глазами в сте¬ну.) — Ты слышала, что я сказал?
— Да, папа. Слышала.
— Ее рак вернулся. Врачи думали, что с ним покончено, а он вернулся. Когда обнаружили, он уже добрался до костей и печени. Ричард и дети до сих пор поверить не могут. — (Джулия закусила губу, удерживая слезы.) — Я знал, что боль¬но ударю тебя этой новостью. Ведь Грейс была тебе как мать. Да и с Рейчел вы в старших классах дружили. Кстати, Рейчел тебе не звонила?
— Нет. Не звонила и не писала. Почему она мне ничего не сообщила?
— Даже не знаю, когда эти чертовы врачи обнаружили у Грейс повторный рак. Я ходил сегодня к ним. Представля¬ешь, Габриель до сих пор не соизволил приехать. Теперь они. не знают, как быть с похоронами. Воображаю, какой прием его ожидает! В той семье слишком много дурной крови.
— Ты не забудешь послать цветы?
— Ты что? Конечно не забуду. Правда, я не слишком разбираюсь в цветах. Но я попрошу Деб.
Деб Ланди была подругой Тома. Услышав ее имя, Джулия поморщилась, но смолчала.
— Тогда попроси ее послать цветы и от моего имени. Грейс любила гардении. И пусть Деб приложит открытку со словами соболезнования.
— Обязательно ей передам. Есть еще просьбы?
— Нет, спасибо.
— А деньги нужны?
— Нет, папа. Если не роскошествовать, на аспирантскую стипендию вполне можно прожить.
Том замолчал, однако Джулия почти наверняка знала, какими будут его дальнейшие слова.
— Жаль, дочка, что с Гарвардом не получилось. Может, на следующий год.
Джулия расправила плечи и заставила себя улыбнуться, хотя отец и не мог видеть ее улыбку.
— Возможно. Я тебе потом позвоню.
— До свидания, дорогая.
На следующее утро Джулия шла в университет медленнее обычного. Включенный iPod служил ей звуковым фоном, поскольку ее голова была занята сочинением электронного письма к Рейчел. Джулии хотелось как можно проще и сер-дечнее выразить школьной подруге свое соболезнование, но письмо получалось то слишком напыщенным, то чересчур официальным. Джулия мысленно удаляла черновик и при-нималась за новый вариант.
Сентябрьский ветерок в Торонто был еще теплым, и Джу¬лии это нравилось. Ей нравилась близость большого озера, солнечные дни и дружественная атмосфера. Приятно было идти по чистым улицам. Она радовалась, что сейчас нахо¬дится в Торонто, а не в Селинсгроуве и не в Филадельфии.
Иными словами, от него ее отделяют сотни миль. Пусть все так и останется. Это было единственной ее надеждой.
Продолжая мысленно сочинять письмо к Рейчел, Джу¬лия вошла в здание, где помещался факультет итальянской литературы и искусства, и направилась к своему почтовому ящику. Кто-то взял ее за локоть и осторожно развернул.
— Пол?.. Привет, — сказала она, извлекая наушники из ушей.
Пол улыбался во весь рот. Это не мешало ему скользить взглядом по фигуре Джулии. Какая же она миниатюрная, особенно в кроссовках. Она едва доставала ему до груди.
— Ну и как разговор с Эмерсоном? — спросил Пол. Его улыбка погасла, а во взгляде появилась тревога.
Джулия закусила губу. Дурная привычка, от которой дав- ным-давно пора избавиться. Однако избавиться не получа¬лось, поскольку губу она закусывала инстинктивно и лишь задним числом спохватывалась.
— Я не пошла.
Пол закрыл глаза, запрокинул голову и даже застонал, будто Джулия сообщила ему нечто трагическое.
— Напрасно, — сказал он.
Джулия решила немного прояснить ситуацию:
— Понимаешь, дверь кабинета была заперта. По-моему, он говорил по телефону… Мне так показалось. Я оставила ему записку. Засунула между стеной и дверным косяком.
Пол сразу заметил, что она нервничает. Даже брови сдви-нула. А брови у нее очень красивые, с легким изгибом. Пол мысленно отругал профессора Эмерсона за черствость. Та¬кую, как Джулия, очень легко обидеть, а этому ученому при¬дурку все равно. Ему, наверное, вообще наплевать, как его поведение отзывается на аспирантах. Подумав об этом, Пол решил помочь Джулии.
— Если он говорил по телефону, ему вряд ли понрави¬лось бы твое вторжение. Будем надеяться, что тебе это сошло с рук. А если нет… я тебе не завидую. — Он выпрямился во весь рост и сжал пальцы в кулаки. — Если Эмерсон вздумает цепляться к тебе, обязательно скажи мне. Там будет видно, как действовать. Если он наорет на меня, я это выдержу. Но я не хочу, чтобы он орал на тебя.
«Потому что, Испуганная Крольчиха, ты слишком чув-ствительная и можешь умереть от шока».
Ему показалось, что Джулия собралась ответить. Но она промолчала и лишь кивнула, благодаря его за поддержку, и отправилась проверять почту.
Содержимое ящика не особо вдохновляло. Реклама, не-сколько факультетских информационных листков, один из которых извещал о публичной лекции профессора Габриеля
О. Эмерсона. Лекция имела длинное название: «Плотская страсть в „Божественной комедии” Данте. Смертный грех и личность». Название не сразу отложилось у нее в мозгу. По¬том она усмехнулась и принялась напевать себе под нос.
Напевая, Джулия пробежала глазами еще один информа-ционный листок. Администрация факультета извещала аспи-рантов профессора Эмерсона о том, что лекция отменяется и переносится на более поздний срок, о чем будет сообщено дополнительно. Был и третий листок. Ну и ну! Этот извещал об отмене всех семинаров, консультаций и встреч, назначен- ных профессором Эмерсоном.
В ящике было что-то еще. Какой-то невзрачный клочок бумаги. Джулия извлекла его, развернула и прочла:
Прости меня
Джулия Митчел
Странно, зачем он бросил в ящик ее записку? Как вообще это понимать? Разгадка была почти мгновенной — стоило лишь повернуть записку оборотной стороной. И тогда Джу¬лии сразу расхотелось петь, а ее сердцу — биться.
Эмерсон — придурок.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Случись такой конфуз лет десять назад, Джулия грохнулась бы на пол, свернулась бы в утробной позе и замерла. Но в свои двадцать три года она стала покрепче. Поэтому она не застыла перед открытым почтовым ящиком, глядя, как сго¬рает, превращаясь в груду пепла, ее недолгая аспирантская карьера. Завершив необходимые дела на факультете, она вернулась домой.
Подавляя все мысли о рушащейся карьере, Джулия сде¬лала еще четыре совершенно необходимых дела.
Во-первых, достала из-под кровати пластиковый контей¬нер для микроволновки и несколько уменьшила хранивший¬ся там неприкосновенный запас наличных денег.
Во-вторых, навестила ближайший винный магазин и ку¬пила самую большую бутылку самой дешевой текилы.
В-третьих, написала Рейчел длинное электронное пись¬мо, выразив все свои соболезнования и извинения. Джулия намеренно не упомянула, где сейчас живет и чем занимает¬ся, а потому отправила письмо со своего старого адреса на gmail, а не с университетского.
В-четвертых, она пошла по магазинам. Это была свое-образная дань памяти Грейс и дружбе с Рейчел, поскольку мать и дочь обожали покупать разные дорогостоящие штуч¬ки, а Джулия могла лишь смотреть на витрины.
С Рейчел они были знакомы с девятого класса. В тот год Джулия переехала в Селинсгроув, пошла в
