Глава 16
— Ты не куришь? — Яна пристально посмотрела на Руслана.
— Тебе же это не нравится.
Яна удивленно покачала головой.
— Ну, молодец, что бросил. Может, цвет лица станет нормальным.
— А у меня ненормальный цвет лица?
— Он у тебя странный.
Они шли с остановки в Школу.
Яна любовалась светом зари, падающей сквозь дома на дорогу. Вдоль коричнево-серых линий гаражей и заиндевелых троллейбусов, застрявших от мороза еще сутки назад посреди дороги.
— Ты знаешь, — говорила Янка Руслану, подтягивая на плече сумку, — в детстве я всегда знала, что солнце, даже если его не видно, когда-нибудь взойдет из-за гор. У меня за окном было огромное поле одуванчиков, а дальше — горы. Большие, дикие и сказочные…
— Где ты нашла в нашем городе сказочные горы?
— Замолчи. Мама была всегда красивая, как Шахерезада…
— Она и сейчас красивая…
— Да… Она всегда была рядом. И мне казалось, что все идеальные мамы должны быть такие — с большими черными глазами, с длинными волосами. Солнце должно каждый день всходить утром из-за гор и светить в окно весь день.
Янка вздохнула. Она очень боялась идти сегодня в класс.
Перед дверьми Руслан спросил оживленно:
— Ян, давай ты сегодня домой одна поедешь?
— Что случилось?
— Мы с Димычем решили поиграть у Масела.
Яна вздрогнула. Дима как ни в чем не бывало играет в группе с Русланом!
— Ты же еще не умеешь играть на гитаре!
— Я учусь.
— А ты разве с Димычем нормально общаешься? Ты же говорил, что он болван.
— Ну и что, что болван. Зато у него есть группа. И я буду там петь.
— Ты уже хвастался… Так ты и петь не умеешь! Воешь только!
— Да что ты привязалась? — Руслан стал на ходу быстро запихивать в рюкзак тетрадки со стихами, которые до этого зачем-то нес в руке. — Я буду им песни писать!
— Ммм… ну ладно. И все равно не понимаю, что ты с Димычем связался? То не нравится он тебе, то нравится… — Яна пожала плечами и накинула Руслану свалившийся с его шеи бежевый шарф. Руслан нервно повел плечами.
Класс встретил сонных школьников плакатом «Осень — бяка». Кто-то повесил его прямо над входом. Лиза смеялась и как-то демонстративно закатывала глаза. Аня опять рассказывала анекдоты. Кате сказали, что она похожа на Вирджинию Вульф, и она терла тени под глазами перед зеркалом, стоя к толпе спиной. Кто-то сквозь шум громко декламировал строки Набокова: «Нас мало — юных, окрыленных, не задохнувшихся в пыли, еще простых, еще влюбленных в улыбку детскую земли». По стенам были развешаны новогодние рисунки Руслана с депрессивными драконами и готическими девочками. Когда его спросили, почему он всегда рисует такие страшные иллюстрации с высунутыми и скрученными языками или лужами крови, он ляпнул: «Я немного Достоевский». Кто-то старался включить старенький граммофон пультом от кондиционера.
Весь класс сегодня пораньше собрался в Красной аудитории, рассевшись на большом диване и на деревянных стульчиках около круглого стола. На чайный столик уже вываливались коробки с печеньем, и сильно пахло заваренным «Ройбушем». Около стен стояли стеллажи с книгами и толстыми фотоальбомами, которые быстро заполнялись творческими работами и фотографиями с мероприятий. Надежда Васильевна заказала стилизованные под старину длинные подсвечники. Теперь Янке эта комната напоминала литературную гостиную девятнадцатого века, в которых читали свои произведения Пушкин с друзьями- лицеистами.
Все как всегда. Только Димы пока не было.
— Ребята, — не здороваясь, начала Надежда Васильевна, едва войдя в комнату. На этот раз у нее были красные длинные серьги. — У нас на носу день рождения школы! Не могли бы вы дружной компанией написать и разыграть какую-нибудь сценку. Пусть там участвуют музы! Да, музы! Отличная идея. — Надежда Васильевна гордо приподняла подбородок. — Алена, ты будешь музой любви, хорошо, ребята? А Руслан — Аполлоном! Все согласны?
Яна критически осмотрела Руслана и подумала, что уж на кого-кого, а на бога он никак внешне не тянет. Маленькие глаза, прижатые к длинному носу с горбинкой. Низкий рост и кривые передние зубы. Да, сильные ноги, сильные и накачанные руки! Но ведь кроме Яны никто этого не видел. И то, в темном коридоре его подъезда.
Надежда Васильевна вещала дальше:
— Я вам подсказывать больше не буду, думайте сами! Пусть этот вечер станет самым незабываемым вашим праздником! Янка, ты могла бы опять сыграть нам на фортепиано на вечере! Согласна?
Яна покорно кивнула и оглядела одноклассников, не обращавших на нее никакого внимания. Руслан раскладывал тетради на столе, Катя шептала что-то на ухо Аньке.
— Ребята, приготовьтесь к тому, что весна у нас будет очень напряженной! — воскликнула Надежда Васильевна. — Нам грозит очередная аттестация. К нам регулярно будут приезжать телевизионщики. Фактически мы превратимся месяца на два в шоу. Вас совсем немного. У каждого возьмут интервью. Каждый будет читать свои произведения на радио и на телевидении. Мы проведем два больших литературных конкурса, в которых вы, конечно, должны участвовать. Презентация литературного сборника. Подготовка к первой публикации в литературном журнале! Придется поехать и читать свои тексты детям в другую школу. Скоро к нам приедет мэр города!
И вдруг в класс вбежал Дима, радостно всем улыбнулся и уселся на стул напротив Яны. А та забыла, как дышать, вцепилась пальцами в стул и опустила лицо. На ее счастье, Катя обернулась и спросила про какую-то контрольную работу по русскому языку. Фонетические разборы.
Надежда Васильевна сердито посмотрела в их сторону и продолжила.
— Одним словом… Мы должны будем постараться, чтобы нас продолжили финансировать. Мы должны превратиться в одну большую, крепкую семью. В большой клубок. Мы…
Кто-то ткнул Янку в ногу. Это была большая нога в черной лаковой туфле. Яна посмотрела на Диму. Он сделал вид, что ничего не было.
«Вот как странно, — подумала она, — такая здоровая нога и лицо такое… такое…» Яна прищурилась. Лицо ангела. Немного отросшие золотые волосы под каре. Тонкое лицо. Именно тонкое и хрупкое, как цветок. Яна не выдержала, открыла блокнот и стала его зарисовывать. Она не хотела этого делать и обычно не рисовала никого с натуры. Тем более людей, которые ее бросили. Янка обвила ногами стул, чтобы больше не прикасаться к Диме, и грустно вздохнула. После позапрошлой ночи Янка не хотела ничего слушать про крепкую семью и какие-то клубки. Она видела по скучающим лицам одноклассников, что вся ответственность опять упадет на ее плечи.
Надежда Васильевна тоже перевела дыхание.
Вошел Ильдар Романович, их главный мастер по творчеству, и, поприветствовав лицеистов папкой каких-то бумаг, сел на свое почетное место. Янкина бабушка говорила постоянно, что Ильдар Романович — очень известный в городе человек. Одно время даже был помощником мэра, редактором толстого московского журнала. Ему до сих пор звонили директора золотопромышленных заводов, а губернатор области ездил к нему на дачу попариться в бане. Но для Янки он был просто Учителем. С раскосыми сибирскими глазами и черной шевелюрой. Он вызвался помогать Яне с публикацией в газете.
