что-то. Но на что? На мужественность? – Надеюсь, вы не заходили внутрь?
– С какой стати?
– Перестаньте валять дурака, О'Дауд, Отвечайте на вопрос: были или нет?
– Не был, Фрэнк. Да, мои ключи, олух вы этакий.
– В таком случае чем вы здесь занимаетесь?
– Господи, присматриваю, все ли в порядке. Как всегда, когда уезжает Эванджелин. Уезжала, – поправился он и шумно вздохнул.
– А какое вам до этого дело?
О'Дауд кинул на Рекальдо долгий загадочный взгляд. Улыбка исчезла с его губ. Лицо приняло довольное, скорее даже торжествующее выражение.
– Значит, есть дело, – тихо ответил он. – Она была моей соседкой и моим другом. – И, наслаждаясь замешательством Рекальдо, добавил: – В конце концов, это мой дом Я сдавал его в аренду миссис Уолтер.
Рекальдо был так поражен, что отступил на шаг.
– Повторите.
– Вы меня прекрасно слышали: это мой дом. Эванджелин Уолтер снимала его у меня. – На лице О'Дауда вновь засияла счастливая улыбка.
Рекальдо не пытался скрыть потрясения.
– Но я считал, что владелец дома Блейберг.
– Он осуществил перестройку, однако не более чем на условиях аренды.
– Полагаю, у вас имеются на то необходимые доказательства?
– Все, что требуется.
– Почему вы об этом никогда не упоминали?
– Ваш вопрос предполагает, почему об этом не знали вы? Потому что никогда не спрашивали. Видимо,
