— А меня зовут Антоша, — в тон ей откликнулся мальчик.
Ему было года четыре, и он был довольно симпатичным, с пухлыми щеками и яркими синими глазами, которые серьезно смотрели то на Тошку, то на Рину. Одет он был в голубую курточку, а у ног его стоял маленький красный рюкзачок.
— Вот здорово! — воскликнула Тошка. — Ты Антон, я — Антонина, выходит, мы с тобой тезки.
— Я не тетка, я — мальчик, — нахмурился малыш и неожиданно громко заревел.
Рина была не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой и чувствовала себя так, будто ее разбил паралич. Она смотрела на плачущего ребенка и не двигалась с места. Зато Тошка не растерялась. Она мгновенно подхватила малыша на руки и, приговаривая что-то ласковое и успокаивающее, потащила его в глубь квартиры. Через минуту плач затих, и Рина как будто очнулась ото сна. Она подняла с пола рюкзачок и захлопнула за собой дверь.
Но не успела она сделать и двух шагов, как снова задребезжал звонок. Надеясь, что незнакомый юноша образумился и вернулся, Рина быстро распахнула дверь. Однако на пороге стояла консьержка тетя Паша. Она была крупной и широкоплечей, с грубым обветренным лицом, в котором не присутствовало ни капли женственности. Одета она была в широкие штаны и толстую вязаную кофту, а на голове ее красовалась цветастая косынка, из-под которой выглядывал рыжий перманент.
— Арина Алексеевна, — завопила тетя Паша, — вам никак ребенка подбросили?
Она обращалась к Рине, но смотрела поверх ее головы. Горящие любопытством глаза консьержки проворно шныряли по прихожей, в надежде выискать какое-нибудь подтверждение ее сенсационной догадке.
— С чего вы взяли? — не поддаваясь на провокацию, спокойно откликнулась Рина.
— Ну как же, — не унималась тетя Паша. — Пришел этот чернявый, привел с собой мальчонку. Спросил, на каком этаже Острожины проживают, вы то есть. Уехали они на лифте, а через пять минут смотрю — старший несется по ступенькам, как оглашенный, и из подъезда — фьють — пулей вылетел. А мальчонка, спрашивается, где?
Тетя Паша плотоядно потерла руки в предчувствии скандала.
— А мальчик действительно остался у нас, — стараясь держать себя в руках, ответила Рина. Бесцеремонная тетя Паша ее разозлила, и это помогло ей наконец-то выйти из ступора.
— Он что, подкидыш, что ли? — продолжала задавать свои бестактные вопросы консьержка.
— Вовсе нет, он мой двоюродный племянник. Приехал к нам погостить.
— Племянник?.. — недоверчиво протянула тетя Паша и по-змеиному улыбнулась.
— Вот именно, — подтвердила Рина. — Спасибо вам за заботу, но волноваться совершенно не из-за чего.
И она осторожно, но решительно затворила дверь.
Рина еще некоторое время постояла в нерешительности, прислушиваясь к тому, как бешено колотится в груди сердце. Потом она прикоснулась к карману домашнего платья, куда сунула доставленное незнакомцем письмо, и тут же отдернула руку, как будто схватилась за раскаленную кочергу.
«Господи, — подумала Рина, — неужели это случилось опять? Если в письме то, о чем я думаю, то что я скажу Тошке? Как я скажу Тошке?»
Она почувствовала такое нестерпимое отчаяние, что слезы мгновенно выступили у нее на глазах. Ей было страшно от того, что их с дочкой уютный и счастливый мир готов был рухнуть в одно мгновение. Но почему? За что ей все это?
Тут она услышала веселый смех и, быстро смахнув слезы и поправив волосы, поспешила к детям — раскисать ей сейчас было никак нельзя.
Тошка и Антошка стояли возле клетки Гудвина и наблюдали за тем, как хомяк с молниеносной быстротой засовывает в рот листочки салата. При этом он беспрестанно работал челюстями и смешно таращил круглые блестящие глазки. Мальчик легонько постукивал пальцем по прутьям клетки и улыбался.
Когда Рина вошла в кухню, Тошка обернулась к ней и громко объявила:
— А мы с Антошей уже познакомились. Его фамилия Смирнов, и ему целых четыре с половиной года. Мамы и папы у него нет, и он живет вместе с бабушкой Ниной. Бабушка сказала ему, что он поедет к нам погостить, вот он и приехал. А привез его их сосед, которого зовут Денис.
Тошка выжидательно смотрела на мать, надеясь по ее реакции угадать, что она думает по поводу странной во всех отношениях ситуации. Но Рина продолжала делать вид, что ничего особенного не случилось. Она понятия не имела, как подступиться к этой головоломке, и ей еще предстояло все обдумать. Но сначала надо было прочитать письмо. Только показывать его дочери она ни в коем случае не собиралась.
Избегая смотреть Тошке в глаза, Рина подошла к малышу, присела перед ним на корточки и сказала:
— А меня зовут тетя Рина. Это очень хорошо, что ты приехал к нам в гости. Может быть, ты хочешь есть?
Антошка бросил быстрый взгляд на жующего хомяка и кивнул.
— Замечательно, — обрадовалась Рина его покладистости. — Ты любишь куриную лапшу?
Мальчик снова кивнул, а потом живо добавил:
— Только с куриной ногой.
— Будет тебе куриная нога, — улыбнулась Рина, — а пока что отправляйтесь вместе с Тошей мыть руки.
Тошка подхватила лежавшие на табуретке курточку и шапку и поманила малыша за собой.
— Пойдем, я тебе все покажу, — скомандовала она.
— В коридоре стоит его рюкзак, — подсказала Рина. — Посмотри, что у него там.
— У меня там зубная щетка и тапочки, — вклинился в разговор разумный Антошка. — Дома нельзя ходить в сапогах, бабушка Нина не разрешает.
Рина, никак не прокомментировав упоминание о бабушке Нине, открыла холодильник и достала оттуда кастрюльку с супом. Она по-прежнему избегала встречаться глазами с Тошкой.
Однако девочка уже поняла, что внезапное появление в их доме малыша расстроило мать и заставило ее нервничать. Естественно, такие неожиданности случаются в жизни нечасто и способны выбить из колеи кого угодно. Тошка нутром чуяла, что за этим стоит что-то большее, чем простое недоразумение. Что-то серьезное, о чем мать не решается с ней заговорить. И тогда мудрая Тошка решила оставить ее в покое. Она прекрасно знала, что рано или поздно мать все ей объяснит. И если ей требуется передышка, чтобы морально подготовиться к разговору, то надо непременно предоставить ей такую возможность. Любопытство, конечно, раздирало Тошку на кусочки, но ради матери она готова была пострадать.
Как только дети вышли из кухни, Рина тут же достала из кармана злосчастный конверт и, лихорадочно оглядевшись по сторонам, не придумала ничего лучшего, как засунуть его за клетку Гудвина. В случае, если Тошка попросит показать ей письмо, можно будет хотя бы на время сделать вид, что она не помнит, куда его положила.
Потом Рина включила плиту и принялась помешивать ложкой суп.
«Чем бы занять детей, чтобы они оставили меня в покое? — размышляла она. — Надо немедленно прочитать это дурацкое послание. А вдруг я переживаю совершенно напрасно, и все совсем не так ужасно, как я тут себе навоображала?»
Она старалась себя подбодрить, но в глубине души была абсолютно уверена, что все угадала правильно.
Тошка неожиданно пришла Рине на помощь, заявив, что после обеда они с Антошкой пойдут гулять во двор.
— Детям полезно дышать свежим воздухом, — рассудительно заметила она. — К тому же ледяная горка еще не растаяла, можно будет покататься.
— Не забудь, что тебе придется преодолевать кордон тети Паши, — предупредила ее Рина.
— Я помню, конечно, — усмехнулась Тошка и задумчиво почесала кончик носа.
«Уважаемая Арина Алексеевна! — начала читать Рина, вытащив из конверта двойной листок в
