и если вдруг со мной что-нибудь случится… Или вы платите, или оставим это дело.
Взгляд ее был чистым. Она требовала слишком многого, но у меня не было выбора. Я переведу ей пятьдесят тысяч долларов с моего личного счета, не трогая двухсот тысяч на расходном счете, поскольку снятие оттуда такой большой суммы показалось бы странным. Я был уверен, что Сэндерс проверял мои банковские операции.
— Я выпишу вам чек на пятьдесят тысяч долларов, которые вы положите в ячейку в вашем банке.
Моя небритая рожа не внушала доверия, и она покачала головой:
— Я предпочитаю получить наличными, которые положу в сейф. Чек — это бумажка.
— Вы большой специалист в области финансов.
— Я много лет занималась разменом маленьких денег, и у меня было время поразмыслить о крупных суммах, — сказала она — Когда мы уезжаем?
— Отсюда? Немедленно, а из Лос-Анджелеса завтра.
— Могу ли я поговорить с вашей женой?
— Чтобы еще больше озлобить ее? Мы расстались с ней в очень плохих отношениях. Эта сделка в любом случае заключена с ее согласия. У меня даже ее паспорт. Что вам еще нужно?
— Ее паспорт? — воскликнула Энни.
— Ну да.
— Использовать чужой паспорт очень опасно. Мне нужно будет разрешение, подписанное ею. Нечто вроде конфиденциального заявления, которое я смогу предъявить в случае какой-нибудь неприятности.
— Невозможно. Она сейчас на Гавайях… Не будем усложнять жизнь. Вы возьмете с собой и ваш паспорт. Надеюсь, он у вас есть…
— Есть. Но вдруг понадобится виза?
— Вы въедете в Кению и во Францию и выедете оттуда по паспорту моей жены.
— Мне нужна подлинная виза в мой настоящий паспорт, — сказала она — Даже если я не воспользуюсь им.
Она была умна. Даже слишком.
— Хорошо, я получу ваши визы в Лос-Анджелесе. В Париже мы остановимся в отеле «Крийон».
— В каком отеле? — переспросила она.
— «Крийон». Это один из самых красивых и шикарных отелей в Европе. Как отель «Пьер» в Нью- Йорке.
— Вот как, — сказала она. — Я никогда еще не бывала в таких отелях. К тому же у меня нет подходящих нарядов, для Африки понадобится специальная экипировка, а у меня всего один чемодан.
— Мы купим все, что вам будет нужно, в Париже.
— Вы ведь не станете вычитать с меня за одежду…
— Одежда будет оплачена по статье общих расходов.
С ней надо быть настороже.
— А если бы вы не нашли меня или я не согласилась на это, что бы вы тогда сделали?
Я поднял руки:
— Это одному Богу известно!
Мое восклицание было искренним, и Энни поверила.
В машине по пути в Лос-Анджелес мы почти не разговаривали. В своем полотняном костюме и с минимумом косметики на лице она была недурна. Родись она в богатой семье, она могла бы быть Энджи. Я попытался сделать ей комплимент:
— Редко встречаются блондинки с темными глазами…
— Ерунда…
— Что с вами?
— Я не настоящая блондинка, я осветлила волосы позавчера утром…
— А почему вы сердитесь?
— Потому что это заметно! Значит, вы надо мной издеваетесь.
— Да не будьте такой агрессивной! Стоит мне раскрыть рот, как вы набрасываетесь на меня.
— Это так, — сказала она, — У меня скверный характер. Обещаю, что буду менее раздражительна.
— Так-то будет лучше. Моя жена — сама сдержанность.
— Ну и хорошо! Надо было в этом случае ехать за ней на Гавайи, помириться с ней и путешествовать вместе.
Она похлопала меня по колену:
— Не беспокойтесь! Я справлюсь со своей ролью…
На широкой и свободной автостраде мы хранили молчание. На скорости восемьдесят километров в час машина, казалось, стояла на месте.
— А как зовут дядю?
— Сэндерс. Син Сэндерс.
— Он вас шантажирует, не так ли? — продолжила она — Если не будете послушным — не получите денег.
Она запомнила имена, понятия, аргументы.
— Он добрый человек, но пуританин, с ним трудно. Мы с женой очень вам признательны.
— Мне нравится чувствовать себя важной особой, — сказала Энни — Еще немного, и я перестану просить у вас деньги… Удивительно, что я служу для кого-то добрым гением. Наш мир — странная штука.
— Пятьдесят тысяч долларов включают все услуги, в том числе один-два коротких разговора с Сэндерсом.
— С ним? Лично?
— Да.
— И вы думаете, что это пройдет?
— Ваш голос очень похож на голос моей жены. Надо будет только немного изменить стиль разговора. Вашу интонацию…
Я надумал позвонить Сину с борта самолета. Связь будет плохой, голоса исказятся. Именно это мне и было нужно.
День, проведенный в Лос-Анджелесе, был ужасно трудным, мне пришлось изъездить десятки миль, потратить много часов на перемещения из одних мест в другие. Каждое мое действие было под пристальным контролем Энни — банковские дела, кенийская и французская визы в ее паспорте. Я снял номер неподалеку от аэропорта в только что отстроенной гостинице «Шератон». На тридцать втором этаже тишина в звуконепроницаемом номере была тягостной. В окно я увидел рабочих в касках на находившейся напротив стройке. Муравьи на стальном каркасе в шесть часов утра. Взлетавшие «боинги» оставляли в небе белые полосы. В девять утра мы были в аэропорту, где нас тотчас же окружили заботой служащие авиакомпании TWA.
Поднявшись на борт самолета, мистер и миссис Ландлер уселись в клубные креста салона первого класса. Стюардесса предложила нам выпить шампанского.
— Моя приятельница работает стюардессой, но в салоне эконом-класса. Когда я ей об этом расскажу…
— Было бы хорошо, если вы будете меньше говорить…
Это легкое замечание заставило ее впасть в другую крайность. Она вообразила, что «богачи» настолько избалованные люди, что не говорят комплиментов и только ворчат. Она считала совершенно естественным комфорт спального кресла, съела бутерброд с черной икрой, запив его несколькими рюмками водки, а потом большим количеством калифорнийского вина. Она ела быстро, словно боялась, что у нее вот-вот все отнимут. Затем она заснула, приоткрыв рот и положив голову мне на плечо. Позже я разбудил ее, попросив вначале стюардессу принести ей чашку кофе эспрессо и затем соединить меня с Лос-
