Прежде чем продолжать, Роза покрутила в руке стакан. – Вокруг Корибина почти не осталось принадлежащей им земли: только-только чтобы обеспечить выезд на дорогу и маленький клочок сада. А когда она унаследовала поместье, Вэл предусмотрительно скупил близлежащие территории: пять акров прилегающих к реке, а всего – около тридцати. Не знаю, как ему удалось, но вся земля была зарегистрирована на его имя, включая ту, которая давно не использовалась по своему назначению, поскольку по ней была проложена подъездная дорога к дому. Стало быть, Крессида владеет только кирпичами и скрепляющим их цементным раствором. А это, согласитесь, может привести к неприятным последствиям.
Рекальдо слышал об этом впервые и пришел в смятение от того, что Кресси с ним не поделилась. Он откинулся на стуле, снова потер рукой подбородок.
– Не может быть, – наконец проговорил он.
– Полагаете? – откликнулась Роза. – И тем не менее это так. Когда Кресси попыталась выяснить, как такое могло произойти, муж начал ее убеждать, что она в здравом уме и по доброй воле передала ему свои земли в обмен на стоимость ремонта дома. Она считала, что это подарок, а оказывается, не тут-то было. – Роза не на шутку раскипятилась. – Представляете? А весь смысл в том, что его милость может продать землю, а она не имеет права продать дом. Ну, что скажете?
– Что тут скажешь… А вы?
– Вот и я о том же. Я послала ее к Кормаку Гоуху получить официальную юридическую консультацию. Возмутительно! У девчонки нет собственных денег, не на что воспитывать ребенка-инвалида, иначе она давно бы рассталась с Вэлом. Откровенно говоря, если бы мой муж сделал нечто подобное, я бы его убила.
– Как Суини относится к сыну? – спросил Рекальдо, словно не знал сам.
– Восхищался своим великолепным отпрыском, пока не понял, что мальчик не слышит. И моментально переменился. – Роза презрительно скривилась и продолжила гневную тираду: – Винил всех: врачей, больницы, а пуще всего жену. Мол, такой мачо, как он, не способен дать жизнь неполноценному ребенку. Но если он настолько презирал ирландское здравоохранение, казалось бы, милости прошу на Харли-стрит [25]. Однако не тут-то было! Он перестал обращать внимание на сына – не хотел иметь с ним ничего общего. И с Кресси тоже, – добавила Роза почти шепотом.
– Выходит, она вам рассказывала о своих проблемах? – с облегчением спросил сержант.
– Было дело, – кивнула миссис О'Фаолейн. – Но в последнее время мы, к сожалению, редко разговариваем. Бедная девочка очень одинока. Ее тревожит положение с домом. Она не хочет его терять. Да и с какой стати? Дом – практически все, что у нее осталось. Не важно, что воображает Вэл, Гила здесь прекрасно лечат, и он делает большие успехи. Кресси нашла какого-то старика, который с ним занимается. Она надеется, что скоро сын сможет ходить в школу.
Рекальдо немного помолчал.
– Как вы считаете, роман Суини и Эванджелин так и продолжался до последнего времени?
– А я все ждала, когда вы снова к ней вернетесь, – улыбнулась Роза. – Но, видите ли, мистер Рекальдо, я вообще не уверена, что между ними завязался роман. Зря я вам растрепала – следовало держать рот на замке. Крессида расстроится.
– Не беспокойтесь, я буду сдержан. – Сержант помолчал. – Что еще вы мне можете сообщить о миссис Уолтер? Например, о ее друзьях?
Роза оттолкнула тарелку и оперлась о стол.
– Эванджелин использовала в своих целях всех окружающих, и меня в том числе. До сих пор я в этом не признавалась даже себе самой. Но если быть честной, никакая я ей не подруга. Она много для меня работала, но это совершенно иное. Здесь мне не в чем ее упрекнуть. Но за годы, что я ее знала, она сама ни разу не познакомила меня с полезным человеком. И ни одному покупателю не рекомендовала мою галерею. Эванджелин не собиралась расставаться ни с чем, что попадало ей в руки. Она была очень деловой женщиной и ревностно относилась к деньгам. Иногда до неприличия. В конце концов, я всего лишь одна из тех, кто обеспечивал ее работой. На нее можно было положиться: все, что она делала, выполняла тщательно и пунктуально. Если она обещала написать статью для моего каталога, я не сомневалась, что получу текст вовремя и все факты будут выверены. Представьте, Эванджелин редактировала собственные тексты. Все время. Писала суховато, зато ответственно. Носом чуяла перспективных живописцев. И еще одна деталь: она умела заразить своими идеями самого несговорчивого коллекционера. При условии, что коллекционер – мужчина. – Роза помолчала, дожидаясь, пока официантка уберет со стола посуду и нальет кофе из большого кофейника.
– Что привело ее в Ирландию?
– Я сама часто задавалась этим вопросом. Мы-то с вами можем считать Ирландию центром мироздания и все такое, но как другому решиться порвать со своими корнями? С другой стороны, Эванджелин была женщина со странностями… И вела кочевую жизнь.
Роза лукаво посмотрела на Рекальдо.
– Я что, открыла вам глаза? – спросила она, увидев выражение его лица. Сержант не ответил, и Роза посерьезнела. – Если честно, здесь неплохое место для такой работы, как у нее. Эванджелин собирала информацию по всему миру и, как я понимаю, неплохо зарабатывала. Она сознательно обосновалась в наших краях – поставила на кельтского тигра. Сегодня в Ирландии крутится много новых денег и появляются молодые талантливые художники. И, что, с ее точки зрения, самое главное, здесь селятся или покупают второе жилье международные коллекционеры. А она в последние годы научилась превосходно составлять описания собирателей и их коллекций.
– Но почему именно графство Корк? – задал вопрос Рекальдо.
Роза пожала плечами:
– У нас здесь много обеспеченных людей, и Отто Блейберг был знаком с большинством из них. Он был гостеприимным человеком и обладал истинным даром дружить.
– А у нее этот дар отсутствовал? – с сомнением спросил Рекальдо.
Роза ответила не сразу.
– Я бы очень удивилась, если бы вы нашли такого человека, который хорошо знает… знал Эванджелин Уолтер. Она скрывала свою жизнь от окружающих старательнее, чем кто-либо другой. Друзья друзьями, а бизнес бизнесом.
– Разве в этом есть что-то из ряда вон выходящее? – искренне удивился Рекальдо. Такое поведение совершенно соответствовало его собственному modus operandi, что он считал абсолютно нормальным.
Роза изогнула бровь и понимающе на него посмотрела.
– Ну, я так думаю. Но меня тревожило другое: она втихомолку переманивала к себе моих друзей. Я обиделась, потому что многие из них еще и коллеги. В Ирландии мир искусства – это тесный круг. Тут и слухи, и соперничество. И дружба. Эванджелин сознавала пользу таких связей. – Откинувшись на спинку стула, Роза пристально посмотрела на Рекальдо.
– Меня вот что удивляет, – проговорил он. – Почему она поселилась в Трианаке. Уж слишком уединенное место для человека с городскими запросами.
– Здесь, как говорится, можно только гадать. Эванджелин не открывала мне причины. Полагаю, причин две: дом Отто Блейберга и его связи. Получить и то и другое не составляло труда – стоило только попросить. Вы, наверное, в курсе, что раньше это был зерновой амбар. Таких построили множество в укромных местах по берегам рек – чтобы не бросались в глаза и легко можно было подойти с воды. Страна даже в голодные годы экспортировала большое количество зерна. Когда я думаю об этом, у меня сжимается горло.
Глядя на нее, Рекальдо подумал, что в прошлой жизни, когда Роза существовала не в такой, как теперь, яркой инкарнации, она скорее всего преподавала в школе. Сержанта удивила ее уверенность в том, будто хозяин гостиницы был и владельцем дома, но он не стал разубеждать Розу О'Фаолейн. Его весьма интересовало другое: каким образом дом связывал Блейберга с Уолтер и О'Даудом и таким образом с гостиницей? Занятый своими мыслями, он вполуха слушал болтовню Розы, выхватывая крупицы полезной информации.
– Дом был совершенно запущенным, когда Отто начал перестройку, – говорила хозяйка галереи. – Они жили в нем с женой, пока не уехали на Мадейру, в ту самую гостиницу, которая вдохновила его на открытие
