— Мама… — Амариллис резко отняла руки от лица — рядом с ней стоял Судри. — Не плачь, я пришел.
Амариллис уже привыкла, что ее сын мог оказываться в нужном ему месте почти мгновенно; она поняла, что резкий всплеск ее отчаяния не остался незамеченным, — Судри был необыкновенно чуток. Ощутив ее страдание, он тут же побежал к ней — утешением и спасением. Она обняла его, усадила к себе на колени, и постаралась успокоиться. Когда ей почти удалось справиться со слезами, с той стороны, где деревья уступали место пустынным кустарникам и теплел воздух, где тропа сворачивала круто направо, послышался шум и треск. Кто-то направлялся прямо к ним, шагая напрямик и напролом, торопясь и не прячась. Амариллис замерла, стиснув сына, потом медленно встала, отодвинула его за спину и приготовилась разобраться с еще одним охотником до даровых обедов. Бежать было поздно. Она была на пределе сил; отчаяние и боль горели в ее глазах, превратив их в расплав серо-синего стекла.
Хруст веток раздался совсем близко; еще несколько шагов — и гость, продравшись сквозь заросли, почти что выбежал из-за поворота прямо на Амариллис.
…Он впервые видел ее такой — дрожащей от еле сдерживаемого гнева, готовую биться до последнего вздоха, измученную — и опасную. Мать, закрывшая собою ребенка, будь то волчица или зайчиха, — все равно; только изверг нападет на такую. Он извергом не был и поэтому остановился. А она смотрела на него, не веря глазам, все еще готовая сражаться и умереть. Он шагнул вперед, протянул к ней руки.
— Амариллис… ты звала меня. Я пришел.
И, не дожидаясь ответа, шагнул к ней, и успел подхватить падающее, покинутое сознанием тело.
Амариллис успела только почувствовать то, что чувствует перетянутая струна, перед тем, как порваться, и тут же у нее в глазах потемнело, мягко зашумело в ушах, земля поплыла из-под ног, и воздух отказался вдыхаться. Она успела только поверить своим глазам и стала тонуть в чем-то пышном, легком… И пришла в себя, лежа на теплой земле. Взгляд ее, недоуменный и рассеянный, остановился на лице эльфа.
— Это… ты?!
Он помог ей подняться, придерживая за плечи, усадил, отвел с лица пряди волнистых перепутавшихся волос. И будто не было ничего — ни пустыни, ни причуд скучающего бога, ни тоски безнадежного ожидания. Они снова были вместе. И все встало на свои места.
— Как ты сюда попал? — она провела пальцами по его непривычно смуглой щеке, разглаживая тонкие морщинки в углах рта.
— Пришел, — насмешливо улыбнулся эльф в ответ. — Вот как он, — и кивнул в сторону Судри, подошедшего к Амариллис с чашей воды.
— Или ты думала, что все самое хорошее у сына от тебя? — Хэлдар притянул мальчика к себе, обнимая за плечи. — А я так, не у дел остался… Пей, Амариллис. Здесь от воды отказываться как-то негоже. И пойдем, покажешь мне здешний дом.
Она пила холодную воду, глядя на них — удивительно похожих, светлых, сильных… ей думалось, что вот сейчас самый подходящий момент зарыдать, или снова упасть в обморок, или сказать что-нибудь такое, запоминающееся. И не могла. Потому что все действительно встало на свои места, и не нужно было лишних трескучих слов, и слезы вдруг враз закончились. Все так, как должно быть, хорошо и правильно. Поставив чашу наземь, Амариллис потянулась к эльфу, прижалась к нему, уткнувшись носом — как она любила — в его шею. Судри сидел рядом, вполне спокойный и довольный, смотрел на них и как-то понимающе улыбался.
— Похоже, у Чиро прибавится постояльцев, — Амариллис оторвалась, наконец-то, от Хэлдара.
— Чиро? — вопросительно поднял бровь эльф. — Вроде как здешнего хозяина зовут Гармом?
— Гарм спит. Как говаривал Лорка, без задних ног. А Чиро — эллил, и наш большой друг. Пойдем, он, наверно, беспокоится.
Ну конечно, он беспокоился. Бегал по поляне, кругами вокруг дерева, так, что крылья трепетали, вне себя от тревоги — он и уйти не мог, оставив троллей на одну старушку мшанку, и оставаться в неведении был не в силах. Увидев выходящих из-за деревьев эльфа, девушку и мальчика, Чиро сначала замер, глядя на них во все глаза. Потом направился навстречу и за несколько шагов остановился, глубоко поклонился Хэлдару.
— Рад приветствовать и милости прошу, светлый господин.
— Здравствуй, младший брат, — Хэлдар улыбнулся и поклонился в ответ.
На этом церемонии были завершены. Чиро схватил Судри в охапку и принялся выговаривать девушке.
— И куда тебя понесло, скажи на милость?! Ишь, героиня выискалась! Я же говорил, купол в любой момент может дать трещину и неизвестно, что оттуда полезет!
— Подумаешь, свинья игольчатая вылезла, — пожала плечами Амариллис. — Ничего особенного.
— Похвальбишка, — засмеялся Хэлдар. — То-то ты ее в землю от страха забила. Давайте присядем под деревом и вы все мне расскажете. А я — вам.
Им понадобилось немало времени, чтобы действительно все рассказать.
— Так ты оставил их в оазисе? — переспрашивала Амариллис. — Сыч жив? А Арколь?
— Все живы, не беспокойся. Сильнее всех досталось ар-Раби, но он справится. Оазис поможет ему.
— Хэлдар, как Сыч… — Амариллис не закончила вопроса.
— Не простил и не смирился. Но не озлобился, — тихо ответил эльф. — Радость моя… — и еще крепче обнял ее.
— Хэлдар, — эллил озадаченно пощипывал свое крыло, — как я понял, у вас с сыном схожие способности — находить короткий путь? Причем на небольшие расстояния вы можете проводить с собой еще кого-то…
— Да. Но в долгую дорогу спутников взять не можем.
— Когда ты узнал об этом? — Амариллис выглянула из-под руки эльфа. — Раньше за тобой такого не водилось, всегда был такой неторопливый, никакого терпения не хватало.
— Просто ты всегда слишком спешила. Даже для человека, — поддразнил ее эльф. — Я узнал об этом всего два дня назад.
И он рассказал им о событиях той ночи, когда их скромную стоянку почтил сам кровяной червь; при упоминании о нем Чиро передернуло, и он с ужасом посмотрел на Хэлдара.
— Как вам удалось выжить? Это невозможно! То есть…
— Так и есть. Но именно тогда, когда я понял, что в этой битве нам не победить, и похоже вот оно и пришло, мое время умирать, — тогда я понял, что пока что и сам умирать не собираюсь и более того — на смерть не имею права. Сыч был совершенно прав, напомнив, что меня ждут.
— Неужели ты в этом сомневался? — и Амариллис несильно дернула эльфа за прядь выгоревших, белесых волос.
— Именно тогда я впервые увидел тропу. Видимо, надо было дойти до края отчаяния и понять, что это еще не Край Света.
— А Судри умеет видеть тропы с рождения. Что ж, теперь есть кому за ним приглядывать. Послушай, а я ведь тоже видела этого вашего… Пьющего Песок. Значит, это он научил тебя видеть тропы…
— Скорее, заставил меня вспомнить, что я сам умею это делать. Я никогда не говорил об этом, но в детстве у меня получалось что-то похожее на то, что проделывает наш сын. А потом забылось за давностью лет.
Они просидели так до вечера, разговоров было много, и еще больше — желания не расставаться даже на минуту, быть рядом до скончания века; когда солнце медленно, нехотя покатилось к западу, Амариллис спросила:
— Ты так и не рассказал, как же смог попасть сюда. И что это за оазис, где ты оставил Сыча, братца
