заняться сексом и готовности унизить ее. Она задрожала от возмущения, когда он оттолкнул ее от себя и смерил взглядом. «Мои потребности в эти дни совершенно… определенные. Любая сексуальная женщина с нежной кожей справится с этим, и ты подойдешь».
Челси побледнела, но не сдавалась. Еще крепче вцепившись в полотенце, она прижала руки к груди, которая, казалось, вот-вот разорвется, если она будет глубже дышать. «Ты собираешься заняться любовью с женщиной, нежелающей этого?»
«Любовь?» — горько усмехнулся он. «Кто говорит о любви? Я имею в виду секс, Челси, простой, энергичный секс. И даю руку на отсечение, что очень скоро ты сама будешь более чем хотеть его».
«Ты же не животное», — прошептала она. «Почему ты так себя ведешь?».
«Я не животное?» — с вызовом спросил Крейг. «Мои бывшие тюремщики, возможно, не согласятся с тобой».
«Неужели я совсем не знаю тебя?».
Он пожал плечами и не ответил. Подойдя к камину с противоположной стороны, Крейг подбросил в огонь полено. Взглянув на его профиль, словно выточенный из камня, Челси проникновенно сказала: «Мне кажется, что за огромной стеной, воздвигнутой тобой, ты прячешь свои чувства. Ты пытаешься защитить то, что осталось от того чуткого и сострадательного человека, которого я знала и любила».
Он замер. Ее неожиданная проницательность, прозвучавшие слова о любви были жестоким напоминанием о том, что в его жизни давно уже отсутствовали положительные эмоции. И немного испугало то, что она так быстро обрела уверенность в себе. Крейг вдруг понял, что чем дольше они будут вместе, тем труднее ему будет противостоять ей. «Ты набиваешь себе цену. Не теряй времени даром».
«Я не согласна, но думай, как хочешь». Она вздернула подбородок и расправила плечи. «Спасибо за то, что спас меня. Извини, что не смогла сделать того же для тебя, перед тем, как тебя отправили в тюрьму».
Потрясенный ее смелостью, он в замешательстве подкинул еще одно полено в камин. Стряхнув с ладоней кусочки коры, Крейг выпрямился и поймал ее взгляд. Лицо Челси было печальным, но он заставил себя не проявлять сочувствия.
«Прибереги свою признательность и свою жалость для кого-нибудь еще».
«Я не жалею тебя», — возразила Челси. «Что я чувствую, так это сожаление».
«Как ты собираешься со мной расплачиваться?».
«За что?» Челси нахмурилась.
«За то, что спас тебе жизнь, конечно. В таких случаях по обычаю некоторых народностей ты была бы обязана мне всю жизнь. Не правда ли, интересно?» Тяжело дыша, Челси непроизвольно посмотрела на дверь. Крейг наблюдал за ней. Она напоминала мышку в лапах голодного кота.
«Нет легкого пути назад, Челси? Нет больше психологической болтовни о нравственных началах». Он все еще стоял у камина. Челси пересекла комнату, схватила с кухонной стойки сумочку и вытащила из нее свой кошелек. Сколько ярости и вызова было в ее действиях! Крейг еще раз убедился, как она изменилась за последние годы.
«Наличными, выписать чек или послать почтовым переводом?» — спросила она воинственным тоном. Крейг больше не стал себя сдерживать. Вихрем он подлетел к Челси и схватил ее чуть выше локтей. Его глаза сверкали яростью. Она вскрикнула и выронила чековую книжку на пол, Крейг рывком притянул Челси к себе и впился в ее губы.
Ее нужно проучить. Он хотел наказать ее за дерзость и еще раз продемонстрировать свою полную власть над ней. Она была так обольстительна, что Крейг не мог побороть пьянящее чувство, которое охватило его, когда он сбросил с нее полотенце и положил руки на упругие груди.
Челси сопротивлялась, как могла. Плотно сжав губы, она колотила кулачками по его груди. Ему понравилась ее реакция, но он уже не мог отказаться от участия в борьбе за власть, которую они оба развязали. Крейг пожирал ее губы с жадностью дикаря, лишенного пищи. Он прикасался к ней всюду, руками обрисовывал ее бедра, нежно скользил по спине, животу и, наконец, опять стал ласкать груди. Челси разжала руки и схватила его за плечи, разминая пальцами его мышцы. Она задохнулась от его поцелуя, и это дало возможность его языку проникнуть через ее полураскрытые губы. Она извивалась. Еще немного и он потеряет над собой контроль. Он подавил стон, не желая выдавать себя.
Внезапно Челси замерла, Крейг сразу же почувствовал перемену. Пользуясь случаем он продолжал наслаждаться поцелуем и упругостью ее груди. Он знал, что никогда в жизни не прикасался к кому-то или к чему-то более совершенному по форме или более сладострастному.
Челси обольщала его уже только тем, что была ею, и он убедился, что в действительности, она куда лучше, чем в воспоминаниях, даже самых ярких.
Она застонала, но это не был стон протеста. Ее соски затвердели и вонзились ему в ладони. Челси вздохнула, и Крейг почувствовал, что она сдается. Но все равно он хотел убедиться в том, насколько велико ее желание. Теперь ему не хотелось наказывать ее и властвовать над ней, ему нужна была ее страсть. Он наслаждался ее прикосновениями. У него перехватило дыхание, когда она развязала пояс купального халата и прижалась к его упругому телу. Челси с нежностью провела кончиками пальцев по его лицу, чего он никак не ожидал. Крейг сжал ее бедра и притянул к себе. Теперь она отвечала на его страстные поцелуи, все сильнее и сильнее прижимаясь к нему. Он вздрогнул, когда она, поменявшись с ним ролями, стала нежно покусывать его язык. Его сердце бешено колотилось, в теле пылал огонь, но он все еще не мог насытиться ею. Желание было острым и болезненным. Внезапно оно прошло через его сознание и заставило остановиться.
Отпустив ее губы, Крейг глотнул воздух и попытался трезво оценить ситуацию, но не мог. Он обнял Челси, не желая расставаться с приятным ощущением ее тела. Она все еще неровно дышала, но ему удалось взять себя в руки насколько это было возможно.
Немного погодя Крейг негромко выругался. Челси вздрогнула. Эмоциональный взрыв, который он испытал, заставил его сомневаться в своем здравом смысле. Он отпустил ее. Она даже не пыталась прикрыться. У него мелькнула мысль, что Челси не сознает свою наготу.
Они уставились друг на друга. Ее ошеломленный вид и пылающее лицо разъедали его совесть, но все еще не остывший огонь в крови не позволял ему укорять себя за то, что сейчас произошло. Крейг подобрал с пола полотенце, отдал ей и пошел прочь, но ее голос заставил его остановиться прежде, чем он вышел из комнаты.
«Первое время, когда тебя посадили, я часами стояла в твоем стенном шкафу», — призналась она. «Я так по тебе скучала. Я думала, что умру от одиночества, но твоя одежда давала мне возможность окружать себя твоим запахом. Когда ложилась спать, я надевала твои тенниски. Возможно, я сумасшедшая, но это помогало мне одолевать тоску день за днем». Челси засмеялась, но смех больше походил на рыдание. «Я говорила себе снова и снова, не имеет значения то, что случилось с тобой, ведь ты останешься прежним, когда выйдешь из заключения. Как же я ошибалась».
Застигнутый врасплох искреннем признанием, а не только отчаянием, которое пронизывало ее слова, Крейг внезапно понял, что Челси тоже сполна заплатила за зло, причиненное им судьбой и ее отцом.
«Вот, что я пыталась сказать. Теперь я верю тебе», — прошептала она. «Я полагаю, что все дело в том, дашь ты мне или нет время, чтобы узнать тебя нового».
«Почему тебя это волнует?» — выдавил он.
«Я думаю, ты стоишь того».
«Вряд ли, забудь об этом».
Челси побледнела. «Надеюсь ты передумаешь, Крейг. Кроме того, я тоже изменилась. Мы многое можем узнать друг о друге». Он медленно повернулся и презрительно сказал: «Кое-что новенькое о тебе я уже узнал. Ты определенно стала более темпераментной, детка, даже подозреваю, что ты — просто динамит. Но я всегда был уверен, что в тебе спрятаны огромные возможности в этом смысле». Он усмехнулся.
«О, возможно тебе захочется проверить содержимое комода в спальне, конечно, если ты не решила разгуливать в таком виде, предлагая себя в любое время, пока находишься здесь. Там найдешь спортивный костюм и одеяла, они тебе понадобятся, поскольку ты будешь спать на кушетке».
Челси подняла голову. Она невольно вызывала восхищение, стоя с вызывающим видом в своей наготе, пропуская мимо ушей его колкости. «А как насчет того, чтобы поесть?» — спросила она. «Уже
