Сеньор Перес сразу же понравился Джессике. Это был немолодой сильный человек, его кожа казалась бурой из-за постоянного пребывания на солнце.
Утро промелькнуло незаметно. Ближе к полудню Джессика вернулась в дом, чтобы разделить ланч с остальными. Однако за столом ей пришлось сидеть в одиночестве. Фелипе и Серена уехали.
Невозможно описать словами чувство пустоты, охватившее Джессику при этом известии. Он даже не попрощался с ней, из-за чего она чувствовала себя отвергнутой.
Признайся, сказала себе Джессика, стоя на террасе и глядя на темнеющие за деревьями конюшни, тебе очень хотелось увидеться утром с Фелипе. Ты рассчитывала на это.
Действительно, следуя за обходившим стойла сеньором Пересом, Джессика испытывала легкое возбуждение от предстоящей встречи с хозяином поместья. Она пыталась подавить это чувство, но оно не исчезало. Ей было приятно думать, что очень скоро они с Фелипе увидятся вновь.
Однако тот уехал, и Джессика не имела ни малейшего представления о том, когда вернется.
После полудня время тянулось гораздо медленнее. Джессика обрадовалась, когда сеньор Перес наконец отослал ее обратно в дом. Там она в одиночестве поужинала, прежде чем отправиться в свою комнату. Не было еще и девяти, когда Джессика погасила свет. Она очень устала, на душе у нее было тоскливо, а сон обещал хотя бы на время отдохновение от мыслей о Фелипе Рабале.
Ее разбудил звонок, звучавший где-то вдалеке. Видя во сне свой конезавод, Джессика не желала просыпаться и даже накрыла голову подушкой, но потом все же сообразила, что это звонит телефон.
Перевернувшись на бок, она нащупала стоявший на тумбочке телефон, поднесла трубку к уху и сонно произнесла:
— Алло!
— Я разбудил тебя, дорогая?
Фелипе!
Сна как не бывало.
— А который сейчас час?
— Почти одиннадцать. Если бы я знал, что ты ляжешь так рано, позвонил бы завтра.
— Просто я устала…
— Ладно, спи. Как-нибудь в другой раз позвоню.
— Нет! — поспешно возразила Джессика и закрыла глаза, услышав в трубке тихий смешок.
Фелипе прекрасно знал, что она испытывает в эту минуту. Сколько бы Джессика ни изображала безразличие, он ей не верит.
— Прости, что уехал не попрощавшись. Мне нельзя было пропустить важную встречу в Ла-Пасе, да и Серена торопила. Хотел позвонить раньше, но навалилось столько дел…
— Бывает…
— Ты обиделась, — констатировал Рабаль.
— Ничего подобного. Мне все равно.
— Брось, меня ты не обманешь. Тебе очень даже не все равно.
Джессика прижала ладонь ко лбу и призвала на помощь всю свою выдержку.
— Давай оставим этот разговор. Он только раздражает меня.
В трубке снова прозвучал смех.
— Мне очень хотелось бы, чтобы ты потеряла над собой контроль и стала естественной. Это было бы восхитительно.
— Напрасно надеешься, ничего подобного не произойдет.
— Не уверен. Возможно, придется подождать возвращения в Техас, но рано или поздно я добьюсь своего, вот увидишь!
7
Повесив трубку, Джессика с досадой ткнула кулаком подушку, потом устроилась поудобнее и вскоре уснула. Однако все следующее утро она пребывала в растрепанных чувствах.
К счастью, работа с сеньором Пересом помогла ей слегка забыться, по крайней мере до вечера. Но едва ли не всю ночь она провела в бесконечных мечтах о Фелипе. Джессика отдала бы что угодно, только бы вновь оказаться в его объятиях, прижаться грудью к мускулистому торсу, а губами к его губам.
Никогда прежде ее не обуревали подобные желания. Но если это всего лишь страсть, Джессика свободно обойдется без нее.
Минуло четыре бесконечных дня. В четверг, завершив работу, Джессика не захотела возвращаться в пустой дом. Вместо этого она принялась тренироваться в бросках лассо. С первой же попытки ей удалось накинуть петлю на столбик ограды.
— Попробуй еще раз, — раздалось сзади. Голос принадлежал Фелипе.
Услышав его, Джессика ощутила, как мурашки поползли по ее спине. Она медленно повернула голову и взглянула на него через плечо. Он был точно таким же притягательным, каким она его помнила.
— Здравствуйте, дон Рабаль. — Неужели этот спокойный голос принадлежит ей? Трудно поверить, особенно если учесть, что сердце едва не выскакивает из груди.
— Сможешь повторить бросок? — спросил Фелипе, облокачиваясь на изгородь, окружавшую площадку, в центре которой находилась Джессика.
— Конечно. Могу даже накинуть лассо на тебя, если захочу.
Его глаза блеснули.
— Неужели ты так ловка?
— Еще бы!
Он рассмеялся.
— В самоуверенности тебе не откажешь!
Его низкий хрипловатый смех переворачивал ей душу. Она посмотрела на Фелипе. Тот был в потертых джинсах, сапогах и черной футболке. Эластичный трикотаж выгодно подчеркивал выпуклости его мускулов.
Радость запела в груди Джессики, по телу прокатилась волна тепла. Она почувствовала себя счастливой, хотя, строго говоря, ей не следовало испытывать ничего кроме безразличия.
— Что тут особенного? Я могу делать все, что пожелаю.
— Постараюсь запомнить. — Сказано это было чрезвычайно чувственным
Вы читаете Единожды отвергнув
