утешить? Ничем; разве что цитатой. Откройте вашего любимого Достоевского, у него в «Дневнике писателя» есть роскошное рассуждение о лирическом поэте и знаменитом лиссабонском землетрясении, которое потрясло людей XVIII века не меньше, если не больше, чем вас — нью-орлеанский потоп. Достоевский пишет: если бы наутро после пережитого ужаса главная лиссабонская газета вышла бы со стихотворением нежного лирического поэта «Шепот, робкое дыханье, трели соловья…», то разъяренные современники повесили бы поэта, равнодушного к их несчастьям и реальным проблемам; зато их потомки непременно поставили бы ему памятник на центральной площади. История объемна, жизнь прорастает сквозь катастрофы, и как раз самое правильное — в дни трагедии продолжать свое дело культурного строительства. Поменьше кричать об этом, чтобы не повесили — да, осторожность не повредит; но ни на секунду не оставлять стараний, чтобы завтра жизнь могла вернуться в нормальное русло.
Александр Архангельский, интеллигент: Спасибо за проявленную гуманистическую чуткость, не ожидал от вас. Но, коллега, дело не только в моих расстроенных чувствах. Все куда серьезнее. Вот вы вспомнили о Лиссабонском землетрясении 1755 года. А ведь оно не только унесло жизни 60 000 человек и разрушило прекрасный город; оно разрушило все представления тогдашнего человечества о силе разума, о возможностях людей, о принципах рационального существования. И жестко подвело черту под целой эпохой, эпохой Просвещения. После этого мир вступил в фазу романтической нестабильности, в период поиска новых идей, а значит — новых революций, новых войн, новых потрясений…
Архангельский Александр, интеллектуал: Так что ж вы огорчаетесь? Вот вам и новый шанс для книжного рынка: книга после Лиссабона приобрела такое общественное значение, какого не имела и не могла иметь до него. Люди стали искать ответы на новые вопросы, потянулись к книжной полке; так что сейчас, после Орлеана, самое время бежать на ВДНХ, в 20-й и 57-й павильоны, поближе к книжкам… А бояться нужно совсем другого. Не смены культурных эпох, не кризиса прежних представлений.
Александр Архангельский, интеллигент: Но чего же?
Архангельский Александр, интеллектуал: Бояться нужно того, что Америка впервые в новейшей истории дала откровенную слабину. Продемонстрировала неуправляемость. Отдалась во власть хаоса. Такого не было даже после 11 сентября. Тогда, наоборот, она показала всем, что есть еще творог в твороговницах. Теперь же — растерянность и беспомощность… А ведь вся мировая экономика, вся мировая политика держатся сейчас на одном-единственном допущении: что Америка будет сильной, и поэтому неважно, что ее долги невозвратны; что Америка будет мощной, и поэтому неважно, что именно происходит в Ираке. Не дай бог она и впрямь пошатнется. Все начнет крошиться и сыпаться, нам с вами тоже мало не покажется, ни за какими книжными полками не спрячешься.
Александр Архангельский, интеллигент: Так ведь и я вам примерно про то же говорил. Только не так приземленно.
Архангельский Александр, интеллектуал: Ладно, что ж делать; давайте пока радоваться малому. Тому, например, что сборная России не продула сборной Португалии, и на стадионе «Локомотив» не случилось очередное лиссабонское потрясение…
ПОКАЖИ, МИША, КАК БАБЫ ПАРЯТСЯ
Инструкция сорок первая, на неделю 12–18 сентября 2005 года, когда г-н Ходорковский дал интервью газете «Завтра», а телеведущий Леонтьев обвинил «Открытую Россию» в подготовке «оранжевой революции» и зачитал в эфире Первого канала обрывки документов, переданных ему таинственными доброжелателями.
Александр Архангельский, интеллигент: Тут я с большим интересом посмотрел передачу Михаила Леонтьева «Однако». Он зачитал фрагменты из пиаровских разработок «ЮКОСа» образца 2002 года: «Дымовая завеса. Стратегия заключается в том, чтобы создать убедительную дымовую завесу или замаскировать истинные политические амбиции „Открытой России' и ее руководителей. Ключевое сообщение — российский бизнес осознал свою социальную ответственность перед населением и хочет помочь согражданам получить хорошую работу, образование и так далее и тому подобное». А потом Леонтьев говорил о том, что благотворительный фонд «Открытая Россия» служил лишь благовидным прикрытием планов по захвату власти и утверждению культа личности Ходорковского. Проект «Открытой России» «Школа публичной политики» потому должен идти в 50 регионах, что именно столько нужно для регистрации партии, в соответствии с новым законодательством… В конце наш известный публицист посоветовал интеллектуалам, которых вовлекли в Наблюдательный совет «ОР», подумать головой, а не Майданом и понять: их используют в качестве той самой дымовой завесы, из разработки. А вдруг он отчасти прав? Вдруг именно так все и обстоит, и вас, уважаемый коллега, как члена Наблюдательного совета, просто грубо используют?
Архангельский Александр, интеллектуал: Цитата и впрямь чудовищная. Возможно, даже не фальшивая, а скачанная с тех самых серверов, которые изъяли у «ЮКОСа» во время обысков. Все остальное либо ерунда, либо неправда. Политические вопросы на заседаниях правления вообще не обсуждаются; цель политического просвещения принципиально иная — научиться отстаивать свои принципы в публичной дискуссии, в конкурентной борьбе, и никакой разницы, кто к какой партии принадлежит. От «Единой России» до «Родины» и от ЛДПР до младокоммунистов. А дурачков из членов Наблюдательного совета делать не надо, тут собрались люди серьезные и думающие уж точно не меньше и не хуже, чем Михаил Леонтьев.
Александр Архангельский, интеллигент: Однако ж и вы соглашаетесь, что цитата чудовищная. И не думаю, что вам нравится самый факт интервью г-на Ходорковского газете «Завтра»?
Архангельский Александр, интеллектуал: Да, чудовищная. Да, не нравится. Но, во-первых, благотворительная деятельность, на ниве ли науки, на ниве ли гражданского просвещения, не зависит от невероятной глупости политтехнологов, которые присасываются к любой крупной компании и без конца строчат реклам-программы и пиар-проекты, авось профинансируют. Вы думаете, по компьютерам Администрации президента подобных бредовых разработок гуляет меньше? Во-вторых, согласие или несогласие с личными поступками главного спонсора никак не может быть связано с решениями тех представителей общественности, кого он попросил с толком и на благо общества распорядиться излишком его средств. Вот вы, насколько я знаю, были членом правления фонда «Открытое общество». Вам все нравится в решениях г-на Сороса? Вы поддерживаете его стремление встревать в грузинскую революцию, менять среднеазиатские режимы?
Александр Архангельский, интеллигент: Не все мне нравится. Я просто уважаю его стремление поддерживать гуманитариев и общественников. И только потому помогал распределять гранты. Никаких личных политических планов у Сороса в России не было.
Архангельский Александр, интеллектуал: А вот господа чекисты, те же, кто передал Леонтьеву материалы диких политтехнологических разработок, сильно в том сомневаются.
Александр Архангельский, интеллигент: Ну, знаете, если на чекистов ориентироваться, страну вообще нужно закрывать.
Архангельский Александр, интеллектуал: А разве к этому не идет? Разве вы не чувствуете, что нас пугают? Мы должны действовать не самостоятельно, а с оглядкой — одобрит или не одобрит тайное политбюро? А вообще, к Леонтьеву у меня претензий нет. Он слишком долго вынужден был прикрывать политические и финансовые проекты Березовского, вплоть до трастового соглашения о передаче акций ОРТ в ведение интеллигентов и интеллектуалов. В империи БАБ все и впрямь было предельно конкретно. Сказали обличать — обличай. Сказали поддержать — поддержи. Мы с вами в шкуре медведя, которому велят показывать, как бабы парятся, не были, нам трудно понять. А им трудно теперь поверить, что где-то могло быть иначе…
