лучше. Вы все еще плохо выглядите.
— Послушай, папа, — вмешался Трэвис, — не надо ничего навязывать. Возможно, у миссис Уилльямсон есть веские причины испытывать неприязнь к спиртному.
— Прошу прощения, дорогая, я не подумал, — быстро извинился старик. — Конечно, если вы предпочитаете не пить…
Ринна вновь попыталась изобразить на лице улыбку. Одно из двух — либо она ведет себя глупо, придавая чрезмерное значение словам Трэвиса, либо он очень хитер. От нее ждали объяснения.
— Нет, никаких особых причин у меня нет, Я выпью немного.
Она взяла бокал и притихла, надеясь, что разговор возобновится без ее участия. Упоминание об отце расстроило ее. А вдруг ее узнают? Что ей тогда делать? Эти мысли окончательно выбили ее из колеи.
— Думаю, у нас найдется клубничное бренди, миссис Уилльямсон, — не унимался Трэвис. — Возможно, вы предпочитаете именно этот напиток?
Ринна вздрогнула. Трэвис сидел на стуле и с улыбкой смотрел на нее. Улыбку его никак нельзя было назвать радостной, скорее это циничная ухмылка. Ринну охватила паника.
— Клубничное бренди? — в недоумении переспросил мистер Мартин. — Можно поискать.
— Нет, не надо, спасибо, — быстро сказала Ринна. Неужели Трэвис понял? Неужели он вспомнил? Боже, ведь она была уверена, что он не узнал ее.
— Тогда, может, шампанского? — предложил Трэвис. Улыбка исчезла с его лица, в глазах появилось суровое выражение.
Ринна сжала в руке бокал, стараясь успокоить, бешено бьющееся сердце.
— Нет, нет, спасибо, — пересохшими губами пролепетала она. — Я ненавижу шампанское.
— Правда? Странно. — Трэвис положил ногу на ногу и пристально посмотрел на нее. Затем отсалютовал ей бокалом, точно так же, как в тот злополучный вечер. — Мне показалось, что вы должны любить его, особенно с клубникой. Ведь эти ягоды обладают волшебными свойствами, не так ли?
Ринна словно онемела, сидела как истукан. Она еще сильнее сжала ножку бокала. Он все знает. Он узнал ее и старается заманить ее в ловушку.
— Знаете, Ринна, — смеясь, включился в разговор Дэвид, — мой брат считает себя знатоком женских вкусов. Но на этот раз ты ошибся, старина, — обратился он к брату. — Возможно, кому-то и нравится шампанское с клубникой, но это совсем не значит, что все женщины любят его.
Еще несколько секунд, показавшихся Ринне вечностью, Трэвис не отводил от нее взгляда, затем повернулся к Дэвиду.
— Да, полагаю, ты прав, — сказал он. — На этот раз я ошибся. Не могу понять, с чего я вообразил, что у миссис Уилльямсон подобные вкусы.
Ринна сжалась, словно загнанный зверек, к которому подбирается охотник, решивший поиграть со своей жертвой, перед тем как нанести ему смертельный удар. Трэвис продолжал наступать:
— Вы слишком молоды для вдовы, миссис Уилльямсон. Ваш муж давно умер?
— Несколько лет назад, — пробормотала она.
— Ну, надо же. Несчастный случай?
— Нн… нет, — запинаясь, произнесла она, уставившись на свой бокал. Обычно, когда речь заходила о ее муже, люди выражали сочувствие и далее не касались этой темы. — Нет, он погиб в Белфасте.
— Так он был военным? Не знал, что мы посылали войска в Северную Ирландию. Сам я был во Вьетнаме. Ужасное место. Джунгли, кишащие насекомыми, жарко, как в пекле.
Трэвис, по всему видно, не такой, как другие. Он не знает, когда нужно тактично промолчать.
— Нет, — сказала Ринна. — Он не был военным. Он… он был журналистом.
Неужели все незамужние женщины с детьми стараются выставлять своих вымышленных мужей героями? — подумала Ринна. Когда родился Энди, ее легенда была вполне логичной. Она выдумала ее, опираясь на происходившие в то время события. Думала: вот Энди подрастет, и она расскажет ему о трагической судьбе его отца. Сейчас это прозвучало глупо.
— Вы уверены, что ваш муж был отцом вашего ребенка?
— Что?! — переспросила ошеломленная Ринна.
— Я спрашиваю, вы уверены, что ваш муж являлся отцом ребенка? По сообщениям прессы, единственный американский журналист, погибший в Северной Ирландии, похоронен десять лет назад.
В комнате воцарилась напряженная тишина, трое мужчин удивленно смотрели на нее. Ринна почувствовала, как ее сердце начало колотиться с удвоенной силой. Как она могла совершить такой непростительный промах? Зачем она позволила загнать себя в угол? Она лихорадочно начала придумывать логичное объяснение своей грубой ошибке.
— Разве я сказала Белфаст? Я имела в виду Бейрут. — Она надеялась, что исправила свой промах, хотя эти два места и расположены в тысячах миль друг от друга. — Я плохо запоминаю названия иностранных городов.
Эта отговорка, видимо, прозвучала для них совершенно неубедительно, Ринна чувствовала себя полной идиоткой.
— Мне эти названия тоже плохо даются, — сочувственно улыбаясь, сказал мистер Мартин. — Он был знаменит?
— Мой муж? Нет. Нет, его почти никто не знал. Он работал на небольшую газету во Флориде.
— Его смерть наверняка явилась для вас ужасным ударом, — вступил в разговор Дэвид. — Помню, когда умерла жена Джонатана, ему пришлось нелегко. Все произошло так внезапно.
— Да, мне было тяжело. — Ринна поставила бокал. Ее удивило, что Трэвис отошел к буфету, чтобы вновь налить себе вина. Он, наверно, не оставит ее в покое своими расспросами. Она решила уйти, раскрыла, было, рот, чтобы попрощаться, но в этот момент к ней обратился мистер Мартин:
— Ваша мать была кельтского происхождения?
Беседа о ее корнях казалась странной и неуместной, но она не могла оставить его вопрос без ответа: старик был добр к ней все два месяца.
— Да, как вы догадались?
— Вы говорили, что вас назвали в ее честь, и хотя я никогда не слышал имени Ринна, для меня оно звучит по-шотландски. — Он повернулся к Трэвису. — Ты бывал в Ирландии и Шотландии, там оно, наверное, встречается чаще?
Ринну этот вопрос застал врасплох — она не ожидала, что старик вновь втянет Трэвиса в разговор, и уж совсем не ждала, что вопрос коснется ее имени. Затаив дыхание, она напряженно ожидала ответа Трэвиса.
Похоже, Трэвис тоже чего-то ждал: он откинулся на спинку стула и смотрел ей прямо в глаза.
— Никогда не слышал этого имени.
Ринна недоверчиво посмотрела на него. Он лжет. Он вспомнил ее. Теперь она абсолютно уверена в этом.
— Вы не похожи на шотландку, — продолжал мистер Мартин. — Скорее на шведку, только глаза у вас другие. У них такой необычный карий цвет, почти золотой.
— Я похожа на отца, — выдавила из себя Ринна.
— Видимо, Энди тоже похож на отца, — бросил Трэвис. — На вас он совсем не похож.
Ринна так крепко сжала кулаки, что суставы ее пальцев побелели.
— Нет, он н-не похож, — заикаясь, произнесла она, — совсем не похож на своего отца.
Трэвис насупил брови.
— Довольно странно, правда? Я имею в виду, что по законам генетики ребенок должен быть похож на кого-то из родителей. Вероятно, вы просто забыли, как выглядел его отец. Наверное, он слишком долго пробыл в Бейруте.
Да, он все понял. Ринна решила, что сейчас он поведает остальным о том, что было между ними, но тут вмешался Дэвид:
— Трэвис, раз уж речь зашла о генетике, когда мы займемся скрещиванием Роелмейден?
— Дэвид, — прервал его мистер Мартин, — и я, и Трэвис не раз говорили тебе, что скрещивать надо лучших с лучшими. А эта кобыла, которую ты хочешь скрестить с Принслеком, совсем не из лучших.
— Папа, думаю, она даст хорошее потомство. У нее неплохие гены. Я изучил их родословные. Гены
