более страшной – ложью.
Что текст? Даже переплет таил в себе угрозу. С первого взгляда на него создавалось ощущение: и узор тиснения, и сеточка мелких трещин, возникших от старения кожи, непременно что-то означают. Казалось, стоит внимательно посмотреть на переплет минуту-другую, и откроется некий тайный код. Но минуты шли, код не открывался, увиденные образы через мгновение оборачивались обыкновенным переплетением линий. Зато росло какое-то тупое раздражение, какая-то безадресная злость. Появлялось острейшее желание, чтобы вот сейчас кто-нибудь вошел, помешал изучать неподдающиеся расшифровке узоры. И тогда-то, в конце концов, нашлось бы на ком сорвать злобу.
Поймав себя на этой гадостной мысли в очередной раз, я ругнулся, набросил на проклятый манускрипт мешковину, перевязал шпагатом и сунул сверток в оружейный сейф.
Раздражение, однако, не прошло.
Не знаю, как у других, а у меня для успокоения нервов имеется ровно три надежнейших средства. Все три действуют лучше всего после подготовительного этапа, который заключается в посещении бани. Истопив ее, выждав, чтоб «выстоялась», напарившись всласть, следует приступить к способу один, два или три. Способ номер один: заключить в объятия представительницу прекрасного пола и ласкать до полного изнеможения. Своего или ее. Способ номер два: степенно употребить под щи или пельмешки бутылочку «беленькой». После чего, допивая вторую полулитру, играть на гитаре и петь душевные песни. Опять-таки до изнеможения. Способ номер три самый быстродействующий. Нужно заняться снаряжением боеприпасов и уходом за оружием.
Конечно, схемы под номерами один и два на сторонний взгляд выглядят более заманчиво, однако в третьем имеется особая прелесть. Понять ее способны только завзятые охотники да, может быть, военные. Или влюбленные в свое дело оружейники.
К тому же я всерьез побаивался, что контакт с дамой может завершиться не благостно, а напротив, печально. Слишком уж отчаянно мне хотелось рвать и метать. То же самое опасение относилось к алкоголю. Пьяный псих куда опаснее трезвого. Именно поэтому я остановился на «оружейном» методе лечения нервов.
Вдобавок мне скоро должны понадобиться
Баню я решил оставить на потом.
Первым делом почистил и поправил на «тонком» оселке ножи, топорик и казацкую шашку. Вообще-то шашка – почти идеальное оружие для ближнего боя. Тело низшего упыря сравнительно непрочно. Рассечь его от шеи до седалища или смахнуть голову сможет и подросток. К сожалению, в использовании шашки существует единственный недостаток. Или ограничение. В тесных помещениях и подвалах, где мне чаще всего приходится орудовать, длинный клинок, цепляющийся то за одно, то за другое, часто оказывается скорее обузой. Поэтому с некоторой поры я и прекратил пользоваться шашкой, переключившись на кинжалы.
Их у меня два. Оба (так же, как засапожный нож) выкованы на заказ из зубьев старинной бороны. Это не прихоть и не понты. С древнейших времен известно, что зуб бороны убивает упыря гарантированно. А уж если из него откован кинжал… У моих – тридцатисантиметровые лезвия; слегка загнутые, обоюдоострые; крепкие овальные гарды и рукоятки из лосиного рога. Гвозди ими рубить, может, и нельзя, но конечности у кровососов отсекаются без проблем. И черепа пробиваются как тыквы. Проверено.
Покончив с холодным оружием, взялся за огнестрельное. Сначала почистил старый двуствольный обрез «тулки», потом «Моссберг», оба зарядил. Детей и супруги у меня нет, поэтому ружья предпочитаю держать с патронами в стволах. Привычка для моей профессии чрезвычайно полезная, хоть и грубо нарушающая технику безопасности.
На сладкое взялся за любимый процесс изготовления боеприпасов. Картечи у меня имелось в достатке, а вот пули кончались. Классическая пуля «федерал» для помпового ружья цельносвинцовая, я же использую сплав. Семьдесят процентов свинца и тридцать серебра. Конечно, заряд обыкновенной свинцовой картечи, угодивший в голову или грудь, не оставляет кровососу ни единого шанса дождаться следующего заката. Однако «сержанты» дьявольски быстры. Далеко не всегда удается попасть куда хотелось бы. И тут-то небольшое количество серебра в боеприпасе оказывается той волшебной крупинкой, что запускает реакцию немедленного испарения упыря. Как кристаллик соли, который, попав в перенасыщенный солевой раствор, заставляет его мгновенно закристаллизоваться.
Только и этого мне мало. Сердцевину пуль я начиняю ртутью. Вот уж это для нетопыря – полный напалм. Хуже термоядерного удара. Почти то же самое, что лучи полуденного солнца. Грамм ртути способен заменить полкило серебра – и этим все сказано.
Я надел брезентовый фартук, рукавицы, натянул респиратор и разжег газовый горн. Прежде у меня был электрический, но кто-то из садоводов пожаловался в «Горэлектросеть», будто, когда я его включаю, весь сад переходит на «щадящий» режим питания. Лампочки моргают, холодильники вырубаются, телевизоры гаснут. Кляузника я, понятно, вычислил и выжил из садоводческого братства к чертовой матери. Без пыток и угроз, с помощью одних лишь методов социального давления. Просто объяснил народу, что у нас здесь почти коммуна, стукачи не нужны.
С электропечью, однако, пришлось расстаться все равно.
Расплавив в тигельке свинец и серебро, я залил его в форму. Дождался, пока остынет, снял верхнюю половинку формы. Пять блестящих стаканчиков нетерпеливо ждали, чтоб я наполнил их крепчайшим, поистине сногсшибательным пойлом. С огромными предосторожностями я поместил в каждую из заготовок капельку ртути, сверху – чешуйку асбеста. Залил новой порцией сплава. Прикрыл форму другой крышкой, стянул струбцинами. Когда пули окончательно остыли, вытряхнул на стол, поправил ножом насечки на передней части, снял приливы. Готово. Фирменные снаряды «нарцисс» для вас и ваших ночных кошмаров.
Попав в цель, пуля раскроется, как цветок (отсюда и название), ртуть выплеснется, а получивший гостинец кровосос молниеносно превратится в пар. Во всяком случае, любой низший упырь – точно. Сохранится ли эффект при попадании в патриарха, мне предстояло выяснить уже очень скоро.
Отлив двадцать пять «нарциссов», я решил, что пока достаточно.
Как и следовало ожидать, нервы за время работы пришли в порядок. Чтобы окончательно вернуть доброе расположение духа, я затопил баню и позвонил так странно смотревшей на меня давеча «разведенке» Лилии.
– Привет, цветочек, – сказал я, когда Лиля взяла трубку. – Спорим на коробку шампузо, что тебе безумно хочется этой ночью посмотреть на Млечный Путь. В мой прекрасный телескоп.
– Продул, – сухо ответила Лиля. – Выигрыш заберу завтра.
В трубке издевательски захохотали короткие гудки.
Я почесал репу и, вздыхая, отправился на кухню варить щи из прибереженной на такой случай мозговой косточки. Нужно было еще настроить на трезвую голову гитару. А также, пока не закрылся алкомаркет, сгонять за уважаемой мною кристалловской «Столичной».
И за проигранным шампанским.
Лиля, помнится, любит полусладкое. Как все они. Как все эти «разведенки», «одиночки» и просто несчастные в браке женщины. С прочими мне почему-то никогда не везло.
Снова поскребя пальцем макушку, я набрал на мобильнике номер, который оставила Ирина Рыкова.
– Слушаю, – сказала она почти сразу.
– Любишь полусладкое шампанское, красавица?
– Терпеть не могу, – ответила она.
– А водку?
– Безусловно, да.
– «Столичная» завода «Кристалл», – сказал я. – Холодная. А еще щи, горячие. Баня, жаркая. Гитара… ну немножко расстроенная. И я. Сама знаешь, какой.
– Жди, – сказала она.
Разбудил меня телефон. Звякнул, вырвал из сна – и затих, зараза. Было без четырех минут час ночи. Час! Егип-петские казни…
Голова, как ни странно, была ясная. Но глаза, конечно, слипались. Спал я от силы двадцать минут. До
