Вам нравится? — спросил он, обведя жестом кабинет- библиотеку.
Очень, — вдохнула Джулия. — Здесь так чудесно.
Она хотела было потрогать красный бархат кресла — близнеца того, что стояло возле камина. Но не решилась. Еще неизвестно, как на это отреагирует хозяин. Профессор Эмерсон не любил, когда другие трогали его вещи. А вдруг отчитает ее за то, что посмела немытыми руками касаться его мебели.
Я очень люблю это кресло. В нем потрясающе удобно
сидеть. Если хотите, можете проверить.
Джулия улыбнулась, будто ей сделали подарок, и тут же уселась, подтянула под себя ноги и свернулась калачиком, как котенок.
Габриель мог поклясться, что слышит ее мурлыканье. Взглянув на Джулию, он испытал мгновение покоя и почти
• счастья. Надо же, ему стало приятно, что эта девчонка устроилась в его кресле!
Хочу вам кое-что показать, — произнес он.
Джулия вскочила с кресла и встала рядом с ним. Профес-
сор выдвинул ящик и достал оттуда две пары белых хлопчатобумажных перчаток.
Наденьте, — сказал он, подавая ей одну из пар. — (Джулия молча взяла перчатки и надела, стараясь подражать
его движениям.) — Здесь у меня хранится одно из самых до¬рогих моих приобретений. Касаться их без перчаток — это святотатство.
Он открыл дверцу правой тумбы стола и извлек большую деревянную шкатулку, которую поставил на стол. У Джулии мелькнула мысль, что сейчас она увидит нечто страшное. На-пример, ссохшийся скальп какой-нибудь аспирантки, про-
гневавшей профессора.
Он открыл шкатулку и достал предмет, внешне похожий мл книгу. Но это была не книга, а несколько сложенных_гар- мошкой карманов из плотной бумаги. Каждый карман был подписан по-итальянски. Габриель пролистал карманы, по- ка не нашел нужный. Оттуда он осторожно извлек… Джулия затаила дыхание. Она не верила своим глазам.
Узнаете? — горделиво улыбаясь, спросил Габриель.
Конечно! Но ведь это… это не может быть подлин¬ником.
Он тихо рассмеялся:
— К сожалению, нет. Для моих скромных финансовых возможностей подлинник недосягаем. Оригинальные рабо¬ты были созданы в пятнадцатом веке. Это репродукции шест¬надцатого века.
В руках он держал репродукцию известной иллюстрации к «Божественной комедии»: Данте и Беатриче в раю. Над их головами сияют неподвижные звезды. Сандро Боттичелли. Рисунок пером. Размер репродукции повторял размер ориги¬нала — где-то пятнадцать на двадцать дюймов. Он тоже был сделан пером на пергаменте, завораживая обилием мелких деталей.
— Как вам удалось это достать? Я и не знала о существо¬вании копий.
— Копии были. Эти, вероятнее всего, делал кто-то из уче¬ников Боттичелли. Здесь полный набор. Известно, что Бот¬тичелли нарисовал сто иллюстраций к «Божественной коме¬дии», из которых сохранились лишь девяносто две. У меня есть все сто.
Глаза Джулии лихорадочно заблестели от волнения и вос¬торга.
— Вы шутите?
— Ничуть, — со смехом ответил Габриель.
— Мне повезло. Когда я училась во Флоренции, Галерея Уффици устроила выставку этих иллюстраций. Восемь пре-доставил Ватикан. Остальные принадлежали какому-то бер-линскому музею.
— Совершенно верно. Думаю, вы сумели оценить эти шедевры.
— Естественно. Но там было лишь девяносто две иллю¬страции. Оставшиеся восемь я так и не видела.
— Их почти никто не видел. Но я вам покажу те самые восемь недостающих иллюстраций.
Время перестало существовать. Габриель показывал Джу¬лии свои сокровища, а она в немом восторге взирала. Все это
казалось красочным сном, пока голос Рейчел не вернул их обоих к реальности:
- Габриель, ты бы лучше угостил Джулию вином. И хва-
тит мучить ее своим антикварных барахлом!
Услышав такое, Габриель выпучил глаза, а Джулия по-девчоночьи захихикала.
Как вам удалось их заполучить? И почему они не в му- зее? спросила она, видя, как профессор бережно возвращает иллюстрации в бумажные карманы.
Вопрос был не из приятных. Габриель поджал губы.
Почему они не в музее? По очень простой причине: и не желаю раскрывать факт их существования. И никто не шлет, что они хранятся у меня, за исключением моего адво-
ката, моего страхового агента, а теперь еще и вас. — Он выпятил челюсть, давая понять, что эта тема закрыта.
Джулия решила не переступать опасную черту. Однако мысли о том, как эти драгоценнейшие копии попали к про¬фессору, продолжали будоражить ее мозг. Вероятно, они бы-
ли украдены из музея и Габриель купил их на черном рынке антиквариата. Если так, он, конечно же, не будет хвастаться своими приобретениями. Джулия невольно вздрогнула, по¬думав, что она, в числе очень немногих, удостоилась приви¬легии видеть эти шедевры. И не столь важно, кто их делал: ученик Боттичелли или нет. Манера великого мастера была воспроизведена с потрясающей точностью.
— Габриель! — укоризненно позвала возникшая в двер- ном проеме Рейчел.
— Слушаюсь, сестрица. Что желаете выпить, мисс Мит¬челл? — спросил он, пока они шли на кухню, где у него имелся винный холодильный шкаф.
— Габриель, хватит ломать эту комедию! — напомнила ему Рейчел.
— Что желаете выпить… Джулианна?
Услышав свое имя, хотя «Джулия» было намного привыч¬нее, она слегка опешила. Заметив ее реакцию, Рейчел реши¬ла не вмешиваться и полезла в шкаф, где у брата лежали ка¬стрюли и сковородки.
— Меня устроит все, что вы предложите, проф… Габ¬риель.
От удовольствия Джулия даже закрыла глаза. Наконец- то она могла вслух произнести его имя!
В профессорской кухне имелось нечто вроде бара с изящ¬ными высокими табуретами. Джулия уселась на один из них. Габриель достал бутылку кьянти и бесшумно поставил на барную стойку.
— Пусть прогреется до комнатной температуры, — по¬яснил он, ни к кому не обращаясь.
Затем он извинился и сказал, что ненадолго оставляет дам. Джулия решила, что профессор отправился переоде¬ваться.
Рейчел выложила овощи в левую раковину двойной мой¬ки и шепотом спросила:
— Джулия, что между вами происходит? Что за комедию ломает мой братец?
— Это ты у него спроси.
— Обязательно спрошу. Но почему он так странно себя ведет? И почему ты не расскажешь ему, кто ты на самом деле?
Вид у Джулии был такой, что она вот-вот разревется.
— Я думала, он меня вспомнит. А он так и не вспомина¬ет. — Последние слова она произнесла совсем дрогнувшим голосом, опустив голову.
Рейчел удивили и озадачили слова подруги и весьма бур¬ная эмоциональная реакция. Подбежав к Джулии, она поры¬висто обняла бедняжку:
— Не переживай. Раз я здесь, то вправлю ему мозги. Ко¬нечно, шкура у Габриеля толстая, но сердце у него есть. Я знаю. Сама это однажды видела. А теперь помоги мне вымыть ово¬щи. Баранина уже в духовке.
Вернулся Габриель. Он действительно переоделся, хотя его домашняя одежда мало отличалась от официальной. По¬щупав бутылку, он быстро откупорил ее и как-то странно улыбнулся. Он предвкушал зрелище. Однажды он уже видел, как Джулианна дегустирует вино, и сейчас жаждал повторе¬ния
