крыла молнию на его брюках. Подумав об этом, профессор вздрогнул. Ему вдруг захотелось свозить мисс Митчелл на л и угостить хорошим стейком. Если это не будет считать-
ся нарушением правил общения между преподавателями и
студентами, тогда сам черт не разберет, что считать наруше-
ниями.
Он глубоко вдохнул, успокаивая карусель мыслей. Ko¬нечно, таких, как эта мисс Митчелл, называют «стихийное
бедствие». У таких непременно все падает, бьется, ломается и так далее. За нею тянулся целый шлейф неудач, начиная с неосуществленного желания учиться в Гарварде. Более того,
она центр вихря, способного разрушить спокойную и разме¬ренную жизнь любого человека, включая и его, профессора
Эмерсона. Жаль, конечно, что ей приходится жить в столь
отвратительных условиях, но он не станет рисковать своей карьерой ради помощи ей. Она и так могла бы завтра отпра¬виться к декану факультета и подать жалобу на оскорбитель¬ное поведение и сексуальные домогательства со стороны профессора Эмерсона. А вот этого допускать никак нельзя.
Сколько же времени ей надо на сборы? Или она раздума¬ла ехать с ним? Тогда все равно нужно постучаться в дверь и хоть как-то извиниться за свое прежнее поведение. Лучше так, чем молча исчезнуть. Профессор быстро подошел к две¬ри и уже собрался постучать, но услышал ее шаги. Потом дверь открылась.
Мисс Митчелл стояла, опустив глаза. На ней было про¬стое, но элегантное, с V-образным вырезом черное платье до колен. Профессорские глаза скользнули по плавным изгибам ее фигуры. Он и не подозревал, что ноги у Джулии длинные и очень красивые. А ее туфли… Конечно, она никак не могла этого знать, но профессор Эмерсон питал слабость к женщи¬нам в изящных туфлях на высоком каблуке. Черные туфли Джулии явно были куплены не в обувном отделе заурядного универмага, а в фирменном и весьма дорогом магазине. Про¬фессору захотелось потрогать их…
Джулия кашлянула, напоминая о своем присутствии, и он нехотя оторвался от созерцания туфель. Джулия с нескрыва¬емым изумлением смотрела на него.
Волосы она заколола пучком на затылке, но несколько локонов выбились из прически, обрамляя лицо. Мисс Мит¬челл не злоупотребляла косметикой. Она чуть-чуть подру¬мянила щеки, слегка подвела глаза и, кажется, подкрасила ресницы. Во всяком случае, ресницы у нее стали длиннее и темнее.
Мисс Джулианна Митчелл была по-настоящему обая¬тельна.
Она надела темно-синий плащ и быстро заперла дверь. Профессор пропустил ее вперед и пошел следом. Спускались молча. На крыльце он раскрыл зонт и в нерешительности остановился. Джулия поглядывала на него, не понимая при¬чины замешательства.
— Если вы возьмете меня под руку, мы оба уместимся иод зонтом, — наконец сказал он и согнул левую руку, в ко¬торой держал зонт. — Конечно, если вы не возражаете.
Джулия взяла его под руку и как-то нежно посмотрела на него.
В молчании они доехали до гавани. Об этих местах Джу¬лия лишь слышала, но никогда тут не бывала. Прежде чем отдать ключи служащему ресторана, занимавшемуся парков¬кой машин посетителей, профессор попросил Джулию от¬крыть бардачок и передать ему галстук. Джулия мысленно усмехнулась, увидев безупречный шелковый галстук в спе¬циальном футляре.
Всего лишь на секунду, принимая от нее футляр, профес¬сор Эмерсон уловил ее запах.
— Ваниль, — прошептал он.
— Что вы сказали? — спросила она.
— Так, мысли вслух.
Он быстро снял свитер, но Джулия успела заметить его стройную фигуру в рубашке и завитки черных волос на груди. Потом он застегнул верхнюю пуговицу, лишив ее этого зре¬лища. «А ведь он сексапильный», — подумала Джулия. Кра¬сивое лицо, красивая фигура. Надо думать, все, что у него скрыто одеждой, столь же привлекательно. Джулия тут же старательно отогнала эту мысль, решив для собственного блага не слишком много думать о профессоре.
В молчаливом изумлении она смотрела, как он легко и уверенно повязывает галстук. Надо же, без зеркала. Одна¬ко зеркало было бы не лишним, поскольку узел на галстуке получился кособоким.
— Ч-черт, не вижу, где перетянул, — бормотал профес¬сор Эмерсон, безуспешно пытаясь расправить узел.
— Вам помочь? — робко предложила Джулия, не желая это делать без его согласия.
— Да, спасибо.
Проворные пальцы Джулии быстро придали узлу надле¬жащий вид. Потом она поправила воротник и ненароком коснулась профессорского кадыка. К тому времени, когда
процедура закончилась, лицо Джулии пылало, а сама она часто дышала.
Профессор не обратил на это внимания, поскольку его мысли были заняты другим. Пальцы Джулии показались ему до боли знакомыми. Чушь, конечно, но он никак не мог от¬делаться от этого ощущения. А вот пальцы Полины почему-то так и остались для него чужими. Он снял с вешалки пиджак, пристроенный возле заднего сиденья, и быстро облачился по всем ресторанным правилам. Потом улыбнулся Джулии и от¬крыл дверь машины.
Стейкхаус «Гавань-60» был достопримечательностью То¬ронто. В этом знаменитом и очень дорогом заведении люби¬ли собираться крупные бизнесмены, руководители корпора¬ций, политики, звезды шоу-бизнеса и другие выдающиеся личности. Профессора Эмерсона притягивала здешняя без¬упречная кухня. Нигде не готовили мясо вкуснее, чем в «Га¬вани-60», а он терпеть не мог посредственности ни в чем, в том числе и в еде. Ему бы и в голову не пришло повезти Джу¬лию куда-то еще.
Антонио, метрдотель ресторана, встретил профессора, как старого друга, крепко пожал ему руку и обрушил на него целую лавину стремительной итальянской речи.
Профессор отвечал ему учтиво и тоже по-итальянски.
— А кто эта красавица? — спросил Антонио, поцеловав Джулии обе руки.
Все это сопровождалась выразительными итальянскими эпитетами по поводу ее глаз, волос и кожи.
Джулия покраснела и поблагодарила Антонио, заговорив с ним на его родном языке.
Профессор еще днем убедился, что у мисс Митчелл кра¬сивый голос. Но когда она говорила по- итальянски, этот го¬лос звучал божественно. Ее алые губы красиво изгибались, произнося… нет, пропевая каждое слово. А иногда она вы¬совывала кончик языка, чтобы их облизать… Профессору Эмерсону пришлось несколько раз напомнить себе, что си¬деть с открытым ртом, да еще в таком месте, — это верх не¬приличия.
Услышав итальянскую речь Джулии, Антонио засиял от радости. Порывистый итальянец расцеловал ее в обе щеки, мосле чего повел ее и профессора в дальний конец зала, где у него имелся исключительно романтический столик на дво¬их. Профессор остановился возле столика, ощущая некото¬рую неловкость. Не так давно он сидел за этим столиком, но с другой спутницей. Нужно деликатно попросить Антонио,
чтобы он пересадил их за другой столик. Однако прежде, чем профессор успел открыть рот, метрдотель спросил Джулию,
не желает ли она попробовать вина одного весьма урожайного года. Тогда его тосканская родня собрала замечательный урожай винограда, отличающегося особым вкусом.
Джулия рассыпалась в благодарностях, но тут же добави¬ла, что у 11 Professore могут быть другие предпочтения. Про¬фессор быстро сел и, не желая обижать Антонио, сказал, что с благодарностью примет все, что тот предложит. Довольный Антонио быстро удалился.
— Думаю, на людях вам не стоит называть меня профес-сором Эмерсоном. — (Джулия улыбнулась и кивнула.) — На-зывайте меня просто мистером Эмерсоном.
Мистер Эмерсон погрузился в изучение меню и не заме¬тил, как глаза его спутницы удивленно расширились, а затем погасли.
— Кстати, откуда у вас тосканский акцент? — спросил он, по-прежнему не поднимая на нее глаз.
