погладил окладистую белую бороду.
– Как Вас зовут, простите? – спросила девушка.
– Ммм, у меня много имен, прелестное дитя. Некоторые зовут меня Али Акубар Малук, но другие называют меня просто Архивариус. Мое имя зависит от обстоятельств, – старик пошамкал, – Я ожидаю вас здесь уже пару часов.
– Ожидаете нас? Зачем? – удивленно вмешался в диалог Макс.
– Не торопитесь, молодой человек. Я понимаю Ваше нетерпение, однако, всему свое время.
– Очень приятно, господин Акубар… Акубар Малук… Вы, наверное, прибыли с Востока? Скажите, а почему Архивариус? Вы работаете в архивах? – Эмма поправила волосы кончиками пальцев, отставив чашку с кофе на стол, – И почему Вы нас ждете?
– О да, я историк, потомственный историк. Мой дед и прадед занимались тем же, чем и я, – старик отложил газету на столик перед собой, – Скажите, дети мои, а не посещал ли вас в последнее время некий господин Баллистер?
Эмма удивленно переглянулась с Максом.
– Судя по вашей реакции, он уже побывал у вас, – старик потер ладони, разминая их пальцы, – Он не сильно напугал вас? О, он страшный человек! Его методы ужасны, воистину ужасны. Но если вы живы, значит, вероятно, он позволил вам остаться в живых. Да хранит вас Вечное Небо, – Али Акубар достал шелковый носовой платок и вытер нос и губы. – Полагаю, он что-то хотел от вас, дети мои? Впрочем, я догадываюсь, что именно мог хотеть этот человек, можете не признаваться мне, если не хотите.
– Скажите, Макс, – Вас ведь зовут именно так, молодой человек? – продолжил свою речь старик.
– Да, это мое имя, – он уже перестал удивляться и плыл вслед за событиями, все более затягивающими их в свой водоворот.
– Я наслышан про Вас. Мне рассказывали, что Вы видели – ну, скажем так, – сны. Иллюзии, про чужой мир, как Вы его изволили поименовать. С другим солнцем, чужими городами и, как мне донесли, лиловыми скалами. Это ведь так? – глаза старика заблестели, он и не ждал подтверждения своих слов – он констатировал хорошо известный ему факт. – Вы не могли бы рассказать мне поподробнее о том, что Вы видели.
– Если Вам донесли, значит, Вы тоже из Ордена, как и Баллистер и этот белобрысый Освальд? – Макс уже без удивления смотрел на старика.
– Да, да, имею честь, молодой человек. Но не подумайте ничего дурного. Я всего лишь скромный ученый, и мои интересы лежат в сфере науки. Никакого насилия. Мною движет безудержная страсть к познанию. Но все же, что Вы видели в своих…эээ… снах, дорогой Макс? Думаю, Баллистер скрыл от меня большую часть правды. Он хитер и изворотлив, и никто не знает его подлинных целей. Хе-хе-хе, он недооценил Али Акубара Малука – я все-таки нашел Вас! Но вам не стоит опасаться меня, мои намерения чисты, как утренняя роса, я всего лишь историк.
– Что же, я не против, – медленно кивнул Макс. – Я расскажу Вам, что смогу, однако взамен Вы объясните мне, что все это значит. Об Ордене, и вообще…
– О, Великое Небо, я чувствую в Вас тягу к настоящему знанию и пытливый ум. Это похвально и заслуживает того, чтобы открыть Знание скрытое от многих. Так уж и быть, хотя это и не разрешается. Однако, сначала – Ваше повествование, – Архивариус сел поудобнее, готовясь выслушать рассказ, – Не мешкайте же, молодой человек.
– Хорошо, господин Малук…
И Макс рассказал ему почти все свои видения, которые только мог вспомнить. Сначала про Лиловые скалы, потом про стеклянную дорогу, про порт и корабли, про траншею и подбитые танки и мертвого пулеметчика в противогазе. На рассказ ушло минут двадцать, он даже увлекся, вспоминая и описывая мельчайшие детали сновидений. Архивариус кивал головой, иногда причмокивая губами и поглаживая бороду.
– Очень любопытно, молодой человек, – старик одобрительно закачал головой, – у Вас определенно Дар и хорошая Память. Вы, очевидно, много чего повидали в своих жизнях.
– В жизнях? – перебил его Макс.
– Да, я не оговорился, в жизнях. К несчастью, земная наука не признает очевидных вещей. Впрочем, это вопрос времени и проработанности ряда еще не открытых в этой исторической реальности теорий, а также влияний на ее развитие. Душа человека похожа на кристалл памяти, в который каждая человеческая жизнь записывает свой уникальный опыт и знания. Мы набираем опыт, умираем, рождаемся вновь. Вселенная может использовать накопленную информацию. Люди для Вселенной это, упрощенно говоря, сенсоры, ее чувствительные элементы, через людей она собирает информацию и проигрывает различные варианты трансформации реальности, – он поднял руки вверх и, в подкрепление свои слов, по-старчески затряс ими над головой.
– В силу определенных ограничений на частотные вибрации этого физического мира, большинство людей не могут вспомнить своих прошлых рождений. Но это не значит, что такая возможность недоступна в других точках Вселенной. Кроме того, есть некоторые устройства… м-да… но не будем отвлекаться. У меня есть основания думать, что картины, которые Вы видели, имеют не земное происхождение, уважаемый Макс. Поскольку я историк, я провел некоторые исследования – и возьму на себя смелость предположить, что знаю, что Вы видели. Это воспоминания из другого времени и с другой планеты. Планеты, которую земляне зовут Марсом, хотя люди, которые жили на ней сотни тысяч лет тому назад, дали ей иное имя.
– Но это полная ерунда, господин Архивариус, – Макс перебил рассказчика, – Там же нет никаких условий для возникновения жизни. Эта планета необитаема, и не существует никаких доказательств, что там когда-либо могло быть что-то живое, тем более, люди.
– Ммм, вы можете мне не верить, дети мои, это ваш выбор. Я говорю то, что знаю, – старик залепетал что-то неразборчиво, – к сожалению, привести доказательства я не могу, по, надеюсь, понятным для вас причинам.
– Но почему? – остановила его девушка.
– Потому, что если они попадут к вашим ученым, это может изменить ход истории, что совершенно не входит в мои планы. Я и так нарушаю Кодекс, рассказывая вам все это. Но, что поделаешь, интересы науки превыше всего! – старик поднял глаза к потолку.
– То есть, Вы хотите сказать, что я когда-то жил на Марсе? – Максу было странно произносить эту фразу всерьез. Ему все казалось, что он играет в детскую игру с этим седобородым старичком.
– Да, молодой человек, именно так. Вы жили на этой планете. Мне сложно сказать, кем Вы были там. Но, к примеру, место о котором вы рассказали мне сейчас – Лиловые Скалы – сыграло роковую роль в истории планеты. С этого места началась мировая война, которая положила конец цивилизации. Да-да, это историческое место! Благодаря Вам, я теперь имею такое подробное описание! Это просто замечательно! Я думаю, не будет слишком смелым предположить, что Вы каким-то образом даже принимали участие в этом столкновении.
– Значит, жизнь на Марсе и вправду существовала когда-то? – воскликнула Эмма. – А отчего там началась война?
– Ну, оттого же, отчего начинаются все войны, – по стариковски захихикал он. – Да-да, причина войн всегда одна, хотя предлоги бывают разные. На Марсе предлогом было убийство Императора, за которое, естественно, надо было отомстить. А потом… м-да… некоторые самонадеянные выскочки берутся управлять такими процессами – и не в состоянии удержать их. И вот результат.
– Но почему тогда я попал на Землю, если даже предположить, что Вы говорите правду?
– Логичный вопрос, молодой человек, более чем логичный. Люди, которые жили на Марсе, смогли, не без помощи Ордена, конечно, создать межпланетный корабль. Безусловно, он был несовершенен. Но несколько человек, смогло достичь на нем Земли. С собой они привезли некие очень важные предметы, но об этом я не хотел бы говорить. Спустя какое-то время они все умерли, не сумев приспособиться к иному миру. Однако, раз ступив на эту планету, они открыли путь. Это называется прецедент. Ступив на Землю, внесли метакоды Марса в поле этой планеты. И это позволило и всем остальным их соотечественникам после смерти искать здесь нового воплощения. Новая родина узнала метакоды и пустила их. Фактически, многие из живущих сейчас людей являются пришельцами с Марса. И, обратите внимание, метакоды Красной Планеты оказались настолько сильны, что земное человечество во многом повторяет путь
