— Кэти, я хочу тебя кое о чем предупредить, — сказала Дельта, ведущая мой «хаммер» по узкой петляющей дороге над каменистыми берегами Руби-Крик. Мы ехали в Тартлвилль. Я жутко потела под теплым капюшоном и солнцезащитными очками, ерзала на сиденье и судорожно сжимала маленький огнетушитель.
— О том, что, если ты не притормозишь, нас будет ждать жуткая смерть на дне реки? — дрожащим голосом спросила я.
— Скорость всего тридцать.
Мимо мелькали маленькие магазины и такие же маленькие домики на высоких каменистых берегах. Зимний свет мерцал жемчужинами на голых ветках деревьев и перистой хвое высоких сосен, отражался от дороги и растворялся в ущелье, где подо льдом застыла река. Я обняла огнетушитель.
— Эта дорога для канатоходцев со страховочными сетками. Не для машин.
— Старайся думать о другом. Но послушай. Я хочу тебя предупредить. Томас опять нырнул в бутылку. Вот почему ты не видела его с Рождества.
Я резко обернулась к ней, забыв о дороге.
— Что случилось? Что с ним произошло?
— Да все то же, старая песня. В определенные дни ему всегда становится хуже. Одиннадцатого сентября, что естественно. На день рождения его малыша. Но хуже всего январь. Это годовщина их свадьбы.
— Тут дело не в горе. А в сестре его жены, ледяной сучке из Нью-Йорка. Она всегда посылает ему что-то, от чего Томас чувствует себя полным дерьмом. Каждый год, за день до годовщины, он получает посылку. Однажды она прислала ему детский дневник Шерил.
— Зачем?
— Да затем, что она подчеркнула красным те части, где жена Томаса мечтала выйти замуж за принца или кинозвезду и дожить до старости в окружении детей и внуков.
— О господи.
— На другой год она прислала письмо, которое жена Томаса отправила своей семье, когда они начали встречаться. В письме она называла Томаса мужчиной своей мечты и говорила, что знает: он готов умереть, защищая ее. Там было что-то вроде: «Если бы я оказалась в огне, Томас бросился бы в пылающий дом». Томас чуть не бросился с Шишки Дьявола после такой ядовитой стрелы. Джеб и Санта несколько недель следили за ним, как охотничьи псы.
Я застонала.
— Но почему он позволяет сестре своей жены так издеваться? Зачем он вообще открывает эти посылки?
— Потому что не может не растравлять себе раны. А его золовка знает, что он не устоит. Та еще сука. Она не хочет, чтобы он смирился с тем, что произошло. В ее безумном мозгу засела идея, что он недостаточно старался спасти жену и сына.
— Но, может быть, в этом году она не пошлет посылку.
— Еще как пошлет. После того как он звонил ей и просил помочь, когда ты была в больнице? Да она в ярости. В этом году она вооружится, как д ля похода на медведя.
— Звонил ей? Просил помочь? Что тогда было?
— Господи Боже, я не говорила, что это Томас добыл твой телефонный номер в ожоговом отделении?
— Нет!
Дельта помрачнела и рассказала, как он использовал связи золовки в медицинских кругах. Как подкупил ее антикварными карманными часами, которые передавались в семье его жены по наследству и с которыми было связано множество воспоминаний и чувств.
Я откинулась на спинку сиденья.
— Ох, Томас.
— Ага. С тем же успехом он мог вскрыть себе грудь и предложить той стерве вырвать ему сердце. Она позволила ему жить, но с тех пор выжидает своего часа.
Мы переехали холм. Внезапно Дельта повернула машину на боковую дорогу, идущую к горам. У меня сжался желудок.
— Давай перехватим почту, — предложила я, выуживая из кармана бутылочку с лекарством. — Посылку ведь привезут на почту? Пусть ее положат туда, где я смогу ее украсть и выбросить. — В моем воображении всплыл заголовок статьи в Интернете:
Дельта вздохнула.
— Думаешь, я сама не хотела так сделать? Если бы посылку вез Энтони, не было бы проблем. Жена брата мужа тетушки Энтони живет в Нью-Йорке, работает в полиции и с одиннадцатого сентября не слезает с антидепрессантов, так что она закрыла бы глаза на то, что он уронил проклятую посылку в самое глубокое ущелье. Но эта золовка Томаса далеко не дура. Она всегда посылает чертовы посылки с особым курьером и требует подписи Томаса, так что тот парень приходит в кафе, звонит Томасу оттуда, и Томас сам приходит и забирает посылку. Как, жертвенный ягненок, который знает, что сам идет на алтарь.
— Значит, курьер должен встретить его в Кроссроадс. Так что ты сразу его заметишь. И можешь предупредить меня.
— И что ты сделаешь?
— Буду там, когда Томас придет ее забирать. Я поговорю с ним. Постараюсь убедить не заглядывать внутрь. Я смогу повлиять на него. Он меня послушает.
Дельта поцокала языком.
— Кэти, когда дело касается этой темы, никто не способен его отговорить.
Дельта въехала через открытые ворота огороженного горного поселка. «Блю-Ридж Вистас, земельные участки с коттеджами, закрытый гольф-клуб, отличные виды» — гласила надпись на красивом деревянном знаке на опоре из сложенных камней. Поворачивая джип, чтобы притормозить у будки охранника, она грустно на меня посмотрела.
— Милая, когда доставят посылку, Томас еще больше уйдет в себя и исчезнет из виду. И мы сможем разве что молиться о том, что он сможет вернуться живым и в относительной степени вменяемым, как всегда.
Дельта поехала дальше, к санаторию. Наш пропуск болтался на зеркале заднего вида, а я нахмурилась и съежилась на сиденье.
До шрамов я привыкла к тому, что все мужчины — и их настроения — слушаются малейшего моего жеста. Депрессия Томаса не смогла бы тягаться с моими навыками гейши-королевы красоты. Теперь же придется полагаться на логику, силу духа и такт.
То еще испытание, но я попытаюсь.
Я так глубоко задумалась, что не заметила, как Дельта успела вырулить на мощеную дорожку у миниатюрной виллы.
— Ладно, приехали, — радостно сказала она. — Как я тебе уже говорила, у Туте Бэйли и ее мужа раньше было свое дело по отделке помещений в Атланте. Туте сказала, что хочет продать тебе мебель для гостиной. Как раз то, что ты ищешь, аутентичный миссионерский стиль двадцатых годов. Цельное вишневое дерево и кожаные диваны, такие мягкие, что в них можно задницу потерять.
Я почти не слышала ее слов. Потому что перед дверью на дорожке стоял «Транс-Ам». Черно-золотой, модели 70-х. С эмблемой феникса. Копия того, на котором я разбилась. Меня затрясло, как от холода, я застыла на месте.
— Ну чего ты ждешь? — прощебетала Дельта. — Если долго тут сидеть, в тебя могут попасть мячом для гольфа.
