Конклав ночи. Охотник

использовать хотя бы «Комарэкс»?

– Сейчас конец августа, красавица, – сказал я. – Насекомых нет. Да и не странно ли жене настоящего кровососа бояться комаров?

Она захихикала.

Мне пришлось погрозить ей пальчиком.

Рыков пришел ровно в двенадцать, хоть часы проверяй.

– Для чего ты взял сюда саблю, Родя? – спросил подполковник, приближаясь и протягивая для пожатия руку. – Камыши рубить? Или опасаешься нашествия ночных?

– Ага, – сказал я. – Вроде того.

– Так ведь сейчас день.

– И впрямь, – сказал я. Затем крепко сжал ладонь Рыкова в правом кулаке, а левым, с надетым кастетом, ударил подполковника в висок.

Он охнул и повалился ничком. Я снял кастет, спрятал в карман штанов, вытянул из ножен шашку. Примерился по лежащему телу – и с маху рубанул. Потом еще раз. Шашка, на исходе движения воткнувшаяся в топкую почву, чавкнула. Потом я стянул с себя плащ и набросил на тело. Обернулся к кустам, где скрывалась Ирина:

– Выходи, красавица. Подполковника Синей Бороды больше нету.

Она вышла. Бледная, ссутулившаяся, но губы решительно сжаты и руки-ноги не трясутся.

– Уже все? Он мертв? Совсем?

– Ну, основная работа сделана. И, смею утверждать, сделана хорошо. Для того чтобы докончить дельце, надо вырезать ему кое-какие внутренние органы, отхватить кое-какие наружные и выбить зубы. Тогда – точно крышка. Инструменты нужны?

– Какие инструменты?

– Кусачки, скальпель. Молоток. – Я посмотрел на Ирину в упор. – Ты ведь не просто так хотела присутствовать во время кончины муженька. Собиралась стать высшей. Разве нет?

– Да, – сказала Ирина с вызовом.

– Что и требовалось доказать. Приступай. – Я снял с плеч ранец, пошарил в кармашке, выудил кривые садовые ножницы, складной нож – и протянул ей.

– А ты, Родион… Ты не можешь сделать это для меня?

Покачав головой, я бросил инструменты поверх плаща и сделал шаг назад.

– Потроши сама, красавица. Если б ты собиралась въехать на моем горбу в рай, я может, и не возражал бы. Но в ад – уволь.

– А что у тебя еще в сумке?.. – спросила она с фальшивым интересом.

Ирина явно тянула время, дожидаясь чего-то. Или, скорей всего, дожидаясь кого-то. Но играла сегодня стократ паршивее, чем во время нашей первой встречи. Все-таки зрелище казни супруга – не самое лучшее успокоительное средство. Даже для такой крепкой особы.

– В сумке у меня то, за чем пришел Рыков, – сказал я нарочно погромче. Пусть тот, кого мы ждем, услышит наверняка. – Книга Рафли.

– Да не может быть! – раздался мужской голос.

«Дождались», – подумал я почти с облегчением. Все-таки присутствовали у меня некоторые опасения, что супруга подполковника Рыкова действует исключительно по собственной инициативе.

Кусты, скрывавшие до недавнего времени Ирину, расступились. На полянку пружинисто вышагнул человек в ярком спортивном костюме и пижонских серебристых сапогах. Голова у него была забинтована, глаза скрыты за синими противосолнечными очками. На щеках играл полупрозрачный юношеский румянец.

Старший лейтенант Чичко, герой борьбы с дикими животными собственной персоной.

– Книга Рафли! – повторил он благоговейно. – Кровь Господня, а ведь я догадывался, что старый нетопырь ни на что другое не клюнет.

– Наконец-то все в сборе, – вздохнул я, отступая к самому краю твердой почвы. Ранец перекочевал обратно за плечи. Зато в руке у меня возникла граната.

– Можно начинать сеанс черной магии с ее последующим разоблачением, – объявил я. – Сознавайся, Ирина, ты с самого начала была в сговоре с этим младым кровососом? Он ведь и подговорил тебя пожаловаться на Рыкова мне?

Ирина, насупившись, безмолвствовала.

– Ну не молчи, красавица, – подбадривал я. – Неужели ты, такая сообразительная, не понимала, что ему просто нужно спихнуть подполковника чужими руками? Думаешь, ты ему интересна? Не обольщайся. Патриархи и матриархи предпочитают живых, человеческих партнеров. Если б он даже позволил тебе стать высшей, то лишь затем, чтобы потом прикончить. Знаешь, эти нетопыри – забавные существа. Вроде американских индейцев, коллекционировавших скальпы. Только собирают не волосы, а клыки сородичей. Чем богаче коллекция, тем влиятельней обладатель. Но не думаю, что лейтенант дал бы тебе шанс присвоить зубы подполковника Рыкова. Слишком лакомый кусочек. Скальп вождя, понимаешь?

– Кончай тянуть время, ты, человечек, – презрительно сказал Чичко. – Брось заговаривать зубы. Давай сюда Книгу – и останешься жив.

– Минуту терпения, ты, клоп-переросток, – сказал я с вызовом, поправил лямки ранца и подбросил на руке гранату. – Отдам. В обмен на информацию.

– Наглый какой, – обратился Чичко к Ирине, как бы призывая ее разделить неудовольствие моей наглостью. Ирина только хмыкнула. Чичко кивнул: – Ну бог с тобой, спрашивай.

– Зачем ты убил Хохорева, офицер? – последнее слово я проговорил четко, почти проскандировал.

– Весь город знает, что его загрызли бродячие псы. Да ведь именно ты, Раскольник, мне об этом все уши прожужжал позапрошлой ночью.

– Так мы никакой каши не сварим, товарищ лейтенант. – Я покачал головой. – Похоже, тебе все-таки придется нырять за Кодексом в самую трясину. – Я снова подбросил гранату. – Интересно, взрыв в болоте так же страшен для подводных обитателей, как, например, в озере или пруду?

– Это была месть, – прошипел взбешенный Чичко. – Святая расплата. Восстановление справедливости. Лет семь назад Хохорев был редактором в издательстве, которым сейчас руководит… Руководил. Я – человечком. Я принес ему рукопись романа. Отличного романа, безоговорочно гениального. Я вложил в труд всю душу. А этот негодяй сначала тянул время, скрывался от меня за своими секретаршами, не отвечал на телефонные звонки и письма, а потом – отказал. Меня даже на порог не пустили, когда я хотел выяснить причины отказа. Да их попросту не было, человечек!

– Успокойся, милый, – подала голос Ирина.

– В ярости я сжег роман, – продолжал говорить Чичко, не обращая на нее внимания. – О чем до сих пор чудовищно жалею. Увидев Хохорева здесь, понял, что заклание этого жирного кролика может стать по- настоящему полезным для служебного роста старшего лейтенанта Чичко. И это – помимо мести. Я перервал ему глотку с упоением. Жаль, насладиться зрелищем агонии помешала росомаха. Она у тебя настоящая бестия, Раскольник. Я бы хотел попробовать ее крови, очень хотел! Теперь давай мне Кодекс.

– Нет, Чичко. Знаешь, я передумал. Ты недостоин его. Ты же обыкновенный нытик, интеллигентишка. Роман! Гениальность! Месть! Тьфу. Патриарх, владеющий Книгой Рафли, должен быть хладнокровен, целеустремлен и бесстрастен. Ирина, иди сюда. Я отдам ее тебе. И даже помогу распотрошить Рыкова.

Ирина растерянно оглянулась на Чичко.

– Иди-иди, – подбодрил он. Наверное, думал, что отнять Кодекс у женщины будет проще. Неужели считал меня абсолютным идиотом?

Когда Ирина приблизилась, я заставил ее надеть ранец. Оттолкнул. Чичко дернулся к ней, но тут же замер. Глубокое, как самая глубокая здешняя топь, дуло «Моссберга» смотрело ему в грудь.

– Свинец, – сказал я. – Серебро. И ртуть. Адская смесь, лейтенант, просто адская. Пять пуль по сорок граммов каждая. Итого – полфунта самого губительного на свете и во тьме вещества. Сделай один шаг, упырь, и я превращу тебя в пар. Кстати, очаровательные сапожки. Когда сдохнешь, подарю их одному знакомому педерасту. Он наверняка будет счастлив. Дьявол, да я мечтаю, чтоб ты пошевелился.

Тем временем Ирина крошечными шажками двигалась к лежащему поодаль продолговатому предмету,