недавно выкрашенный книжный шкаф. Рекальдо удивился: на берегу с перспективой на красивую водную гладь кому-то пришло в голову устроить гостиную с видом на неухоженный луг.
– Я и не предполагал, что ваш дом расположен так близко к устью, – учтиво заметил он, следуя за хозяином в нарядную современную кухню. Здесь окна были расположены слишком высоко, чтобы смотреть в них из-за стола, куда усадил его О'Дауд. – Жаль, что нет никакого вида.
Хозяин покосился на него, стараясь понять, не смеется ли над ним полицейский, но решил, что тот говорит серьезно.
– Когда мне приходит в голову полюбоваться пейзажем, я выхожу на улицу, – ответил О'Дауд. Задняя дверь оставалась слегка приоткрытой (нет окна, нет и вида), и в кухню проникал успокаивающий шорох набегающей на берег волны. Хозяин жарил яйца, бекон и ветчину. Затем отставил шипящую сковороду, заварил чай и накрыл чайник грязным красным вязаным чехлом. Его движения были точны, хотя немного суетливы; он даже положил у каждой тарелки по цветной бумажной салфетке.
– Можно получить у вас ключи от соседнего дома? – Рекальдо пошел в атаку без всякой подготовки. О'Дауд посмотрел на него через плечо, но ничего не ответил. – У вас имеются запасные ключи. Будьте любезны, передайте их мне, – повторил сержант и добавил: – До конца расследования.
– Я уже их отдал. Разве ваши коллеги из Корка вам не сказали?
Черт! Рекальдо заметил в глазах Весельчака презрение.
– То, что вы мне сказали, правда? Как вы стали владельцем Олд-Корн-Стор?
О'Дауд небрежно пожал плечами.
– Много лет назад, когда появилась мысль перестроить дом мой отец договорился с мистером Блейбергом. С тех пор как папа выкупил это место у земельной комиссии, дом так и стоял заброшенным.
Он поставил на стол две полные, с горкой, тарелки. Рекальдо от вида еды чуть не замутило.
– Расскажите мне об Отто Блейберге, – попросил он.
– Не сомневаюсь, вы в курсе, что именно он построил ту первую гостиницу «Атлантис». Это было в начале семидесятых. Он происходил из известной семьи швейцарских владельцев гостиниц. Их отели стояли по всему миру, кроме Ирландии. Отто не участвовал в семейном бизнесе, занимался промышленностью. Но когда отошел отдел, ему пришла идея построить «Атлантис». Он искал участок, отец продал ему несколько акров на утесе. Они подружились. Я смолоду помню Отто.
– Согласитесь, не совсем обычное место для гостиницы, – перебил его сержант. – Особенно для такой дорогой.
– Хотите сказать, что она стоит вдали от туристских путей? – улыбнулся О'Дауд. – Тут был расчет на другое: те, кто способен заплатить за «Атлантис», не покупают групповых туров.
– Нет, я не о месте, о погоде. Люди, как правило, предпочитают климат потеплее, чтобы светило солнце и поблизости были всякие развлечения.
Весельчак рассмеялся:
– С тройным остеклением ни у кого не останется сомнений, что вы находитесь во Флориде. А выходить на улицу совершенно не обязательно: пожалуйста, сидите в номере и любуйтесь из окна лучшим в Ирландии пейзажем. Потрясающее место. И очень популярное у тех, кто любит ходить под парусом. Простор, никто не мешает друг другу. – У Весельчака затуманились глаза, и он продолжал с налетом ностальгии: – Видели бы вы гостиницу, когда она только открылась. Шла регата «Фастнет», и сам тишок [29] прилетел на личном вертолете с голливудскими звездами. Это сильно подняло престиж здешних мест. Погода стояла великолепная, гости любовались плывущими по бухте яхтами… Праздник продолжался все выходные, а к концу многие гости, включая тишока, забронировали номера на будущее. Отто знал, что делал, царствие ему небесное.
– Так вы были друзьями? – пробормотал Рекальдо, когда ему удалось ввернуть слово.
– Самыми лучшими. Я многое для него делал – организовывал, присматривал за домом, нанимал работников. Да мало ли что…
– И поэтому он оставил вам дом?
– Дом он мне не оставлял, – встрепенулся Весельчак. – Таково было условие соглашения, когда он взялся за перестройку. Не забывайте, дом построен на нашей земле. Мы отдали его Отто Блейбергу в пожизненную аренду.
Ловкий малый, в который раз подумал Рекальдо.
– Удачная сделка, – проговорил он. – Отто Блейберг вложил в ремонт средства, а после его смерти все получили вы. Я вас правильно понял?
– Точно. Но до самой смерти домом владел он. Отто и сдал его Вэнджи. – О'Дауд помолчал. – Я уважал его волю и позволил жить в доме, сколько ей было угодно.
– И как долго? – спросил сержант.
– Все зависело от нее. Пока бы ей самой не пришло в голову переехать в другое место. Или до смерти.
– А как насчет родных Отто Блейберга?
– Родных? Жена и сын имели право продлить аренду. Разумеется, на льготных условиях. Но Инге давно умерла. А Иоахим отказался. У него неподалеку от Гландора есть собственный дом гораздо больше этого, но он им почти не пользуется. Не большой почитатель наших краев.
– Вот это мне непонятно.
– В самом деле? – Весельчак выдержал взгляд Рекальдо, затем положил на стол нож с вилкой и снисходительно заметил: -Все вы, приезжие, одинаковы.
– Я из Керри, а не из Тимбукту, – мягко возразил сержант.
– Не имеет значения. Вы же не в состоянии понять.
– Что я не в состоянии понять?
– Не иностранцы владеют деньгами, бестолочь вы эдакая. Деньги и земля принадлежат местным. А пришлые получают их на время, иногда достаточно продолжительное. Но это все равно нечто вроде займа. Знаете старинную поговорку? – Весельчак ухмыльнулся. – Все достается тем, кто умеет ждать.
– Может просветите, как это происходит?
– Когда я на вас гляжу, мне становится очень смешно. И не только мне. Вы ведь не ходите на мессу, так? А ходили бы, не пришлось бы ни подметки стаптывать, ни задавать подобные вопросы. Во всяком случае, раньше так и было. Самый быстрый способ узнать все, что происходит в округе. Скромно потупиться, а ушки держать на макушке. Гораздо эффективнее, чем бар Хасси. – Глаза Весельчака блеснули, рот растянулся в довольной улыбке. – Неужели не помните с детских времен? Вот отцы семейств ускользают из церкви на задний двор курнуть и потолковать о делах. Помните, как священник, собираясь возносить молитвы, интересуется у паствы, кто болен и кто умирает? И что, думаете, это старичье на заднем дворе доподлинно не знает, когда поступит в продажу ферма и когда самое время обратиться к вдове? В тяжелые времена людям выгодно продавать имущество из рук в руки – никаких процентов агенту. В таких случаях мой папахен никогда не давал промаху. Знаете, как его прозвали в городе? – В голосе О'Дауда звучала нескрываемая гордость. – Вышибалой. Мог себе вышибить все, что угодно.
– Послушайте, О'Дауд, к чему вы все это говорите? Мне безумно интересно, однако…
Весельчак предостерегающе поднял руку:
– Постойте. Я как раз и втолковываю, что вас это почему-то не интересует. – Он изобразил на лице шутливое изумление и некоторое время не отрывался от завтрака. Следовало отдать ему должное, Весельчак был очень искусен, когда требовалось скрыть свои мысли. А затем случилась еще более странная вещь. По мере того как Рекальдо невольно проникался уважением к этому человеку, он начинал все сильнее испытывать смущение. Весельчак умело показал, что не только знает о Рекальдо все, но способен угадать, что у того в голове. И оставил у сержанта ощущение опустошенности: Рекальдо понял, что предыдущие пару лет лишь плавал по поверхности, так и не сумев сделаться частью Лэссидж-Саут. Обманывал себя, а сам все это время оставался чем-то чужеродным.
– Я могу назвать вам людей, которые на вид нищие, а на самом деле миллионеры, – невозмутимо продолжал Весельчак. – Мой отец всю жизнь ходил в одном задрипанном костюме, а мог купить любого пришлого со всеми потрохами и даже не заметил бы. Вот уж точно хитрован. Я наблюдал за ним и многое перенял. Но на это потребовалось время. Я вернулся сюда с дипломом экономиста Национального
