английски. Кайли исправила его:
– Кого – его, Абби?
– Вон того, что сейчас прошел мимо. Его я встретил на лестнице, когда он навещал мисс Кович.
– Не может быть!
– Нет, Кайли, я не шучу. Он – тот самый человек, которого все ищут.
– Ты уверен? Точно? Если да, ты должен сообщить об этом в полицию. Уверен?
– Ну, не то чтобы совсем. Присягнуть на суде не смогу. Наверное. Увидеть бы его вблизи… Может, догнать его?
– Ну уж нет, Абби. Мы же идем обедать, забыл? А если ты начнешь к нему приставать, то арестуют тебя, а не его.
Автобуса не было, поэтому Микс прошел пешком весь путь от Лэдброук-гроув до Холланд-Парк-авеню, чтобы добраться до дома Нериссы. Ее машины не оказалось. Нерисса поставила машину в гараж или же уехала? «Пусть она будет дома», – молился он про себя богу, в которого не верил и который явно покарает его за содеянное, но при этом сумеет помочь стать любовником Нериссы. Бог – или это был ангел- хранитель? – помог.
Когда Микс шел к парадному входу соседнего особняка, помахивая оранжевой папкой, в горку въехал «ягуар» и остановился. Микса скрывал большой куст с красными ягодами, и Нерисса не заметила его. Он позвонил в дверь, и когда ему открыла женщина в очках в черной оправе и в костюме в тонкую полоску, принялся расписывать прелести «избирательной системы пропорционального представительства».
Нерисса, как обычно, внимательно осмотрелась в поисках голубой «хонды». И снова ее не было. Машина не показывалась уже две недели. Сдался, решила она. И хотя именно об этом Нерисса и мечтала, теперь у нее не было предлога позвонить Дарелу Джонсу.
Хотя Нерисса приняла душ перед тем, как поехать к гадалке, она чувствовала себя грязной после визита в… логово? – так она всегда его называла – Шошаны. В любом случае предстоит ужин с представительницей «Вог», поэтому надо как следует подготовиться. И когда через полчаса раздался звонок Микса, на Нериссе был бледно-желтый костюм, волосы забраны наверх, а на ногах – светло-желтые замшевые ботиночки.
Очкастая женщина в строгом костюме задала Миксу жару. Она заявила, что является членом парламента и до недавних пор читала лекции в Лондонском экономическом колледже. А то, чего она не знает о «пропорциональном представительстве» и выборных системах в целом, и знать не нужно. Сам же Микс наверняка просто прочитал об этом в бульварной газетенке. Он еле ноги унес, чувствуя себя незаслуженно обиженным. Ведь он всего-навсего хотел выяснить, за что люди предпочитают голосовать – за партию в целом или за отдельных индивидуумов. Мужчина, живущий в соседнем доме, не интересовался выборами и искренне возмутился, когда Микс принялся выдавать путаные объяснения новой системы, только что усвоенные у члена парламента. В соседнем от Нериссы особняке никого не оказалось. Микс глубоко вдохнул, велел себе не робеть – в конце концов, она лишь женщина – и подошел к двери.
Нерисса была ошеломлена, увидев его. Любая на ее месте захлопнула бы дверь перед его носом, но девушка так и стояла на пороге. Ее воспитали вежливой.
Микс заранее отрепетировал речь.
– Доброе утро, мисс Нэш. А ведь мы знакомы, не так ли? Если я правильно помню, мы впервые встретились у моей хорошей знакомой, Колетт.
– Да, точно, мы встречались.
Она потрясающе выглядела. Микс с трудом скрывал вожделение во взгляде. Нерисса похожа на желтую розу, подумал он, хотя не привык к поэтическим эпитетам.
– Вы, конечно, не помните, что в свободное время я провожу социологические опросы, – выдал он заученную фразу.
– Нет, не помню.
– Сегодня я бы хотел поговорить о выборах. Вы ведь знаете, что такое «пропорциональное представительство»?
Нерисса промолчала, ее лицо было задумчивым и каким-то – он не мог подобрать нужное слово – беспомощным.
– Можно войти?
Этого ей совершенно не хотелось. Будь он незнакомцем, она бы выставила его за дверь, но ведь они виделись целых три раза.
– Мне пора уходить. – Хотя она еще целый час собиралась оставаться дома. – Разве что на минутку.
И Нерисса поняла, что сделала ошибку. Она должна была стоять на своем, говорить то, что обычно говорила Свидетелям Иеговы и продавцам встроенных кухонь, – «спасибо, меня это не интересует». Но он уже шел по ее коридору, восхищенно озираясь, кивая и улыбаясь так, что было понятно – ему тут искренне нравится.
Она не пустила бы его дальше порога, но не успела. Он уже был в гостиной, когда Нерисса попыталась остановить его. Сегодня как раз принесли свежие цветы, Линетта расставила их по всему дому в кремовых керамических горшках и стеклянных вазах, пока Нерисса была у мадам Шошаны. На секунду она увидела комнату чужими глазами, глазами того, кто не привык к роскоши сирени, лилий и гербер. И поняла, почему он настолько изумлен.
– У вас очаровательный дом.
– Спасибо, – сдержанно поблагодарила она.
– Можно мне присесть, мисс Нэш? И у меня еще одна маленькая просьба. Можно называть вас Нериссой?
Она снова не смогла отказать. Это было бы грубостью, показалось бы, что она ставит себя выше него. А ведь, став знаменитой, Нерисса решила не думать, что она лучше других, и уж точно не показывать это.
С беспомощным видом она наблюдала, как Микс уселся на диван, раскрыл оранжевую папку и взглянул на нее, широко улыбаясь.
Микс долго тренировался продавать себя и продукцию фирмы, изображая приятного во всех отношениях парня и мило флиртуя с женщинами. Неуверенность испарялась, когда он заговаривал с женщиной и начинал вешать ей лапшу на уши. Кроме того, водка начала действовать уже во время беседы с членом парламента.
Микс не видел больше причин ходить вокруг да около и произнес:
– Я хочу открыть вам всю правду, Нерисса. Я здесь не для того, чтобы нести чушь о политике, выборах и прочую скучную ерунду. Я все равно не разбираюсь в этом, как заявила ваша заумная соседка мне в лицо. Нет, я здесь для того, чтобы повидаться с вами. Все, что я сказал вам в доме старухи Чосер, – это правда, каждое слово. И я хочу повторить это другими словами… Но сначала не сварганишь ли ты нам кофейку, любовь моя?
То ли из-за фамильярного «любовь моя», то ли из-за того, что он назвал подругу бабушки «старуха Чосер», то ли из-за тона и странного вида – трудно сказать, но Нерисса с радостью воспользовалась предлогом и ушла готовить кофе. А также звонить по сотовому. Не Дарелу Джонсу, хотя она мечтала его увидеть. Нечестно будет отрывать его от работы, да еще с его помощью устраивать ловушку этому ненормальному. Несколько недель она ждала этой возможности, даже думала спровоцировать этого типа, чтобы был повод позвонить Дарелу. А теперь не могла этого сделать. Она позвонит отцу. Сначала Нерисса включила кофеварку, потом набрала рабочий номер отца.
– Пап, у меня дома тот самый тип, что меня преследует.
– Ясно, – ответил отец. – Я позабочусь об этом.
Агент Нериссы, мать, отец и братья в один голос сказали бы, что Нериссе пора привыкнуть к таким неприятностям, но с ней очень редко происходило подобное. В ней было нечто такое… Нечто холодное, неприступное и невинное, что отваживало мужчин, более чувствительных, чем этот Микс Селлини. Тех же, кого она к себе подпускала, были единицы, и все знали свое место. Микс же не чувствовал разницы, угощают ли его кофе из вежливости или потому, что хотят с ним переспать.
С легкой улыбкой, пожирая Нериссу глазами, Микс взял чашку и сказал:
