Пленная Воля

Берлин. 1923

«Старый дом сожжен дотла…»

Старый дом сожжен дотла,
На просторе ветер веет.
Только черная зола,
Только дым золы чернее.

А кругом, со всех сторон,
Ширь земная, золотая.
Только синий небосклон,
Только птиц залетных стая.

К солнцу, к воле все пути:
Как не верить яркой яви?
Только — некуда идти,
Только — нечего оставить.

Нет порога, нет замка,
Нет межи на Божьей ниве.
Только прежняя тоска,
Только прежнего тоскливей.

Берлин. 1923

«Я не коснусь твоих волос…»

Я не коснусь твоих волос,
Ни скорбных губ, ни кисти длинной;
И вот опять домой принес
В глазах померкших страх звериный.

Грохочет издали трамвай,
Рожки ревут все реже, реже.
На столике остывший чай
И черный хлеб, уже несвежий.

Здесь угол мой, и ночь, и тишь.
Я пробуждаюсь понемногу.
А ты, мой щедрый день, стоишь,
Приткнувшись к темному порогу.

Берлин. 1923

«Это знают черный дуб и ясень…»

Это знают черный дуб и ясень
Пред моим окном;
И звезда, что падает и гаснет
Над ночным прудом;

Газовый рожок на перекрестке
И пустой вокзал;
Да еще дымок от папироски,
Что попал в глаза.

И всего, конечно, лучше знает
Женщина на улице ночной,
Та, чей облик мне напоминает
Об иной, иной.

Подошла, но слова не сказала,
Стала зябко кутаться в платок.
А пред нами тонкой струйкой алой
Окровавился восток.

Берлин. 1923

«Есть на плече у Вас такое место…»