покинет родной дом?
Она почувствовала на себе взгляд и, обернувшись, увидела, что это Йост. Бывший муж смотрел на нее чрезвычайно пристально. Он не разговаривал с ней во время ланча, обращаясь исключительно к Эйзе и сыну. Теперь же они уставились в глаза друг другу, но одновременно были так далеки, как будто их опять разделял Ла-Манш.
Ей показалось, что сердце ее ухнуло куда-то вниз. Дейзи судорожно втянула воздух и разозлилась на себя. Она абсолютно растерялась, не понимала своих чувств, оказавшись в жерновах времени между прошлым, настоящим и будущим.
Встреча с Йостом в их общем доме заставила ее признать досадную истину — она по-прежнему любила его. Даже после того, что произошло. Даже после собственного внутреннего запрета любить. Она просто все последнее время прятала от себя этот удручающий факт. Зарыла клад глубоко в землю и выбросила ключ в море… Ей удалось внушить себе, что между ними ничего не было: ни вспышек страсти, ни долгих часов нежности, ни ласкового подтрунивания. Дейзи хотела защититься от одиночества и весьма преуспела в этом.
Он никогда не любил ее. Эта мысль то и дело возвращалась и причиняла ей такую боль, что в конце концов она предпочла сжать воспоминания железными тисками и выдернуть из своей груди вместе с нежностью, желанием, надеждой. А потом притворилась, что на самом деле никогда ничего особенного не было и она никого не любила. А уж его тем более…
Глаза ее увлажнились, и она быстро-быстро захлопала ресницами, чтобы осушить их. Пусть никто не видит, как ей плохо. Точно так же, как никто не замечал того, что с ней происходило последние шесть лет.
Надо быть очень холодной, спокойной и рассудительной, чтобы сделать то, ради чего она сюда приехала.
Когда с ланчем было покончено, Йост встал и извинился за то, что покидает Дейзи и Питера. Ему было необходимо поговорить с Эйзе, прежде чем он опять уедет на работу.
Питер выдавил из себя вежливые слова прощания. Баронесса наклонилась к малышу и поцеловала в тугую розовую щечку. После этого она взяла жениха за руку, и они удалились.
Ребенок едва держался, осоловев от жары и вкусной еды. И Дейзи без труда удалось уговорить его пойти отдохнуть.
Спустя минут двадцать она осторожно поднялась с его кровати и, удостоверившись, что сын крепко спит, пошла к двери.
В дверях она задержалась, чтобы полюбоваться на своего мальчика. Темные вихры не хотели спокойно лежать на подушке и даже во сне торчали в разные стороны. Питер спал, положив ладонь под щеку, и улыбался во сне.
Боже, как же он похож на своего отца! Ей всегда становилось радостно и грустно оттого что, потеряв Йоста, она может каждый день любоваться его почти точной копией. Не то чтобы они так уж походили друг на друга… Но у них была одна и та же манера смотреть, двигаться, улыбаться, хмурить брови. И хотя Пит казался мальчиком не слишком-то шустрым, она знала, что натура его была буквально переполнена энергией и жаждой деятельности. Совсем как у его отца.
Йост потряс ее воображение с первого взгляда. С того самого момента, как она впервые переступила порог «Ван Бюренн флора», придя туда на стажировку. Это было на третий день ее приезда в Голландию. Вокруг него толпились люди, но он сразу бросался в глаза. В каждом его движении была какая-то особая сила и достоинство.
Никто ничего бы ему не сказал, если б он целыми днями бездельничал, как многие папенькины сынки в отцовских фирмах. Но Йост был лидером и работягой от природы, он любил свое дело и занимался им с удовольствием.
Дейзи с восторгом наблюдала за его работой. Под любым предлогом она оказывалась именно в той лаборатории или на той плантации, где в данный момент находился Йост. Она просто стояла и слушала распоряжения босса. Ей нравилось, как звучит его голос, как он вникает в любую мелочь… Потрясало то, что ему хотелось знать все досконально.
По субботам она звонила матери в Англию. Разговоры были короткими, поскольку у Дейзи были проблемы с деньгами. Но она не могла смириться с тем, что мама больше не является частью ее жизни, частью ее великого приключения.
— Представляешь, — возбужденно объясняла ей Дейзи, — цветок, оказывается, может пробуждать как женственность, так и мужественность. Настоящий букет… обязан сочетать в себе и те и другие качества. Ему следует быть двуполым, только тогда он будет ощущаться как единое целое. Мама, я сама до этого додумалась!
Мать успокаивалась, слыша бодрый веселый голос дочери. Дейзи же была в восторге от того, как ее мама смеется. И еще ей было приятно думать, что она занимается чем-то таким, что дает матери возможность гордиться ею.
Ах, мама, мама… Борясь со слезами, Дейзи выскользнула из спальни сына и осторожно прикрыла за собой дверь. Делать ей пока было абсолютно нечего, и она направилась к себе в комнату.
Там ее ждал Йост.
— Ты всегда тратишь так много времени, чтобы уложить его спать? — поинтересовался он.
Она поморгала, чтобы не закапали слезы.
— Я просто немного побыла возле него. Иногда я вообще забываю уйти, когда Пит засыпает. Просто сижу и смотрю на него, пока он не проснется.
Йост помолчал, внимательно изучая ее лицо, потом сказал:
— Ты какая-то не такая, Дейзи. Что с тобой случилось?
— У меня был тяжелый год.
— Много работы?
— Не больше, чем у других. — Она криво усмехнулась.
— Понятно, — кивнул Йост. — Как ты думаешь, он долго проспит?
— Час, по крайней мере.
— В таком случае, может, нам пора сесть и спокойно обо всем поговорить? Эйзе ушла, Питер спит, нас никто не прервет.
«Спокойно поговорить…» — повторяла про себя Дейзи, следуя за Йостом вниз по лестнице в маленькую гостиную. Она прекрасно знала, что означает это предложение в его интерпретации. Йост решил разобраться в ситуации и взять все под контроль. Контроль был сутью его отношения к жизни. Он постоянно контролировал и организовывал свою среду, друзей… Но лучше всего ему удавалось контролировать самого себя.
Кроме одного раза… Того самого, когда он не смог совладать со своими эмоциями, и это совершенно перевернуло его жизнь. Одна крохотная дырочка в броне — и распланированная, размеренная жизнь взорвалась, как пороховой склад.
Они вошли в гостиную. Дейзи собралась сесть, но передумала, увидев, что Йост остался стоять. Он засунул руки в карманы, взгляд его был жесток, лохматые брови нахмурены.
— Сегодня мы с Эйзе в первый раз поругались, — начал он.
Это было совсем не то, чего она от него ожидала. На всякий случай Дейзи подобралась и приготовилась к обороне.
— И все из-за тебя, — холодно уточнил он, продолжая пристально вглядываться в нее. — Она прекрасно знает, что мне неприятно твое присутствие здесь. Не сомневается в том, что твое появление приводит меня в бешенство, и при этом она… она защищает тебя! Заявила, что ты ей нравишься и я должен быть добрее с тобой… — Йост отвел взгляд, выдохнул, на его скулах заиграли желваки. — Я вышел из себя, пока слушал ее наивные доводы. Вышел из себя, потому что не смог объяснить ей, что она не понимает, о чем говорит. Знай она тебя так, как я! Она просто не представляет, насколько ты опасна.
