кто-то присвоил.
— Алло.
— Это я.
— Наконец-то! Где ты был столько времени?
— Долго рассказывать. Я через пару часов буду.
— Тебе ничего не угрожает?
— В данную минуту нет.
— Я тебя дождусь.
— Спасибо.
Положив телефон в карман, я предварительно стер с него номер, по которому звонил.
— Ждет? — покосилась на меня через зеркало Анжела.
— Ждут — двое с носилками и один с топором.
— Ага, так я и поняла по голосу.
Я улыбнулся:
— Женщину не проведешь.
— Красивая?
— Ангел.
— Жаль, а то я хотела к тебе подъехать поближе. Только ведь она тебе не жена пока. Можно и подвинуть.
Я пристально посмотрел на нее:
— Ты много знаешь. Хотелось бы, чтобы так же много ты знала о своем боссе.
— Бывшем боссе, — поправила она меня. — Ты ведь убил его, точнее, превратил в статую.
— Поверни здесь направо, — сказал я.
Мы помолчали некоторое время, и я добавил:
— Все, приехали.
Я помог ей выйти из машины. Не очень длинная юбка девушки открывала красивую линию ног, и если бы не Василиса, я бы не сильно сопротивлялся, чтобы она ко мне «подъехала». Но все познается в сравнении. Я свой выбор сделал.
В ресторане, как обычно, было немного людей. Мы сели за свободный столик, и я заказал хороший ужин.
Холодные блюда — копченый угорь и овощные салаты — принесли сразу вместе с бутылкой «Хванчкары», которую я предпочитаю во время сложных переговоров. Она не бьет в голову, поддерживает тонус и имеет прекрасный вкус. Ненавязчивый напиток.
Разлив вино по бокалам, я посмотрел на Анжелу и сказал:
— Ну-с, мадемуазель, я вас внимательно слушаю.
Она пригубила вино, прикурила сигарету и начала говорить:
— Все крутится вокруг донорской крови. Фу! Мерзость! — Она дернула плечами и затянулась. — Хотя деньги огромные. Раньше, ну еще до перестройки, Евдокимов возглавлял то ли службу, то ли министерство какое особое, я уж не знаю, которое занималось всем этим. Потом, году в девяносто втором, пришли новые люди, ну и его сместили. — Анжела сделала глоток. — Ох, и злой же он ходил все это время. Бабок — куры не клюют, чего человеку еще надо? — Она недоуменно скривила рот. — Власти хотел, наверно. Как на работу к нему попала, через знакомых одних, так сначала ничего вроде все было. А потом, что ни день, так у меня истерика. То в подвал к ним попаду, да ты все сам видел! Вампиры же они, так ведь? То от трупа избавиться помоги с Гришкой вместе. А трупы-то, мама дорогая, прямо из фильма ужасов. — Она снова поднесла бокал к губам. — Натерпелась, короче. Потом попривыкла. Правда, боялась все, что как им не хватит крови-то, так они меня сожрут. Но Евдокимов со своими строг был. Не позволял им лишнего, хотя и кормил. А че? Проститутку какую Гришка найдет, переспит с ней, если надо, или ребята его, а потом в подвал. От голода не пухли, в общем.
Подошел официант и поставил перед нами жюльены. Анжела замолчала, потушила сигарету и быстро расправилась с небольшим блюдом. Я не торопил.
— Ты, наверно, видел, когда мы Гришу искали, комнату с мониторами? — спросила она, вытирая губы салфеткой.
— Ну?
— Так то от видеокамер, что поставлены на каких-то пунктах по транспортировке крови. Я уж не знаю, как ее везут и куда, но Евдокимов за всем этим следил. Все надеялся на что-то.
— Что же, Кольский не знал об этом?
— Хм, а что Кольский? Классный мужик, хоть и старый, — глаза Анжелы размечтались. — Но странный — что есть, то есть. Евдокимов частенько встречался с ним. Тот многого не знал, так наш его консультировал. Ну, и меня с собой брал. Видел, что я тому нравлюсь. А как-то я даже ночевать осталась у него на даче. — Анжела покраснела слегка, бросив на меня быстрый взгляд. — Он меня не обижал и спал не в гробу, не то, что Евдокимов.
— Так что же, Кольский не знал о видеокамерах?
— Не знаю. У них вообще были очень странные отношения. Вроде как враги. А вроде и нет. Все какие-то разговоры умные: о Земле, о крови, о людях, о контроле каком-то глобальном. В общем, чушь какая-то. Я в этом ничего не понимаю.
— Зачем же Евдокимову нужно было убирать Кольского, если делали они одно дело?
— Так я ж говорю: власти, наверно, хотел.
— Н-да, странно. А скажи мне, Анжела, вот ты говоришь, что о транспортировке ничего не знаешь. А может, упустила чего? Фразу какую? Или, к примеру, может, знаешь, кто платит за кровь?
Впервые после джипа я вижу у нее испуганный взгляд.
— Да не знаю я ничего. Знаю, что это коммерция и кто-то платит из-за рубежа, а кто — неизвестно.
— Что же, если платят из-за рубежа, так кровь и уходит за рубеж?
— Нет, — сказала она и прикусила губу, — то есть я не знаю. — Она взяла вилкой кусок копченого угря и стала его нервно жевать.
— Анжела, тридцать тысяч все еще у меня. А мы договаривались как? Либо все, либо ничего.
Она перестала жевать, громко положила вилку и возбужденным шепотом заговорила:
— Куда-то в Россию ее везут, не за границу, точно.
— Откуда знаешь?
— Откуда? Соображаю тоже. Никогда не слышала о других странах.
— Почему же думаешь, что платят из-за рубежа?
— Потому что в долларах приходят.
— Ты что, платежки видела?
— Хм, видела, подписывала.
Я чуть не подавился помидором:
— Как подписывала?
— Да Евдокимов, когда еще при делах был, сделал меня директором своей фирмы, чтобы самому не светиться. Вот я и подписывала. Деньжищ — прорва. Миллиарды долларов.
— Куда же деньги шли? — Я не мог поверить своим ушам: Анжела — директор фирмы Евдокимова. Надо же! Просто праздник какой-то.
— Куда? Государству по большей части, а потом веером. Я думаю, на обнальные конторы и в регионы, нашим филиалам.
— За что же государству платили? Ведь бизнес незаконный?
— Ой, «незаконный»! Насмешил! Да он, бизнес этот, государству не меньше Газпрома пресловутого давал во все времена. Это он для всех незаконный, а для Правительства очень даже ничего. К тому же, ведь с донорами не мы, а государство расплачивалось через Минздрав, но из наших денег.
Я помолчал, переваривая услышанное и съеденное. Настал мой черед пить вино и прикуривать сигарету. В это время официант подал отбивную с кровью, на которую Анжела набросилась с жадностью, а я есть не стал. Крови хватало и без отбивных. Дождавшись, пока она сыто вздохнет, я приступил к