– Возьмите, – уже вслед бросил Моррис, протягивая ему визитку. – Я подожду, когда вы освободитесь.
Матвей стоял у окна вестибюля больницы и наблюдал за тем, как Адоратский разговаривает с похожим на кавказца мужчиной. Судя по выражению их лиц и жестам, разговор был напряженный. При этом Адоратский выглядел испуганным, хотя не похоже на то, что этот мужчина ему угрожал. Скорее, у них одно общее дело, которое они обсуждают.
«А что, если все не так, как представляется сначала? – неожиданно подумал Матвей, по мимике и жестам пытаясь понять содержание разговора. – Вдруг дело обстоит совсем иначе? Ведь вполне возможно, что этот Адоратский попросту решил избавиться от жены. Мало ли какие тараканы в головах у этой публики? Нашел человека со стороны. Этот черноволосый тип, судя по темпераметру, вполне способен сойти за исполнителя. Хотя зачем? Чушь! – Однако всплывшая в голове история с Латушкиной снова заставила начать перебирать версии. – Может, и у Адоратской был воздыхатель? Почему бы и нет? Но тогда как объяснить, что ее сбила машина Малкина? Что, если женщина под закат молодости завела интрижку со своим студентом? Вероятность этого ничтожно мала, но такое развитие событий тоже возможно. Не у одних звезд крышу сносит».
Наконец Андрей Денисович вошел в двери приемного отделения, а его собеседник направился по дорожке в сторону проходной.
Адоратский был у жены недолго. Матвей сидел на скамейке у входа в отделение, когда он вышел с двумя мужчинами. Один был врач. Второй, высокий, в очках, больше походил на какого-то крупного бизнесмена.
– Поэтому чем быстрее, тем лучше, – услышал он фразу, брошенную доктором.
– Я сделаю все, что в моих силах, – пожимая руку, кивнул Адоратский.
Матвею, как хорошему психологу, было достаточно одного взгляда, чтобы понять, конструктор говорит неправду. Адоратский не верит в то, что обещает врачу. В то же время он выглядел подавленным и, как показалось Матвею, испуганным.
– Что вы скажете на мое предложение? – с акцентом англоязычного человека спросил Адоратского мужчина в очках, когда доктор вернулся в отделение.
– Я уже вам ответил, – замотал головой Адоратский и бросился к лестнице.
Неожиданно у Матвея пропало желание сегодня знакомиться с Адоратским. Тем более что Ивкин не говорил о конкретной дате. Его очень заинтересовал человек в очках. Опасаясь, что его лицо могут запомнить, Матвей отвернулся к окну.
– Вы подумайте! – между тем крикнул вдогонку Адоратскому мужчина в очках.
– Хорошо, господин Моррис, – уже на ходу бросил Андрей Денисович, – я подумаю!
«Странно, – подумал Матвей. – Кто все эти люди, которые крутятся вокруг Адоратского? Очень интересная компания. Похоже, Ивкин был прав, его другу действительно нужна помощь».
Он не понаслышке знал, что такое наружное наблюдение, не раз сдавал по этому предмету зачеты. Офицеру поручали в течение нескольких часов «вести» конкретного человека, а потом по памяти перечислить улицы, по которым он проходил, описать людей, с которыми тот общался, назвать адреса, куда и на какое время заходил «объект», и при этом остаться вне поля его зрения. Хорошенькое дельце, если учесть, что «объекту», как правило, ставилась диаметрально противоположная задача, а именно выявить слежку и избавиться от нее. Нередко для проверки наработанных навыков и знаний ГРУ использовало реальных людей. Так, пару дней Матвею и еще пятерым его коллегам пришлось осуществлять наблюдение за представителем английского посольства в Москве. Все знали, что его должность – лишь прикрытие основной деятельности. На самом деле этот человек был хорошо подготовленным членом английской резидентуры. Что им только не пришлось делать и какие роли не играть, чтобы не обнаружить себя. Но тогда спецназовцам противостоял хорошо подготовленный человек, который знал, что круглосуточно находится под «увеличительным стеклом». Ему было чего бояться. Нынешние же подопечные Матвея вели себя более беспечно.
Между тем Моррис вышел за пределы больницы и направился к стоящему у тротуара «Ниссану». Адоратского поблизости не было.
Машина Матвея стояла неподалеку, и он не особо боялся потерять Морриса из виду. Он уселся за руль и опустил стекла. Горячий ветерок с улицы в раскаленном салоне показался морским бризом. Правда, это ненадолго, и скоро организм раскусит обман. Снова станет жарко. Однако кондиционер Матвей не включил. Он вообще пользовался им, лишь когда они ездили вдвоем с Мартой. Не потому, что экономил бензин, потребление которого при работающем компрессоре заметно увеличивалось, просто не хотел баловать себя, справедливо считая, что все эти облегчающие жизнь ноу-хау лишь вредят. Стоит лишить этих благ цивилизации привыкшего к ним человека, и он оказывается беспомощным перед непогодой и неспособным противостоять стихиям.
Матвей тронул машину с места и уже на светофоре пристроился позади внедорожника Морриса.
Проехав пару перекрестков, «Ниссан» прижался к обочине и остановился. Матвей проехал вперед и тоже встал. Некоторое время из джипа американца никто не выходил.
«Может, заметили?» – подумал Матвей, размышляя, что может связывать работающего на российскую оборонку конструктора и американца? Конечно, пару десятков лет назад думать над этим наверняка не пришлось бы. Раз встречался такой человек с иностранцем, пожалуй на Лубянку. Однако сейчас времена кардинально переменились. Развелось превеликое множество совместных проектов, предприятий. Прочно вошло в обиход определение «инвестиции»… Впрочем, это нетрудно проверить. Тот же Ивкин наверняка сумеет просветить по этому вопросу.
Наконец задняя дверца открылась, и на тротуар вышел тот самый молодой мужчина, который разговаривал с Адоратским у выхода из больницы.
Джип тут же замигал левым поворотом. Матвей пришел к выводу, что следить за иностранцем больше не имеет смысла, в конце концов, номер машины он уже знает. Дождавшись, когда джип Морриса проедет мимо, он толкнул дверцу, вышел из машины и направился по тротуару в том направлении, куда ушел собеседник Адоратского, но того и след простыл. Удивленный таким оборотом дел, Матвей огляделся.
«Может, заскочил в магазин?» – мелькнула мысль.
Однако внутри небольшого бутика вообще, кроме продавца, никого не было.
«Неужели меня вычислили? – думал он, возвращаясь обратно. – Если так, значит, эти люди опасались слежки, а я, не зная об этом, почти не скрывал, что преследую их».
Этот день не заладился с утра. Сначала Андрей Денисович сжег утюгом рубашку, потом поскользнулся в ванной, рухнул на бок и ушиб локоть. Кончилось все тем, что, выйдя на площадку, он захлопнул дверь и лишь тогда вспомнил, что оставил ключи на полке в прихожей.
Сущие мелочи по сравнению с тем, что свалилось на голову за последние несколько дней. Но в совокупности с очередной бессонной ночью и остальными проблемами они окончательно добили Андрея Денисовича. Отчего-то долго не ехал лифт, и он, вне себя от ярости, стал пешком спускаться по лестнице. На первом этаже не горел свет, и под ноги попалась оставленная кем-то на ступеньке бутылка из-под пива. Андрей Денисович не успел ничего понять, как с размаху уселся на пятую точку, отбив себе внутренности. Поэтому в залитый солнцем двор советник генерального директора вышел с мрачными мыслями. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как едва не налетел на мягко скрипнувший прямо перед его носом темно-синий «БМВ».
– Да что это такое?! – взревел он и двинул его по крыше ладошкой. – …Пройти не дают!
– Адоратский Андрей Денисович?! – то ли спросил, то ли констатировал, а может, окликнул вышедший из машины молодой парень.
– Он это, – толкнув Андрея Денисовича дверцей, показался из салона еще один рыжеволосый крепыш. – Проедемте с нами.
– Зачем? – догадавшись, что это оперативные сотрудники полиции, ужаснулся Андрей Денисович. Одно дело, когда едешь сам, другое, когда вот так, официально, да еще двое, будто он преступник какой. К тому же через час надо было навестить Любу, а после обеда его ждал заместитель министра.
– Там объяснят. – Рыжий шире открыл дверцу и выжидательно уставился на Адоратского.
– Вы меня арестовываете? – вспомнив состоявшийся накануне разговор с Русланом, спросил Андрей Денисович.
