Бездонная мгла под окном, Безбрежная ночь и пустыня. Впусти меня ныне в свой дом: Я — буря, я — ночь, я — святыня. Я знаю, что тесно в избе, Что многое жаждет приюта, И тех, кто стучится к тебе, Встречает и злобно и люто. Я знаю, что дом твой тюрьма И сам ты, как узник, в неволе: Но в поле свободном — зима, Но мгла одиночества в поле. Не счесть в нем путей и дорог, Дорог бесконечных до века… Что вечность без смерти? что Бог В том мире, где нет человека? И пусть твой огонь догорит, Пусть нет ему в вечность прозренья, Меня за стеклом он дарит Могучим лучом утвержденья. Бог
Внимай: был мир людей, Был мир иных существ, Обманчивых идей, Изменчивых веществ; Сменялись ночь и день Рядами похорон. Был каждый миг — ступень На лестнице времен. Там облекали прах Обманами одежд, И ложь росла в сердцах Со лживостью надежд. И я, — склонясь как раб, Воздвигнув Бога сам, Шептал: «О Царь! я слаб! Будь милостив к рабам…» Внимай: там смерть была И смерть вела к тому, Что вера создала, Враждебная уму… Я принял смерть во сне. Я шел и Бога звал. Вдали, навстречу мне, Склоненный раб шагал; Во взоре неживом Была мечта моя… И был мой Бог — рабом, И этот раб — был я. «Небо безбрежно, как степь, вкруг меня…»
Небо безбрежно, как степь, вкруг меня. Мрак и молчанье. Ни звезд, ни огня. Путь мой проходит сквозь мглу и сквозь тишь. Взором невидным за мной Ты следишь; Думою чуткой я мыслю Тебя. В небе один Ты, как во поле я. Встреча была нам давно суждена. Мир притаился; пришла тишина; Стало пустынно. Лишь небо… Лишь степь… Тихо спускается длинная цепь… Смело хватаю руками звено… Небо приблизить к земле мне дано, Землю поднять к небесам Ты бы мог. Где дерзновение? Кто из нас Бог? Землю возвысив иль небо склонив, Грани сомкнув и предельности слив, В мире едином мы будем вдвоем; Будем мы вечно двойным бытием, Гранью один для другого. Вовек
