Понял, тварь?
— Но я боюсь, меня же тогда…
— А ты ничего не сделал. — Граф ослабил захват. — Преступление не совершено, а значит, тебе ничего предъявить не смогут. Будешь молчать, менты запросто расколют и тебя, суку, завалят. А я, даже если рядом буду, отвалю наскоряк. Понял, сука?
— Ладно, Граф, — Ленчик глубоко вздохнул, — я все скажу. Но Артур пропал, скорее всего он жмур. И менты базарили, которые у палаты торчат, что вроде и Стасика грохнули. Вместе с его шкурой и приятелями, этими костоломами. А ему тоже заказ на глобус был. Я случайно услышал, как Артур с ним по мобиле базарил про каких-то киргизов, а не евреев.
— Тормози, — остановил его Граф. — Какие евреи? Ты же говорил про армянина…
— Евреи заказ делали, а потом Артур подкатил тоже насчет глобуса. Я решил с двоих бабки получить и перевел стрелку на армянина. А он делов вообще не знает. — Ленчик со страхом посмотрел на Графа. Тот коротко ударил его кулаком в солнечное сплетение. Ленчик согнулся и опустился на колени. Граф сунул его лицом в унитаз и спустил воду.
— Так, — Граф рывком развернул его к себе, — сейчас ты будешь говорить, как на исповеди, правду и только правду. Если я не поверю, ты утонешь в унитазе. Понятно?
— Ко мне пришел один знакомый, — стал рассказывать Ленчик. — Паоло-итальяшка, мы его Макаронником зовем. Предложил десять тысяч зелени, я перевел на евро, он согласился. Я уже тебя искать стал, когда появился Артур. Но ему заказ сделали какие-то киргизы или индийцы. Короче, получается, что на шарик этот трое нацелены. Правда, киргизы потом исчезли. А евреи и Паоло вроде как отказались. Ну а тут мочилово началось. И тебя вроде как заказали — Стасик, братан Артура, кажется. Это когда меня окучивать начали в хате у маменьки, я слышал, как они тебя вспоминали. А тут и ты объявился. Это все, Граф, в натуре.
— Понятно, что ни хрена не поймешь. Получается, на глобус объявлена охота. В общем, вот что, Ленчик, сейчас мы с тобой решим, что милиции петь. Про глобус ни слова, понял?
— А чего не понять? — вытирая лицо, проворчал тот. — Ты бы сразу так, а то по пузу шарахнул и в унитаз мордой. Когда в кино такое вижу, думаю, что невозможно. А получается, можно запросто. Боюсь я, завалят меня, точно завалят, чувствую я.
— Значит, и меня тоже должны, ведь я тоже знаю почти все. А Стасика действительно завалили, взорвали его с приятелями и шкурой в кабинете, я тоже от ментов слышал. Ты вот что, ментам особо…
Ленчик вздрогнул, покачнулся и, сев на унитаз, стал заваливаться. Граф, сразу упав на руки, выбросил ноги назад. Пятками попал по коленям старшего лейтенанта милиции с пистолетом с глушителем. Тот дернулся назад. Алексей перевернулся на спину и достал подбородок милиционера пяткой.
— Эй! — закричал он, зажимая ладонью забинтованное плечо. — Сюда! Вы чего ушами хлопаете, мать вашу?!
— Что?! — Семенов вскочил с кровати. — Еду!
— Ты куда, Федя? — сонно спросила жена.
— В больницу. Убит Ленчик. Киллер кто-то из ментов! Вот, блин, время настало!..
«Значит, за этим глобусом очень серьезные люди охотятся, — подумал он. — Надо обратиться в прокуратуру или в ФСБ. Но не пойдут Мирославские на это. Глобус, как они говорят, семейная реликвия. А его у них заберут сразу, как только станет известно, как он попал к ним. Но надо что-то делать. А что?»
Он скрипнул зубами.
— Ты? — отступил от двери Иван Евгеньевич.
— Я, — кивнул стоящий на площадке Граф.
— Ну заходи, если пришел.
— Добрый вечер, полковник.
— Добрый-то он добрый, — проворчал Мирославский. — Но это каким глазом посмотреть.
— Знаю, что вы обо мне думаете. Сломался, мол, майор. А я действительно сломался. Я был рядом с теми, кого по горам гонял, кто в моих солдат и друзей стрелял. Меня с ними сравнили. А те, кого я пристрелил, духи были. И вы доказали это, и меня вроде оправдали. А как, вы знаете? Вызвали и говорят: «Иди, Графский, ты невиновен». Дали бумагу, расписался, и все. И ни одна сука не встретила, и руки никто не подал. Я в запой ушел. Если бы пить не начал, не знаю, что бы наделал. Сломалось что-то во мне, полковник. Все знакомые по жизни и по армии вроде как меня и не замечали. Почему-то все думали, что откупился я. И кончился майор Графский, Графом стал. И начал бить эту кавказскую сучню…
— Хватит, — остановил его Мирославский. — Ты зачем пришел?
— Надо вам что-то делать с глобусом, из-за него убивать начали. Только что в больнице убили Ленчика Ступина, который…
— Как убили? — удивился Мирославский.
— Из пистолета с глушителем. Меня спасло то, что киллер в ментовской форме в Ленчика первого стрелял. Ну я успел среагировать, поэтому и живой. Его сейчас там допрашивают. Я под это дело и свалил.
— Ты по-человечески говорить можешь? — недовольно спросил Мирославский.
— Я все могу. В общем, глобусом очень интересуются три команды. Евреи, какие-то киргизы — Ленчик так азиатов называет — и еще кто-то из Италии. Заказ делали Ленчик и Артур Буров. А старшему брату Артура какие-то итальянцы тоже такой заказ сделали. Но хозяева, видно, поняли, что могут засветиться, и дали команду убирать всех, кому об этом известно. Ленчика в больнице добили. И теперь, раз кровь пролилась, могут и вас на гоп-стоп с мокрухой поставить. Им глобус нужен. Что-то за этим шариком есть. И похоже, прольется много крови. Я бы очень не хотел, чтобы кого-то из ваших…
— Похоже, ты прав, черт возьми, — вздохнул Иван Евгеньевич. — Как ты себя чувствуешь?
— Если это приглашение на службу, я готов к труду и обороне. Конечно, если вам…
— Ты меня правильно понял. Правда в том, что я не могу обратиться в правоохранительные службы. К фирмам, дающим телохранителей, тоже, не верю в платную охрану. Но один ты не вытянешь.
— Если вас устроит пара тренированных уголовников, то команда есть, я им верю.
— В другом случае я послал бы тебя к черту, но не сейчас, выхода у меня нет. Надеюсь, скоро приедет человек, который усилит вас. Только просьба, точнее, приказ — никакого жаргона.
— Хорошо, — улыбнулся Алексей. — Но тогда один из нас будет почти все время молчать. А в критической, в боевой ситуации жаргон уместен…
— Очень бы хотелось, чтобы этого не случилось. Но почему-то я уверен, что это произойдет. Твои люди должны быть здесь сегодня. Дежурить будете по очереди. Оружие…
— У нас есть, стволы не засвечены, то есть за ними ничего криминального нет.
— Придется поверить. Для всех ты мой подчиненный, а теперь в запасе. Другим правду знать не обязательно. Те, кому она нужна, знают. Твои парни судимы?
— Да.
— Черт возьми. Звони, пусть приезжают. Ваша комната эта, вторая дверь. Ванная там, столовая там. Есть горничная, и она…
— Горничную на время неопределенности придется отправить в отпуск. В доме должны быть только проверенные люди. Никаких водителей и прочих, кому вы платите. Их можно перекупить. Составьте список людей, которых можно впускать.
— Хорошо.
«Я не ошибся, — подумал Мирославский. — Значит, Графский с самого начала понял, что моим угрожает опасность».
— Вы не разочарованы? — по-своему понял его молчание Граф.
— Без лишних слов скажу: спасибо тебе, майор.
— Да вроде пока не за что, — растерянно пробормотал Граф и достал сотовый.
— Вы должны найти его! — услышала Соня крик Давида. — Он все выложит! Найдите его или сдохнете в России! — Телефон отключился.
— Ну и ну! — воскликнула Соня и пяткой ударила в лоб коренастого парня. Тот упал.
— Ударчик у тебя поставлен, — усмехнулся Алан. — Да что толку бить, мы сами виноваты. Решили перед отъездом его завалить. Надо было сразу. Фишман — опытный зверь. Он понял, что провалил
