Остаток дня я провела в одиночестве. Тин-нань так больше и не появился. Я потихоньку подергала двери и окна. Все они оказались крепко запертыми. Я была пленницей. Вечером я услышала спор между Куаном и Тин-нанем. Сын вопил по-китайски, отец ни разу не повысил голоса. Позднее я различила крадущиеся шаги в подвале. У меня возникло пугающее чувство, что в доме находится большее количество людей, чем я видела. Атмосфера была настолько насыщенной угрозой, что я поклялась не оставаться тут и секундой дольше. Утром, когда в замке повернулся ключ и дверь моей темницы была отперта, я была уже в мантилье и шляпке. Я выбежала в вестибюль и нагнала Хитчмена.
— Доброе утро, мисс Бронте, — сказал он, обводя меня наглым взглядом. — Вы куда-то собрались?
— В город, с вашего разрешения, — сказала я.
Я жалела, что не могла взять мои баулы, ведь он сообразил бы, что я не намерена возвращаться, но я была бы рада спастись хотя бы в том, что было на мне. Я пыталась скрыть, что нервничаю, но, видимо, это мне не удалось, так как Хитчмен поглядел на меня настороженно.
— Зачем вам так скоро опять понадобилось в город?
— Мне нужно отправить письмо, — сказала я, доставая конверт с письмом папе, Эмили и Энн. — Моим близким о том, что я доехала сюда благополучно.
Хитчмен сказал:
— Дайте мне письмо, я прослежу, чтобы оно было отослано.
— О, я предпочитаю сделать это сама и избавить вас от лишних хлопот.
— Не лучше ли вам заняться своими обязанностями? — сказал Хитчмен.
— Сомневаюсь, что мастер Тин-нань огорчится, если ему придется подождать с уроком, — сказала я.
Хитчмен смотрел на меня с подозрением, возбужденным моей настойчивостью.
— Идите в классную комнату, мисс Бронте. Я пришлю к вам вашего ученика.
Потерпев поражение, я повернулась, чтобы уйти, но он ухватил меня за плечо и повернул лицом к себе.
— Но прежде я вам кое-что объясню. Каким-то образом вы добились расположения Куана, но пока вы не докажете мне, что на вас можно полагаться, я буду следить за вами. Вы поняли?
— Да, сэр, — сказала я, задохнувшись от страха. В отличие от своего господина он не обладал ни мягкостью, ни магией, чтобы зачаровать меня. — Могу я идти?
— Еще нет. — Хитчмен ухмыльнулся, смакуя мой страх. — Я хочу, чтобы вы знали: я обязан Куану жизнью. Я отплачивал ему, делая больше, чем скажу сейчас. И сделаю еще больше, чтобы способствовать нашим планам и пожать награды, которых мы ожидаем.
Что-то большее, чем корысть и благодарность, питало его верность? Быть может, он тоже подпал под таинственные чары Куана?
— Изабель Уайт украла у Куана деньги перед тем, как сбежать от него, — сказал Хитчмен, и наконец я узнала, откуда у нее появилась тысяча фунтов, которую она послала матери. — Она умерла за свой промах. Если вы так или иначе попытаетесь предать Куана, я вас убью.
Беспощадный взгляд Хитчмена и горячность речи не оставляли сомнений в искренности его угрозы. Мне стало дурно при мысли, что он раскроет мое притворство… или его раскроет Куан. Хитчмен отпустил меня, но я продолжала ощущать боль от его железной хватки, пока, спотыкаясь, добрела до классной комнаты. Парализованная беспомощностью, я рухнула в кресло у моего письменного стола и зажала голову в ладонях. Что, если мне не убежать из этого дома? Спасет ли меня мистер Слейд?
Вскоре появился Тин-нань. Он пробурчал невнятное приветствие и сел за свой стол. Он выглядел неестественно подавленным, возможно, вследствие препирательств с отцом накануне. Я начала урок письма. Он зажал перо в кулаке и вывел невнятную каракулю.
— Держите перо вот так, — сказала я, показывая.
Он попытался, но словно бы никак не мог сложить пальцы таким образом.
— Вы, пожалуйста, показать мне, — попросил он смиренно.
Мне следовало бы знать, что он замыслил каверзу, но после стычки с Хитчменом я в полной растерянности забыла про осторожность. Я села рядом с Тин-нанем, взяла его руку в свою и расположила его пальцы на пере.
Он вцепился мне в запястья.
— Ха! — прокукарекал он. — Я вас поймать!
— Отпустите меня! — приказала я, рассерженная его хитростью и собственной глупой доверчивостью.
Пока я пыталась вырваться, его глаза сверкали упоением злорадства. Он вскочил и начал трясти меня, выкручивая мне руки.
— Прекрати! — закричала я, опасаясь, что он задумал причинить мне серьезный вред, чтобы, возможно, сорвать на мне злость на своего отца. — Помогите! Помогите! — закричала я.
Громкий голос приказал:
— Прекрати!
Мы равно замерли, затем обернулись и увидели, что в дверях стоит Куан. Он сказан сыну что-то неодобрительное по-китайски. Тин-нань отпустил меня и свирепо уставился на Куана.
— Идите со мной, мисс Бронте, — сказал Куан.
Пока он торопливо вел меня по лестнице в свой кабинет, ощущение у меня было такое, будто меня сняли с раскаленной сковородки и швырнули в огонь. Он усадил меня в то же кресло, что и вчера, а сам занял место за своим письменным столом.
— Приношу извинения за грубое поведение моего сына, — сказал Куан, но никакого сожаления он не испытывал. Напротив, он как будто был благодарен счастливому случаю, который предоставил ему Тин- нань. — Но ведь он не первый непослушный молодой человек, с которым вам, к несчастью, приходилось иметь дело.
— О чем вы говорите? — сказала я.
— Я подразумевал вашего брата.
Стремление защитить вздыбилось во мне, как бывало всегда при упоминании Брэнуэлла.
— Брэнуэлл на вашего сына совершенно не похож.
— Позволю себе не согласиться, — невозмутимо сказал Куан, складывая ладони. — Ваш брат, согласно жителям вашей деревни, такая же тяжкая обуза для своей семьи, как мой сын для меня.
— Брэнуэлл никогда не напал бы на женщину, — возразила я.
Куан жалостливо мне улыбнулся.
— Не хотите ли услышать, что мои шпионы узнали от жителей вашей деревушки?
Я не хотела узнавать больше того, что уже знала, о непутевости моего брата, и уж тем более от Куана. Уязвленная, негодующая, я сказала:
— Я бы хотела, чтобы вы сдержали ваше обещание позволить мне расспрашивать вас.
Если я еще не могла отдать его в руки мистера Слейда, то по меньшей мере должна была выяснить, кто он и каковы его намерения.
И вновь моя напористость угодила ему, а не раздражила; возможно, ему не хватало слушателей. Задумчивость сузила его глаза.
— Быть может, подошло время ответить на вопрос, который вы задали мне вчера вечером. Почему я покинул Китай? — Его взгляд приобрел отрешенность ухода в воспоминания. — Да, почему, если Кантон предлагал все, чего только мог пожелать честолюбивый чиновник, каким был я?
Вновь его сладкозвучный голос и упоминание чужеземных городов начали оплетать меня чарами. Судно в море за окном выглядело китайской джонкой, плывущей по восточным водам. Я впала в то же томное, но не мешающее слушать полузабытье, как и накануне.
— Богатства приплывали в Кантон из дальних земель, — сказал Куан. — Иноземные купцы платили пошлину императору и оплачивали жилье. Китайские купцы платили налоги и дани. Значительная часть этих денег проходила через руки чиновников вроде меня, секретаря правителя города. А наиболее доходной коммерцией была торговля опиумом.
Я содрогнулась при упоминании дурмана, погубившего моего брата и причинившего моей семье
