— Ты знаешь, почему он не плакал, когда поранил руку? — спросила Рина хрипловатым от волнения голосом.
— Почему? — тихо повторила девочка.
— Он думал, что если будет хорошо себя вести, то я захочу стать его мамой.
Тошка подалась к Рине и порывисто обняла ее за шею.
— Мамуль, когда я последний раз говорила тебе, как я тебя люблю?
— Да уж давненько не говорила, — сглотнув подступивший к горлу комок, откликнулась Рина. — С прошлой пятницы, по-моему.
Наконец Рине удалось высвободиться из Тошкиных мелодраматических объятий.
— Если я немедленно не выпью чашку кофе, то выпаду в осадок, — сказала она и отправилась на кухню. Тошка, подхватив с кресла плед, последовала за ней.
— Есть хочу зверски, — заявила она, сияя улыбкой. — Омлет из двадцати яиц будет в самый раз.
— Симулянтка, — шутливо нахмурилась Рина, доставая тем не менее из шкафчика сковороду, — больные обычно страдают отсутствием аппетита.
— Просто я так обрадовалась, что вся болезнь из меня мгновенно выскочила, — блеснула глазами девочка. — А что ты сказала Анне Викентьевне?
— Правду.
— А она? Стала тебя отговаривать?
— Ничуть. Сказала, что рада за нас и что мы молодцы.
— Я всегда знала, что она классная бабуся, — засмеялась Тошка.
Очередной звонок в дверь прервал их диалог.
— Откроешь? — спросила Рина, которая уже начала взбивать в миске яйца.
— Это, наверное, Маришка, — встрепенулась Тошка. — У нас физичка с математичкой хором заболели, поэтому всех отпустили с последних двух уроков.
Поплотнее завернувшись в плед, она поспешила в прихожую. Однако оказалось, что пришла вовсе не Маришка. Открыв дверь, девочка увидела на пороге Романа и жутко смутилась.
— Ой, здрасьте… Проходите, пожалуйста, — залопотала она, пятясь задом, а потом быстро исчезла в кухне.
— Мам, — сделав страшные глаза, зашипела она. — Там Роман пришел, а я в таком виде.
— Да ничего, ведь ты же болеешь, — попробовала успокоить ее Рина.
— Ну да — ничего! Ужас какой-то, — не унималась Тошка, глядя на свои мохнатые тапки в виде львиных морд. — Пока ты будешь его отвлекать, я пойду переоденусь.
— Ладно, ладно, — улыбнулась Рина, прекрасно понимая смущение дочери. Кому же приятно предстать перед гостем растрепанной и в пижаме? Особенно, если гость — интересный мужчина в полном расцвете сил?
Выйдя в прихожую, Рина увидела, что Роман стоит на пороге гостиной и внимательно разглядывает спящего у окна ребенка.
— Это кого же вы тут приютили? — тихо спросил он через плечо, когда Рина остановилась у него за спиной.
— Это… Это Антошка.
— Исчерпывающий ответ, — ухмыльнулся Роман. — Кто такой, этот Антошка? И что у него с рукой?
— Упал, закрытый перелом, потерял сознание, очнулся — гипс, — попыталась пошутить Рина, но Роман ей не подыграл.
— Темнишь, старушка, — сказал он, поворачиваясь. — Ох, темнишь.
Рина отвела глаза в сторону — к разговору с Романом она еще не подготовилась. В сумасшествии последних дней она напрочь забыла о том, что на сегодняшнее утро у них была назначена деловая встреча: Роман привез какие-то важные документы, которые ей предстояло прочитать и подписать.
— Я вчера весь вечер пытался до тебя дозвониться, но твои телефоны молчали, — сказал он.
— Да, мы с Тошкой поздно вернулись домой, а мобильник у меня сдох, — не слишком внятно пояснила Рина. Под пристальным взглядом Романа она совсем стушевалась.
— Ну что ж, я уже понял, что вы тут что-то затеяли, — сказал Роман. — Поскольку цивилизованно пообщаться в гостиной нам вряд ли удастся, — выразительно махнул он рукой в сторону спящего ребенка, — предлагаю устроить посиделки на кухне. И не надейся отвертеться.
В этот момент послышался звук отпираемого замка, входная дверь осторожно отворилась и в прихожую на цыпочках проникла Наталья.
— Руки вверх, — негромко, но отчетливо скомандовал Роман, и Наталья, подскочив от неожиданности, чуть не уронила бумажный пакет, который прижимала к груди.
— Разве ж можно так людей пугать? — придушенным голосом просипела она. — Меня из-за вас чуть кондрашка не хватила.
Она посмотрела на улыбающуюся Рину, повертела в руках ключ и пояснила:
— Я думала, у вас тут лазарет, боялась детей перебудить, ну и вот…
— Все правильно, — одобрила ее предусмотрительность Рина. — Раздевайтесь давайте и пошли в кухню — я сейчас кофе сварю.
— Я принесла обещанное варенье, — сказала Наталья, протягивая Рине пакет. — Малиновое пойдет?
— Думаю, самое то, что надо.
Роман подошел к Наталье и галантно помог ей снять пальто. Та засмущалась, начала суетиться, выронила из рук сумочку.
«Ох уж этот Роман, — подумала Рина. — Мужчина, пред которым трепещут женщины любого возраста, от юной Тошки и до умудренной жизнью Натальи. Я бы даже не удивилась, узнав, что и Анна Викентьевна тоже вздыхает по нему тайком».
На первый взгляд в Романе не было ничего особенного. Среднего роста, он не обладал фигурой атлета, но был складным и подтянутым. Все черты его лица в отдельности были самыми обыкновенными, однако сочетались так гармонично, что невероятным образом делали Романа очень привлекательным. Картину дополняли умные глаза и обаятельная улыбка. Стоило ли удивляться тому, что многие женщины сходили по нему с ума.
Рина и сама долгое время была влюблена в приятеля брата.
Сергей и Роман дружили, кажется, всю жизнь, но Рина до сих пор не могла понять, что же их объединяло — более разных по темпераменту людей трудно было себе даже представить. «Стихи и проза, лед и пламень не столь различны меж собой» — думала про них Рина с тех самых пор, как впервые прочитала «Евгения Онегина». Хотя про спокойного и уравновешенного Романа вряд ли можно было сказать, что он прозаичен. Однажды Рина слышала, как вдохновенно он играл «Лунную сонату», и плакала от избытка чувств.
Впервые она обратила на него свое пристальное внимание, когда ей было лет шесть, и с тех пор Роман надолго поселился в ее девчачьем сердце. Однако для него она оставалась лишь маленькой девочкой, к которой он всегда относился, как к младшей сестре.
Ей было шестнадцать лет, когда Роман женился, и она решила, что теперь уж точно умрет от горя. С искренним юношеским эгоизмом она желала, чтобы брак его поскорее рухнул, но вопреки всем ее ожиданиям семейная жизнь Романа поначалу складывалась довольно удачно. Рина же продолжала хранить ему верность, надеясь на то, что предмет ее обожания когда-нибудь откликнется на ее чувства.
Спустя несколько лет после гибели Сергея Роман действительно развелся с женой. Казалось бы, главная преграда на пути к осуществлению Рининой мечты рухнула, но именно тогда она вдруг поняла, что бесконечная девичья влюбленность неожиданно уступила место крепкой дружеской привязанности. С тех пор Роман по-настоящему занял в ее жизни место старшего брата.
Пока Рина готовила кофе, Роман и Наталья сидели за кухонным столом, грызли баранки и обсуждали прелести жизни, которые выпали на долю хомяка Гудвина.
— Вот так бы жить себе, не ведая никаких забот и печалей, — задумчиво произнесла Наталья, глядя, как ненасытный Гудвин набивает щеки кукурузными хлопьями. — И даже о хлебе насущном думать не
