обществе интерес к тому, что он пишет. И надо сказать, что, как только интерес немного спадал, Владимир Алексеевич каким-либо выразительным поступком, выступлением или публикацией вновь заявлял о себе так, что по Москве кругами ходили разговоры, слухи, пересказы, домыслы. Тогда он просто рвался на встречи с читателями. Напомню хоть бы написанную в конце 86-го года статью «Почему я не подписался под этим письмом». Это был ответ на обращение с просьбой о поддержке новообразовавшегося общества «Мемориал» пострадавших от необоснованных репрессий. Эта общественная организация хотела заручиться авторитетом общественно значимого писателя. Владимир Алексеевич внимательно изучил программу общества «Мемориал», был крайне удивлен, что сторонники справедливости считали достойными реабилитации только жертв сталинских репрессий. А как же быть с расстрелянными до 37-го года? И Солоухин задал вопрос: «Какие репрессии и начиная с какого срока считать необоснованными, а какие обоснованными?» Сами эти вопросы выбивали почву из под ног радетелей «исторической правды». Немудрено, что общество «Мемориал» больше за поддержкой к Солоухину не обращалось. Публикацию этой статьи-ответа в журнале «Наш современник» Владимир Алексеевич очень ждал, так как считал свое мнение принципиально важным для современников. Получив журнал с публикацией, он позвонил мне и сказал: «Считаю год 88-й для себя очень удачным. С Вашей легкой руки решился вопрос о подарочной книге (В. А. имел в виду издание „Письма из Русского музея“) и статейка вышла». Но эта «статейка» не наделала столько шума, как другая, появившаяся в 89-м году – «Читая Ленина». Напечатана она в журнале «Вопросы философии» в обрамлении двух страшно ругательных рецензий доктора и кандидата исторических наук. Оппоненты, конечно, негодовали, это неудивительно, ведь их профессией был марксизм-ленинизм, но грустным и удивительным был вывод – мол, Солоухин призывает к гражданской войне и кровопролитию. Я спросила писателя, как же он отдал в журнал свой материал, зная, что он появится со шлейфом ругани. Владимир Алексеевич спокойно ответствовал: «Вы думаете, лучше, чтобы появились только эти ругательные статьи, ведь мой текст уже напечатан в „Посеве“, он известен. Теперь и отечественные читатели смогут ознакомиться с моим мнением и сами сделать выводы. Я предпочел это». К сожалению, никто серьезно и непредвзято так и не прочитал эту статью писателя, видимо, еще время не настало.
В этом же году вышла книга В. Солоухина «Смех за левым плечом» в «Современнике». Эту книгу писатель считал ключевой для понимания всего своего творчества. Мне он говорил, и не один раз, то с гордостью, то с разочарованием, что несколько рассказов из нее задолго до публикования попали на стол Михаилу Горбачеву и президент заинтересовался мыслями Солоухина о крестьянстве, о русской культуре. Как считал Владимир Алексеевич, идеи, высказанные в этих рассказах, легли в основу некоторых выступлений М. С. Горбачева.
Вот в такое бурное и насыщенное творчеством время началась работа в «Молодой гвардии» над «Письмами…» Об этой книге я уже немного писала выше. Замысел этой книги редакцией прозы прочитывался в широком контексте современности, когда проблемы экологии, в том числе и экологии культуры, выдвинулись на одно из первых мест. (Все помнят развернувшуюся именно в этот период борьбу против переброски северных рек, за сохранение Байкала, за возрождение памятников культуры и литературы прошлого.) Издательство «Молодая гвардия» всегда чутко реагировало на прогрессивные движения в обществе. Неудивительно, что именно в молодогвардейском издательстве, в редакции прозы, которая славилась своим творческим духом, возникла идея соединить три книги В. Солоухина о культуре, и это объединение дало новое качество. Владимир Алексеевич по достоинству оценил предложение редакции и начал деятельно помогать и мне, редактору, и художнику Александру Зубченко. Благодаря предложениям Солоухина художественный ряд книги все время пополнялся и совершенствовался.
Мы решили включить в книгу фотографии особенно ценных и редких московских церквей, порушенных в разное время. Но где взять фотографии? Владимир Алексеевич достал из своей библиотеки редчайший фотоальбом Найденова. Его знают все букинисты и библиофилы, да не у всех он есть. Какой-то человек принес редкое издание в квартиру Солоухина, зная, что оно попадет в надежные руки. Вот этот альбом и сослужил нам хорошую службу. У Найденова мы взяли прекрасную фотографию храма Христа Спасителя. Владимир Алексеевич возглавлял общественный Фонд по восстановлению храма. Отдавал этой работе много сил, но в разговоре всякий раз сетовал, что одних пожертвований населения недостаточно. Возрождение этой святыни – дело государственной важности, поэтому главную заботу по финансированию должно взять на себя государство. Солоухин часто говорил о противодействии антирусских сил делу восстановления. Вернувшись из поездки во Францию, рассказывал с большой озабоченностью: «Я пообщался с разными людьми на Западе и понял, что Запад никогда не допустит возрождения Храма, ни под каким видом, ибо для Запада это – возрождение самой России. Многим за рубежом это сильно не нравится. Я склоняюсь к мнению Владимира Максимова, который не устает предостерегать нас, у России нет друзей на Западе…»
И все-таки Храм встал. Хотя одновременно усилилась деятельность антиправославных сект. Поднявшиеся стены и купола храма Христа Владимир Алексеевич воспринимал как чудо. Судьба повернулась так, что вскоре в еще недостроенном соборе отпевали большого русского писателя В. Солоухина, и слово над его гробом произнес сам Патриарх при огромном стечении народа.
На книге «Письма из Русского музея», подаренной мне автором, надпись: «…главной виновнице этого замечательного издания…» Но я отношу эти слова ко всей редакции прозы, потому что все большие замыслы всегда обсуждались коллегиально, идея создать книгу, посвященную экологии культуры, пришла в голову многим, другое дело, что именно в редакции прозы «вспомнили», что у В. Солоухина есть уже три прекрасные книги на эту тему. К этому времени подоспело и предложение фотохудожника Анатолия Заболоцкого, который много снимал на эту тему. Напомню, что А. Заболоцкий делал фотографии и для книги В. Белова «Лад».
Все, кто были причастны к созданию этой книги от техреда до печатника, проявили огромную заинтересованность в работе и оставили в ней частицу своей души. Вот почему, когда листаешь страницы этой с любовью изданной книги, отдыхаешь от суетливых мыслишек и возвращаешься к вечному и дорогому на земле. Вспоминаю один «производственный» момент из истории издания этой книги, который меня поразил. Все было готово для начала печати, были сделаны пробы цветных иллюстраций, качество удовлетворило всех, ждали сигнал. И вдруг звонок: «Просим отодвинуть срок выдачи сигнала дня на два. Беспокоимся о качестве печати всего тиража, так как ударили сильные морозы, и это резкое изменение температуры может повлиять на структуру бумаги и качество цвета. По прогнозу через два-три дня температура повысится». Конечно, мы согласились подождать и через три дня получили полиграфический шедевр, не хуже, чем печатали тогда в Германии или Италии. Владимир Алексеевич, увидев книгу, воскликнул: «Такой красивой у меня еще не было в жизни!» Солоухин раздарил все свои авторские экземпляры (десять штук) в типографии, потом еще прикупил сорок и тоже раздарил с автографами всем желающим в редакциях. Это был пир щедрости, если знать, как неохотно писатель расставался со своими книгами. Теперь это художественное издание библиографическая редкость, так как все тридцать тысяч первого тиража разошлись мгновенно, а допечатать до запланированных 200 000 издательство не имело уже финансовых возможностей, так как наступал трудный 91-й год.
После выхода книги моя дружба с Солоухиным не прекращалась, мне пришлось искать издателя для рукописи «Последняя ступень», в 1995 году, когда Владимир Алексеевич находился с серьезным заболеванием в клинике, «Последнюю ступень» удалось издать за сорок дней в частном издательстве, но это уже совсем другой рассказ.
Леонид Бородин Резервация в Калашном
Присутствовавшие на вечере уже по сложившемуся ритуалу вторые тосты посвящали деятельности Ильи Сергеевича Глазунова, ибо воистину было чему посвящать хорошие слова, которым каждый человек так или иначе обучен. Тут тебе и защита памятников старины, и возрождение традиции педагогики живописи, и возвращение гипса в систему преподавания, и мужественное отстаивание великого русского реализма перед истинным штурмом живописного искусства шарлатанами и конъюнктуристами, и личный опыт Глазунова по набору учеников и русско-православному воспитанию, и, наконец, его выставки в Москве, Питере, Иванове, и десятки тысяч посетителей, и сотни отзывов в специальной книге, где люди искренно признавались, что открывали для себя Россию, что впервые почувствовали себя именно русскими, а не просто некими советскими… Книга отзывов была прекрасно издана в Германии с помощью Олега Красовского, и я сам был свидетелем того впечатления, какое она производила даже на тех, кто посещал выставки Глазунова. Да простит мне родной человек Валентин Распутин – Глазунов давал почитать часть его письма как раз по поводу этой книги, где речь идет не о впечатлении просто, но о некой мировоззренческой революции во взглядах писателя, который и сам к этому времени уже был возвестником возрождения классической русской прозы или, по меньшей мере, ее
