карателем, стал моим единоправным братом. Я сделал его подобным себе, наделил божественными силой и властью. Отныне он мой и ваш защитник. Моя темная половина, Гираш.
Калима вынул цветок лотоса из-за уха и подбросил его в воздух. Цветок вспыхнул подобно звезде, весь зал затопил горький запах полыни и рядом с Калима появился еще один юноша.
Такого же роста, столь же юный и прекрасный. Только глаза его светятся как два королевских рубина, и тонкие губы улыбаются с изрядной долей сарказма. Кожа цвета отполированной стали, гребень волос, торчащих белоснежными иглами, острые, колючие черты лица. А одет он в так хорошо знакомый всем ядовито-оранжевый комбинезон брохусов, только ткань, из которой он сшит, кажется то лоскутами пламени, то плотной дымкой ядовитого газа. На поясе у него висит свернутый кольцами кнут. И если от Калима ощутимыми волнами исходит миролюбие, то его брату оно совсем не свойственно.
Гираш оглядел собравшихся, повернулся к брату.
— Ты призвал меня, чтобы я провозгласил День Гнева. Я готов. А вы?
Этот вопрос он небрежно бросил в зал, едва повернув голову к собравшимся. Но они ответили ему таким согласным криком, словно всю свою жизнь только и ждали этого вопроса.
Все были счастливы. И только одна маленькая собирательница, несостоявшийся реликварий, Виша из дома Вельда, тихо плакала, спрятавшись за спину флюгера альх-Хазреда. Она не видела ничего от своего любимого Тойво Маарви в том существе, пред которым пал ниц весь цвет Лис-Арден.
Вильма Эредиа пригласила ее погостить у себя, однако Виша отказалась и предпочла вернуться к себе, в маленькую квартирку с видом на кладбище. Она старательно отмыла следы долгого путешествия, наконец смогла переодеться, отправить с коммуникатора сообщение домой, даже что-то съела. А потом села на широкий подоконник, подобрала под себя ноги и завороженно уставилась на ряды белых могильных плит. Уху сидела рядом и смотрела в ту же сторону.
— Ну вот, мы снова вдвоем. Как в старые добрые времена. — Виша протянула руку, погладила сову по круглой голове. — И я думаю, нам пора домой, Уху.
— Не возражаю. — Такой знакомый, спокойный голос Тойво, прозвучавший из-за спины, чуть не заставил Вишу потерять равновесие и свалиться с подоконника. — Мне так будет намного спокойнее.
Боясь обмануться, Виша медленно обернулась: на самом краю кровати сидел ее брохус, совершенно такой… вот только ни на голове, ни на шее не осталось и следа разъемов и вживленных металлических конструктов. А так — все тот же Тойво Маарви, с его несмелой улыбкой, темными глазами и лысым черепом. Виша слезла с подоконника, медленно подошла к брохусу.
— Сначала объясни, как. — Потребовала она, закусив губу.
— Попробую. — Тойво протянул руку и взял вишины пальцы в свои. — Так мне легче собраться с мыслями. Помнишь, Сорью навязал тебе растеньице из своего сада, даже сам сюда внес. Это и был мой пропуск. Виша, сейчас я — Тойво Маарви, больше никто. Это моя награда, — и он улыбнулся.
— Ты теперь можешь менять свою телесность по своей воле?
— Можно сказать, что и так. Тот, кого ты видела в Лис-Арден, мое истинное обличие… и не кривись, лучше быть живым богом, чем мертвым брохусом. Принимая форму растения, я волен выходить из нее кем угодно. Со всей полнотой памяти…
И он притянул ее к себе. Виша молча подчинилась, села рядом.
— Так ты хочешь, чтобы я уехала домой?
— Я хочу, чтобы ты была в безопасности. А я буду рядом, когда только ты этого захочешь.
— Вот не думала, что боги так беззастенчиво врут. Тебе будет не до моих желаний, война все- таки…
— Это не твоя война, Виша, — примирительно сказал брохус.
— Ошибаешься. Оба мои брата, как я понимаю, призваны под твои знамена. Врочем, они всегда любили подраться, так что просить тебя спрятать их подальше не буду.
— Тебе необязательно просить. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива. — Как ни странно, сейчас Тойво выглядел еще более неуверенным, чем в самом начале их знакомства, когда Виша обозвала его подгузником.
— Да? — Виша неуловимым движением улеглась брохусу на колени. — Докажи.
На следующий день моргенштерн, все тот же «Облачный сон», уносил Вишу из Лис-Арден. Одну, потому как все остальные ее спутники пожелали остаться. Потом из Одайна она без труда добралась до пригорода, гда процветала ферма дома Вельда. Мать и отец встретили ее не без удивления (они считали Вишу с ее характером и склонностью к приключениям «отрезанным ломтем»), но с радостью.
— Нужно отдохнуть? — понимающе спросил отец.
— Ага, — односложно отозвалась Виша, заходя в дом.
— Тогда увидимся за ужином, — сказала мама. — Твоя комната в неприкосновенности. Даже коллекция сережек. Иди, отдыхай.
Виша поднялась на второй этаж, привычно пересчитывая ступеньки, Уху сидела у нее на плече. Вторая дверь направо, характерный скрип, похожий на голос козодоя. Окно-фонарь, платяной шкаф, кровать, укрытая лоскутным покрывалом, стол и креслице, из которого она так и не собралась вырасти. Виша стала в дверях, грохнула на пол сумку, а потом разбежалась и прыгнула на кровать, растянулась на ней, раскинулась как морская звезда, потом свернулсь клубком, потом опять потянулась… Тойво оказался прав. Дом, милый дом. И Виша перехотела плакать.
Прошло несколько дней. Домочадцы успели привыкнуть к вишиному возвращению, она же вновь освоилась на ферме. И однажды поздним весенним вечером все вспомнили, что не далее как завтра Више исполняется полных двадцать лет. Особого праздования устраивать не стали, слишком хорошо помнили неприязнь именинницы к трогательным речам и публичному одариванию, но какой-никакой праздничный ужин организовали. Уже поздним вечером в комнату к Више заглянула Мэй Вельда.
— Зайди ко мне, — и обещающе улыбнулась.
Нессколько заинтригованная Виша немедленно бросила учебник военной истории эльфов (один из подарков Вильмы Эредиа) и отправилась на половину матери. Мэй ждала ее, сидя в низком кресле у окна, держа на коленях плоскую шкатулку.
— Присаживайся, — пригласила она дочь занять второе такое же кресло. — У меня, как ты догадываешься, подарок. И впридачу история.
— Что сначала?
— Конечно же история, получив подарок, ты убежишь примерять его и вряд ли услышишь хоть слово.
Мэй помолчала, покачивая шкатулку в руках.
— Это украшение… хотя я думаю, это гораздо больше, чем украшение, ну да бог с ними, с моими мыслями. Оно передается в нашей семье уже очень давно, от матери — к старшей дочери. Как оно попало в дом Вельда — отдельная история, многое из которой забыто, а многое тщательно скрывалось. Ты очень хорошо училась, Виша, поэтому я думаю, что история ратманов Эригона тебе знакома. В том числе, семейства Мираваль.
— Еще как знакома, — кивнула Виша. — Больше, чем многим профессорам из нашей одайнской школы.
— Тогда ты должна знать, что Риго Миравалю наследовал Арчеш-младший Мираваль. По лицу вижу, что знаешь. Так вот, мало того, что сам Арчеш-младший был незаконным сыном Риго, а матерью его была танцовщица из священной храмовой труппы, так еще и сам Арчеш-младший, женившись по распоряжению своего линьяжа на девице со связями и приданым, нашел свою любовь совсем в другом месте.
— В доме Вельда, разумеется, — подвела итог Виша.
— Именно здесь. Наша прапра… в общем, Тамина Вельда стала его возлюбленной и родила ему его любимую дочь, Итиль. И она же стала первой хозяйкой этого украшения. Сам Арчеш-младший получил его из рук своей матери, что достоверно подтверждается его дедом, Арчешем-садовником. Кем была эта женщина, простившая Миравалей, укравших ее сына и чуть не погубивших ее саму, сейчас сказать трудно. Записи Арчеша садовника сохранили несколько ее портретных зарисовок и имя. Ее звали Амариллис.
— Странно, я даже не удивлена, — тем не менее, Виша сцепила пальцы в замок и явно побледнела.
— А теперь пришло время отдать это украшение тебе. — Мэй открыла шкатулку и протянула дочери
