лицо, слегка приглаженные волосы, одет в черную жеваную рубашку и такие же темные брюки.
— Привет, деда!
Они обнялись.
— Ты чего приехал? — спросил внук настороженно.
— Пойдем в комнату, там все и объясню.
Савва Николаевич медленно поднялся с дивана.
— Как у тебя здоровье? — видя, что дед поморщился при вставании, спросил Дениска.
— Да относительно неплохо. Починили, подлечили, так что жить можно, — как можно бодрее ответил Савва Николаевич.
— Деда, у меня в комнате беспорядок, ты не удивляйся… Не успел прибраться, думал, сегодня, да вот не успел… проспал… — стал оправдываться Дениска, забегая по коридору впереди деда, хватаясь за ручку двери. — Ты только не ругайся, ладно? — снова попросил он деда.
Савва Николаевич ничего не ответил. Толкнув дверь рукой, он оказался в студенческой комнатке, размером даже меньше, чем больничная палата, в которой ему довелось лечиться совсем недавно. Две смятые койки по бокам, рядом у изголовья — тумбочки, у входа вешалки, а в центре между вешалками и кроватями — стол со следами вечерней пирушки. Два стула стояли в промежутке между кроватями. На одном из них сидела миловидная девушка и поправляла прическу. Несколько шпилек она держала во рту, а руками ловко вкалывала очередную, приподняв локон густых русых волос. Красивые зеленовато-болотные глаза посмотрели на вошедшего седовласого мужчину настороженно и с любопытством. «Даже не стесняется», — подумал Савва Николаевич.
— Знакомьтесь. Деда, это моя девушка, зовут Ксения.
Девушка кивнула головой и продолжала сидеть на стуле, только вытащила шпильки изо рта и что-то тихо прошептала: не то «здравствуйте», не то «спасибо» за деликатность, проявленную Саввой Николаевичем, когда он утром застукал ее с внуком…
— Проходи, деда, садись — Денис подставил стул.
Савва Николаевич медленно опустился, продолжая разглядывать комнату.
— Здесь, значит, и живешь? — спросил он Дениску.
— А где же, деда. Снимать квартиру накладно, да и денег таких нет. А тут хоть можно ночь скоротать, а днем дела, — начал философствовать Дениска.
— Погоди, погоди о делах, — прервал дед. — Об этом чуть позже.
Дениска прикусил губу.
— Ну хорошо, попозже, так попозже. Деда, я на занятия опаздываю. — Внук выразительно посмотрел на часы.
— Уже опоздал, — отозвался Савва Николаевич. — Раньше вставать нужно было. Кто рано встает, тому все дается, — напомнил внуку Савва Николаевич народную мудрость.
— Дениска, я, пожалуй, пойду, — сказала девушка. — Мне тоже на занятия нужно. Она поднялась со стула.
— А можно попросить вас задержаться? — неожиданно предложил девушке Савва Николаевич.
Та взглянула на Дениску, потом, похлопав длинными ресницами и посмотрев в глаза Савве Николаевичу, решительно ответила:
— Ну если только ненадолго.
— Да нет, не больше пяти минут, — уточнил Савва Николаевич.
Девушка кивнула и снова села на стул.
— И ты садись, Денис — Савва Николаевич показал на кровать. — Какая твоя?
Дениска сел слева от Саввы Николаевича в ожидании чего-то очень важного для себя и своей подружки. И он не ошибся.
Савва Николаевич начал издалека:
— Я тоже был когда-то молод, и у меня тоже была девушка. Мы встречались, ходили в кино, целовались в сквере института, вместе штудировали учебники в библиотеке. Но каждый ночевал в своей комнате.
— Деда, не надо, а? — запротестовал было Дениска.
— Да нет, почему же, интересно послушать, что было тогда, — заметила спокойно Ксения.
— Но не это главное, — кивнул Савва Николаевич. — А то, что мы отлично учились!
Удар был нанесен в под дых. Дениска скис, у него даже опустились плечи. Но на девушку эти слова, кажется, не произвели никакого впечатления.
— Ну и что? — сделала она удивленное лицо. — Все зависит от способностей. И вновь открыто, без страха посмотрела Савве Николаевичу в глаза.
«Да она, кажется, из той породы девиц, о которых на нашем полустанке бытовала не очень этичная, но точная присказка: „С…ы в глаза, а она: „Божья роса!““ Ее моралью не прошибешь», — подумал Савва Николаевич.
— Конечно, Ксения, многое зависит от способностей, — согласился он. — Но еще больше — от желания и трудолюбия.
— Ладно, деда, не надо нам лекцию читать, — взъярился вдруг Дениска.
— Ты сядь, сядь, не суетись.
Савва Николаевич, взяв его за рукав, усадил на место.
«Вот, не было печали — черти накачали, — подумал в ту минуту Дениска. — И принесло же деда так некстати. Нужно что-то предпринять».
А Савва Николаевич, словно прочитав мысли внука, продолжал:
— Я понимаю, что вы оба взрослые, а мое вторжение нарушает ваши планы. Прошу извинить… Но мне позвонили из ректората и сказали, что ты, Денис, отчислен из института.
Денис снова вспыхнул, взмахнул рукой и хотел что-то сказать, но дед решительно его осадил:
— Помолчи! Потом скажешь. Так вот. У меня к вам обоим вопрос: кто виноват? Ответите, и я вас больше не держу ни секунды.
Наступила тишина. Денис переглянулся с девушкой, та опустила голову.
— Только правду, — попросил Савва Николаевич.
Ксения подняла глаза, скользнула ими по Дениске, лицу Саввы Николаевича, а потом решительно встала.
— Я все же пойду, а вы поговорите на эту тему без меня. — И она шагнула вперед.
Савва Николаевич потеснился, давая девушке пройти. Та легко накинула серую куртку, висевшую на вешалке, и небрежно помахала рукой.
— До свидания! Пока, Дениска!
Она развернулась, толкнула дверь рукой, покачивая крутыми бедрами в обтягивающих джинсах, решительно вышла в коридор, не оглянувшись.
— Понятно. — Савва Николаевич вздохнул. — Значит, вся ответственность на тебе? Я правильно понял твою подружку?
— Ну да, а чья же? — насупленно пробурчал Дениска. — Так получилось, деда. Мы с ней познакомились осенью. Она нормальная, мне с ней хорошо. Ты понимаешь?
— Я думаю, что ей с тобой еще лучше, — ответил Савва Николаевич.
— Да почему ты так говоришь? Ты же всего не знаешь, — обиженно пробормотал Денис, встав с кровати и отойдя к окну. — Ты ничего, деда, ничего не знаешь. — В его голосе появились слезливые нотки.
— Брось, Денис, брось! А то у меня не было в молодости твоих проблем! Все было! Но терять голову из-за юбки…
— Да не юбка она, не юбка! Я… я… я люблю ее! — прошептал в ответ Денис и отвернулся к окну. Его слезы закапали на подоконник.
Савва Николаевич ничего не ответил. Он замолчал, давая понять, что не осуждает внука, а лишь хочет помочь. Какое-то время оба не проронили ни слова. Потом Савва Николаевич, сделав над собой усилие, начал первым.
— Давай начистоту. Ты пропустил столько занятий… Из-за чего? Объясни, я постараюсь понять.
