с множеством разноцветных кувшинчиков и пузырьков.
Вода вначале показалась невыносимо горячей, пахла ароматными травами, отдавала горечью полыни. Зажмурив глаза, Сергей погрузился с головой. По телу разлилось блаженство. Вынырнув, он почувствовал, что его волосами играют девичьи пальчики. Заринас, вылив в черпак маленький пузырек, стала понемногу лить воду на голову. Снадобье с запахом лаванды, зашипев, вспенилось, словно шампунь. Сергей вновь закрыл глаза, а пальчики продолжали свой быстрый танец. Открыв глаза, он увидел перед собой другую девушку, до этого стоявшую за спиной. Ореолы сосков ее небольшой груди налились, покраснели, а из полуоткрытых губ торчал кончик розового язычка. От усердия она мило посапывала.
'Для нее это всего лишь игра, которую затеяли взрослые', — внезапно подумал Сергей.
Ему вдруг стало невыносимо стыдно. Хорошо, что благодаря горячей водице сильней покраснеть невозможно.
Но тут взбунтовалась плоть.
'Дурак! — кричала она. — Не смей себе отказывать. Ты же ее хочешь! Бери пример с Генсли'.
'Не будь подонком! — возразила совесть. — Ведь она — почти ребенок'.
'Да какой там ребенок! — возмутилась плоть. — У нее были мужчины и до тебя! А сколько их будет потом… Завтра. Послезавтра, каждый день. Это ее работа. Тем более, что дурного ты ничего не сделаешь. А если еще отвалишь с десяток империалов, о тебе будут с благодарностью вспоминать по гроб жизни'.
'Не смей, подлец! — чувствуя, что ее побивают неопровержимыми аргументами, взвизгнула совесть. — Деньги заберет Фейруз, а ты до конца дней будешь стыдиться своего поступка. А если б это была твоя дочь?'
'Не слушай дуру! — настаивала плоть. — Сейчас она назовет Заринас твоей сестрой, а еще лучше матерью в молодости. Так можно дойти и до маразма. Если прикинуть, скольких ты за последнее время отправил в мир теней, то это детская забава. Когда еще подвернется такой случай? А Фейрузу пригрозишь. Забрать деньги он не посмеет'.
В этот миг спорщиков прервала третья сила — чувство опасности.
Подняв тучу брызг, Сергей пружиной вылетел из воды.
С треском вывалилась дверь, и в купальню кубарем вкатился Федрик. За ним в образовавшийся проем один за другим, как из рога изобилия, посыпались вооруженные люди. Девушки с визгом бросились врассыпную, прижались к стенам. Запела сталь, рубя под корень тростинку, о которой недавно спорили совесть с плотью. Свидетелей в живых не оставят.
Сергей призвал шпагу.
И закружилось, и понеслось — смертельное танго неподвластного времени демона. Шаг вперед — выпад. Шаг назад, поворот — удар наотмашь. Вновь шаг назад, чуть в сторону — и вновь выпад. Изумленные лица, смертельный страх и тоска в глазах противника. Их стоны, хрипы, кровь. Восторженные аплодисменты Трехглавого, не замедлившего явиться на сей жуткий пир.
Бросок к уже поднявшемуся на ноги, но не успевающему отбиваться от двух головорезов Федрику. Затем, перелетая через умирающих врагов, — на помощь напоминающему затравленного охотниками медведя Генсли — голого, брызжущего с густой шерсти водой, со звериным оскалом и черпаком в руке.
Выпад, нырок, поворот. Вновь выпад… Топот ног за спиной.
Оставшиеся в живых уже ломятся в дверной проем, спасая свои жизни от гнева берсеркера- колдуна.
Тяжесть отката. Фейерверк разноцветных искр.
— Ну, маг! Ты даешь! В жизни подобного не видывал, — сквозь молочную пелену слабости пробивается голос Кена.
Руки и ноги противно дрожат, в голове карусель, а в ушах шипящий свист. Но сознание, удерживаемое волей, не уходит. Постепенно контуры окружающего мира становятся четче. Сергей медленно, обходя убитых, бредет к своей одежде. Все еще непослушными пальцами застегивает камзол. Вспоминает, что сапоги остались в соседней комнате, возле скульптуры чудища.
Но вернуть их оказалось не так-то просто. Войдя туда, среди разбросанной посуды, фруктов и других остатков пиршества он увидел мертвых телохранителей Генсли.
Сам Кен, по-прежнему голый, держа за глотку, прижимал к столу сипящего Фейруза. Налитые кровью выпученные глаза тысячника, хищно слившиеся в линию брови ничего доброго купцу не предвещали.
— Кто посмел? Жить хочешь? Говори! Кто? — злобно рычал он. — Удавлю, гад! Твоей же бородой удавлю!
Та-милец, беспорядочно брыкаясь, безуспешно пытался разорвать железную хватку.
— Пощадите! Я ничего не знал! Это люди барона. Он не в себе после смерти сына… Я хотел предупредить… мне не дали.
Кен немного ослабил тиски. Но тут его взгляд упал на мертвых слуг. Прочитав в глазах Генсли приговор, Фейруз отчаянно завизжал и выхватил откуда-то из потайных ножен кинжал.
Купец целился в шею, но попал в плечо. Брызнула кровь.
Кен злобно рыкнул. Его губы сложились тонкой трубочкой, а глаза прищурились. Окончательно рассвирепев, он дважды с силой ударил купца затылком о стол. Череп треснул. По мрамору расползлось темное пятно. 'Кащей' оказался вполне смертен.
Где-то за стеной раздался шум многих голосов.
— Кен! Федрик! Уходим! — крикнул Сергей, натягивая сапоги. — Второй раз нам не отбиться.
Проклиная все на свете, Генсли в мгновение ока повесил на шею 'волчий' медальон, влез в сапоги и прикрылся плащом. Подобрав меч и выбив ударом ноги незаметную постороннему глазу дверь, призывно махнул рукой:
— За мной!
Через маленький коридор они выскочили на кухню, а затем на задний двор. Взвизгнул подвернувшийся под меч разъяренного тысячника пес, шарахнулись в сторону слуги. За спиной остался высокий забор и небольшая темная улочка.
Дух перевели, лишь нырнув в вонючую ложбинку, на дне которой собралась мутноватая жижа.
— Сточный канал, — все еще чертыхаясь, пробормотал Кен. — По нему мы дойдем до самой стены.
Но сказать было проще, чем сделать. Кучи мусора, дохлятина, гниющие отбросы и острые камни — казалось, все это уготовлено специально для беглецов.
Согнанные с насиженных мест огромные крысы недовольно пищали вслед. Некоторые даже норовили цапнуть за ногу. Идти пришлось почти вслепую. Тая, как на зло, сбежала с небосклона. И лишь полумесяц Геи, временами проглядывавший из-за темных барашков туч, скупо делился своим сумрачным светом. Уродливо длинные тени безмолвно скользили вслед за ними. Но и они вскоре утонули в тумане поднимающихся зловонных испарений.
Шум и крики сменила ночная тишина. Лишь где-то в высоте мерзко ухала и насмехалась ночная птица да еще чавкала под ногами грязь. Понемногу канава становилась глубже, а воздух тяжелей. От него кружилась голова, тошнило. Казалось, мученьям не будет конца.
Наконец, добрели до загороженного ржавой решеткой проема в стене.
Замерзший Генсли выбивал дробь зубами. Повернувшись к подошедшему Сергею, он тихо, почти шепотом, сказал:
— К 'волкам' в таком виде я вернуться не могу. Лучше убейте здесь. Маг, заклинаю Вас Создателем и всеми остальными богами, сотворите какую-нибудь одежонку.
Изумленный Сергей молча развел руками. Он даже не знал, что ответить.
— Я так и знал. Придется искать самому, — разочарованно буркнул Кен. — Но сперва поглядим — удастся ли тут пролезть, — и, ухватившись за металлические прутья, сильно дернул.
Решетка задрожала, но не поддалась.
— Ну вот и все! Нужно придумать что-то другое.
— Давайте попробуем вместе, — предложил Сергей.
Вдвоем они отогнули прутья с одной стороны. Протиснувшись в образовавшуюся щель, троица выбралась из города.
Сначала Генсли повел их к небольшому хуторку, где жили сторожа да садовники. Здесь благодаря
