— Вот именно, — не сдавалась Тошка. — Тут же введет в нашем доме кодекс поведения и в два счета уморит нас с тобой своими нотациями и претензиями.
Обычно Рина быстро сворачивала подобные разговоры, не позволяя их спору разгореться. Она и сама знала, что Вениамин далеко не романтик, но ей по-прежнему были приятны и его ухаживания и, его внимание, поэтому она категорически отказывалась идти у Тошки на поводу. Вот и сейчас она попыталась побыстрее сменить тему и, лукаво взглянув на дочь, сказала:
— А живот-то твой, между прочим, подвел — ничего экстраординарного, слава богу, так и не произошло.
— Ой, действительно, — удивленно подняла брови Тошка. — Если не считать небывалого нашествия народу и невероятной кучи подарков, то ничего эдакого и впрямь не случилось.
Однако на следующее утро выяснилось, что предчувствия Тошку все же не обманули.
Воскресенье, день неожиданностей
Стрелки часов приближались к полудню, а Рина с Тошкой только что позавтракали и теперь сидели за кухонным столом, неторопливо допивая поздний утренний кофе.
По правую руку от Тошки лежал мобильный телефон, который непрерывно попискивал, сообщая о прибытии очередной эсэмэски. Девочка то и дело отставляла в сторону чашку и принималась быстро давить на кнопки, отправляя ответные послания.
— С кем беседы беседуешь? — поинтересовалась Рина. — С Маришкой? Давно не виделись?
— Ага, — кивнула Тошка, не отрываясь от своего занятия. Пальцы ее мелькали с такой скоростью, как будто она выдавала сто тысяч знаков в минуту.
Глядя на нее, Рина покачала головой. Сама она не слишком любила общаться посредством эсэмэсок, по старинке предпочитая им обычные телефонные звонки. Однако у молодежи нынче были иные пристрастия, и никуда от этого не деться.
— А о чем речь ведете? — вновь полюбопытствовала Рина. — О мальчиках? Все же весна на дворе — любовь и все такое.
Тошка в ответ только презрительно фыркнула. Потом она отложила телефон в сторону, взяла в руки чашку с недопитым кофе и сказала:
— Вечером в школе будет концерт самодеятельных талантов, который почему-то назвали «Варьете». Мы с Маришкой решаем, идти или не идти.
— Конечно идти, — встрепенулась Рина. — Все же ваши одноклассники будут выступать — интересно же.
Тошка слегка поморщилась.
— По-честному, я не слишком люблю самодеятельность. Всегда чувствую себя жутко неловко, когда кто-нибудь фальшивит, забывает текст или оступается на сцене.
— Но бывают же и удачные выступления, — улыбнулась Рина, которая никогда не смотрела никакие реалити-шоу по той же самой причине.
— Бывают, — согласилась дочка, — но редко, к сожалению.
— А почему вы с Маришкой сами не участвуете в представлении? — не отставала Рина.
— Мам, ну ты же прекрасно знаешь, что мы не обладаем никакими публичными талантами — не поем, не пляшем, на пианино только «Чижика-пыжика» играем. Ты что, хочешь, чтобы я им Бодлера по- французски продекламировала, а Маришка показала пару приемов айкидо?
— Твоя правда, — рассмеялась Рина, — бесталанные вы, девушки.
— Вот именно, — легко согласилась Тошка и принялась выстукивать очередное сообщение.
Тут в углу раздался какой-то грохот, и мама с дочкой одновременно повернули головы на звук. На столике возле окна стояла большая клетка, в которой проживал флегматичный рыжий хомяк по имени Гудвин. Гудвин был на редкость ленивым и прожорливым, а посему толстым и ужасно потешным. После очередного приема пищи он обычно укладывался спать и проводил в приятной дреме большую часть суток. Правда, бывало, что у него случались приступы необъяснимой активности, и тогда Гудвин начинал бегать в большом пластиковом барабане. Видимо, как раз сейчас хомяку захотелось размяться, и он резво мчался в никуда, громко топоча лапками.
— Как ты думаешь, он будет есть ватрушку? — задумчиво спросила Тошка, глядя на своего любимца.
Весь вчерашний день любимец проспал в комнате хозяйки, поскольку слишком нервно реагировал на запах пирогов, и его пришлось удалить из кухни.
— Я думаю, на свете не существует ничего такого, что наш Гудвин не пожелал бы засунуть себе за щеку, — ответила Рина, и тут кто-то длинно позвонил в дверь.
Мама с дочкой переглянулись.
— Интересно, кто бы это мог быть? — озадаченно протянула Рина, поднимаясь со стула и направляясь в коридор.
— Может, кто-то учуял вкусный запах и покушается на нашу ватрушку? — пошутила Тошка и потянулась вслед за матерью.
Рина не стала заглядывать в глазок, лишь машинально спросила «Кто там?» и тут же щелкнула замком. Такая поспешность была не признаком легкомыслия, а всего лишь привычкой полагаться на консьержку тетю Пашу, которая денно и нощно несла вахту в своей конторке на входе. Тетя Паша была необыкновенно бдительной охранницей и одновременно самой зловредной женщиной на свете. От ее всевидящего ока не могла укрыться ни одна тайна, обитающая в стенах этого подъезда, а болтливый язык мгновенно делал эти тайны всенародным достоянием. Тетю Пашу никто не любил, зато все признавали за ней талант стражника, полагая, что в случае чего ни одному бандиту от нее не уйти.
Итак, щелкнул замок, дверь открылась и Рина с Тошкой замерли от удивления. Перед ними стоял незнакомый высокий юноша и держал за руку маленького мальчика. Оба напряженно смотрели на хозяек дома и молчали.
— Вам кого? — догадалась наконец-то спросить Рина.
— Здравствуйте, — смутился юноша и даже немного покраснел. — Вы Арина Алексеевна Острожина?
Рина молча кивнула, продолжая внимательно рассматривать неожиданных визитеров. Настроение ее почему-то резко испортилось. Еще не понимая, что происходит, она почувствовала приближение неприятностей и занервничала.
Юноша между тем сунул руку в карман, вытащил оттуда слегка помятый конверт и протянул его Рине.
— Что это? — спросила она настороженно, тем не менее взяла письмо в руки и повертела его в пальцах. На конверте крупными круглыми буквами было написано «Арине Острожиной лично», но ни имя, ни адрес отправителя указаны не были.
— Это вам, — каким-то ненатурально звонким голосом сказал юноша. — С доставкой на дом.
Внезапно он выпустил руку малыша, резко развернулся и стремглав бросился вниз по лестнице.
Рина мгновенно кинулась за ним.
— Эй, погодите! Молодой человек, куда же вы? — кричала она вслед, но быстро удаляющийся топот ног свидетельствовал о том, что призывы ее остались без внимания.
Рина в отчаянии хлопнула рукой по перилам, повернулась и медленно пошла назад к двери. Она почувствовала, как дрожат колени, и привалилась плечом к косяку.
Тошка напряженно смотрела на мать, и в глазах ее ясно читался вопрос: «Что все это значит?» Рина могла бы прямо сейчас ответить, что ничего хорошего это не значит. Но ей нужно было время, чтобы прийти в себя, поэтому она предпочла сделать вид, что не замечает немого недоумения дочери.
Тогда Тошка решила взять инициативу в свои руки. Она присела на корточки перед малышом, который до сих пор не проронил ни звука, и приветливо сказала:
— Судя по всему, ты приехал к нам в гости? Тогда давай знакомиться. Меня зовут Тоша, а тебя?
