улыбалась. — Так вот, Вагош сказал, что ваши светлые духи могут одолеть черных духов хозяина. И он оказался прав.
— Я так и не заметила ни одного духа.
— Вы их и не увидите… пока не захотите.
— Не знаю. Просто поверю вам на слово. Наверное, я еще не готова к принятию этой истины. Может, духи и есть, но мне сейчас нет до них никакого дела.
— А им одобрение и не нужно. Они сами все сделали. Главное было, чтобы вы поняли…
— Поняла — что?
— Что хозяин — это ваша судьба.
— Судьба? — Вайолет прищурилась. — Я ничего не знаю о судьбе. О ней мы с Вагошем не говорили.
— О ней и не надо говорить. Она либо есть, либо нет.
— Разве бывают люди без судьбы?
— Поверьте мне, мисс Найтингейл. На этом свете все бывает.
Этим вечером впервые за долгое время стол к ужину был накрыт в ярко освещенной столовой. Горели свечи, роняя восковые капли, светила люстра. Обалдевший от счастья Кено валялся на специально принесенном Беном коврике — настоящий символ домашнего уюта.
Когда Вайолет вошла в столовую, Рольф уже ждал ее. Он тоже переоделся в светло-серый костюм и выглядел гораздо моложе и еще красивей. Вайолет моргнула — эффект не исчез. Она словно видела под шрамами настоящее лицо Рольфа, и ей было так хорошо от этого, что она засмеялась.
— Почему ты смеешься? — Он усадил ее не на другом конце длинного стола, а рядом с собой.
— Мне просто хорошо, — созналась она. — Потому что я здесь и ты рядом.
Она испытывала леденящий ужас при мысли о том, что могла уехать. Или могла не найти это послание Рольфа, закинула бы сумочку подальше. Или конверт бы выпал случайно… Что тогда? Вернулась бы она? Вайолет не знала.
Наверное, вернулась бы, подсказало ей сердце. Ты бы просто без него не смогла.
— А зачем ты положил в мою сумку ту записку со стихами Китса? — все-таки уточнила она у Рольфа.
— Понимаешь, это был мой последний шанс. Я вроде бы обиделся на тебя, хотя твоя реакция… это было не обидно, просто я сразу понял, что мечта не сбылась. Как выяснилось, ошибался. — Он усмехнулся. — И пока ты завтракала, Роза подбросила тебе в сумочку этот конверт. Я решил, что если ты поймешь, о чем я говорю, то вернешься. Оставался крохотный шанс, что так оно и будет. Хотя я не слишком-то на него рассчитывал.
— Я сначала не поняла. А потом меня словно резануло. Я даже убежала из кафе, не выпив кофе.
— Я морю тебя голодом целый день. Прошу.
На столе уже были расставлены закуски. Вайолет ощутила, что зверски проголодалась, и набросилась на еду.
Разговор за столом теперь был гораздо свободнее — Рольф не отказывался отвечать на вопросы и вообще не прятался больше, не ускользал. На него можно было смотреть, к нему можно было прикоснуться. Он, по всей видимости, еще не до конца поверил, что Вайолет действительно здесь, рядом с ним, и не собирается никуда исчезать. И периодически он брал ее за руку, словно проверяя, реальна ли она.
Через некоторое время появился Бен, чтобы собрать пустые тарелки. Слуга оставался все так же невозмутимым. Похоже, его не волнуют даже глобальные катаклизмы, не то что личная жизнь хозяина.
— Спасибо, Бен, — сказал Рольф, — можно подавать основное блюдо.
Бен кивнул, ушел и через некоторое время возвратился с подносом, накрытым серебряной крышкой. Он поставил это перед Вайолет, поклонился и ушел.
— Не хочешь узнать, что сегодня на ужин? — спросил Рольф.
Вайолет кивнула, подняла крышку и замерла. На подносе лежало ожерелье. Рольф осторожно забрал крышку из пальцев Вайолет.
Это было самое прекрасное украшение, которое она когда-либо видела. В переплетении тончайших серебристых нитей как в паутине запутались хрустальные цветы. Посередине самый большой, по бокам — еще четыре. Лепестки цветов тоже были созданы из белого золота или платины и представляли собой ту же путаницу нитей, только еще более тонких, чем в основе. Словно крохотные капельки росы блестели бриллианты и хрусталь. Ожерелье не переливалось ярким вульгарным блеском — оно приглушенно сияло своим собственным светом, цветы казались сорванными на поляне в фантастическом лесу. Вайолет боялась прикоснуться к ним: они казались живыми и можно было помять лепестки.
— Рольф… это… — Она покачала головой, не в силах выразить словами свой восторг.
— Ты не надела украшений к ужину. Это прекрасно подойдет к твоему платью. — Он осторожно взял ожерелье, и оно заискрилось в его тонких пальцах. Оказывается, у него тонкие пальцы, словно у пианиста… — В комплекте еще серьги и браслет.
Вайолет молча кивнула. Она потеряла дар речи.
Когда-то давно, когда ожерелье приснилось ей, а потом воображение превратило сон почти в воспоминание и дорисовывало детали, Вайолет мечтала, что однажды решится и закажет кому-нибудь это украшение. Но все время находились отговорки. Рольф был прав, говоря, что это ответственный шаг.
Наверное, тогда, когда он так легко прочитал ее мысли, Вайолет в него и влюбилась.
Рольф встал, чтобы застегнуть замочек ожерелья, и оно прохладно легло вокруг шеи. Вайолет подняла руку и наконец решилась прикоснуться к нему. Цветы вовсе не были хрупкими.
— Как тебе удалось? — вымолвила она. — Как?
— Это было достаточно просто. — Рольф положил на ее обнаженные плечи горячие ладони. — Конечно, само исполнение непростое, но… Я увидел это так ясно, как будто мне снился тот же сон, что и тебе. Потом уже я понял почему. Хрустальный цветок — это ты. — Он наклонился и шепнул ей в ухо: — Я просто нарисовал тебя. Теперь я ясно понял, что тайна, которую я все время ощущал в тебе, — это любовь. И это прекрасно: ее никогда нельзя узнать до конца. Просто потому, что она бесконечна.
Вайолет сглотнула, губы ее дрожали. Она готова была расплакаться от счастья и нахлынувшей на нее огромной любви. И Рольф, увидев, что она готова расплакаться, добавил уже обычным, а не таинственным голосом:
— И еще одну вещь я понял.
— Какую же?
— То, что эта вещица действительно приносит счастье. Парадоксально, но факт!
Эпилог
Вайолет проснулась рано и не сразу поняла, где она. Ах да, вот Кено дрыхнет, вот бежевые занавески. Это «Иней», все тот же «Иней», заколдованный дом, где происходят чудеса.
Она вылезла из-под одеяла и в одной пижаме, босиком вышла на балкон. Солнце недавно встало и золотило все вокруг. Большая птица парила в вышине, раскинув крылья. Орел, наверное. Тут есть орлы.
Рольф обещал, что сегодня сам проведет Вайолет по поместью, покажет ей те уголки, куда она еще не забредала. Они пока не говорили о планах на будущее — достаточно было того, что это совместное будущее у них вообще возникло. Оба обращались с ним бережно, как будто оно было сделано из хрусталя. Но Вайолет уже знала: хрустальные цветы не бьются.
Она вернулась в комнату. На ночном столике заливался трелями мобильный.
Вайолет схватила трубку.
— Привет, папа!
— Здравствуй! Я только что прилетел, — послышался далекий голос отца. — Надеюсь, не разбудил? Но ты у меня всегда встаешь рано. У тебя все хорошо?
