нечестно это: ты про меня – все, а я про тебя – ничего.
Гость покорно наклонил голову.
– Зовут меня Владимир Гоголев. Я писатель из Черноморска.
Хозяин удивленно крякнул:
– Эва откуда пожаловал! Значит, действительно, родственничек мой тебе понадобился.
Владимир вытаращил глаза.
– Родственник?!
– Конечно. Тарас – мой троюродный племянник, – Савелий вздохнул. – Видишь ли, до того, как меня посадили за воровство, я проживал в другом городе. Выпустили меня, сказали – иди на все четыре стороны, а идти-то мне, оказывается, и некуда. Бывшая жена продала хату и умчалась, как Дианка, в неизвестном направлении. Пришлось мне вспомнить о племяше в Малаховке. Когда Тарасик еще маленьким был, он часто приезжал со своей матерью к нам в гости. Жили мы под Питером, в собственном коттедже. Я ведь не какой-нибудь ворюга с малых лет! В то время я занимал высокий пост в городе. Квартира шикарная, дача… Ну, а потом бес меня попутал. Были у меня деньги, и немалые, а хотелось иметь еще больше. Вот мы с приятелем руки свои в кассу предприятия и запустили. Надо отдать должное правоохранительным органам, – он произнес это слово с грустной иронией, – они на нас быстро вышли. Ну, и впаяли на полную. Женушки наши, продав добро, скрылись (мы своевременно на них переписали квартиры), да только Ангелина потом объявилась и супруга, приятеля моего, назад приняла, а моя Милка оставила меня без ничего. И дети папу забыли, отреклись, значит, от меня. Как будто я о них в первую очередь не думал, когда грех на душу брал! Покумекал я: ну не бомжевать же? Вспомнил о Тарасике, позвонил ему, а он и говорит:
– Какие проблемы, дядя Савва? Приезжайте.
Я и приехал. Признаюсь, кое-что у меня осталось в заначке, от Милки припрятал. На последние деньги приобрел я вот этот домик, благоустроился и живу. Жениться не собираюсь, чтобы на порядочную бабу тень не бросать, а непорядочные сами ко мне захаживают. Чтобы Тараса не подставлять, скрыл я от всех наше родство. Дианка, стерва, сначала все меня выгнать хотела, житья мужу не давала своим нытьем: мол, узнают люди, что ты с уголовником в родстве, – мужчина усмехнулся. – А ведь правду говорят: от тюрьмы да от сумы не зарекайся! И ведь была бы примером для подражания, а то – саму подобрали!
Гоголев вновь вытаращил глаза.
– Где?
– А на панели.
– Это… вы точно знаете?!
Хозяин погладил переносицу.
– Да, однажды выложил мне племяш в сердцах всю правду. Слушай!
Глава 19
Диана Малышева родилась в Малаховке, о чем все время жалела. Ее воспитанием занимались отец и мачеха (мать ее умерла, когда девочке исполнилось пять лет), и следует заметить, они хорошо выполняли родительские обязанности. Мачеха заменила Диане мать и полюбила чужого ребенка, как родную. Своих детей у супружеской пары не было. Папа, Назар Викторович, работал на заводе мастером и неплохо получал.
– Дочь я выучу, – всегда говорил он знакомым. – Деньжата есть, отправим ее в Киев, в университет.
Диана не сопротивлялась. Ей давно хотелось вырваться из-под родительского контроля. Впрочем, она неплохо училась и совершенно спокойно поступила в университет, училась на психолога.
– Новая специальность, – объясняла она всем. – За границей они большие деньги гребут! Скоро и в нашей стране у каждого человека будет свой психолог. Вот увидите, я сама заработаю и на шикарную квартиру, и на новую иномарку.
Ей верили. В Малаховке слыхом не слыхали о психологах.
Однако ее честолюбивым планам не суждено было сбыться. Диана видела: люди ее специальности требовались либо в школе, либо в поликлинике; и там, и там они получали гроши. Девушка покинула университет на четвертом курсе, но дома об этом не сказала.
– Папаша не поймет, – информировала она подруг. – Ему мой диплом нужен как манна небесная.
Малышева сняла комнату в частном доме, в поселке за Малаховкой, и не случайно. Здесь пролегала трасса на Киев, Москву, Питер. Ночные бабочки стайками кружились возле шоссе. От клиентов не было отбою.
– Подзаработаю и поступлю в другой вуз, – рассуждала Диана. – Отец и мачеха ничего не узнают. А вообще, в моей жизни еще может все измениться.
В ее жизни действительно все изменилось. Однажды на обочину съехала старая «Тойота» с правосторонним рулем. Симпатичный молодой мужчина высунулся из окна.
– Девчонки! Окажите мне любезный прием.
Свободной оказалась одна Диана. Остальные занимались своим делом в близлежащем лесочке. Окинув недовольным взглядом машину не первой свежести, она неторопливо направилась к клиенту.
– Мои услуги стоят дорого!
Мужчина открыл переднюю дверцу.
– Залезай.
Она топталась на месте.
– Сам выходи.
Незнакомец рассмеялся:
– Да не бойся! Я не маньяк, просто хочу поговорить.
– Время – деньги.
Он сунул руку в карман.
– А у меня с ними проблем нет.
– Покажи.
Бумажник его и правда был набит купюрами. Девушка немного расслабилась.
– Только учти, я никуда не поеду. Здесь наши охранники строго следят за всем.
Мужчина откинулся на сиденье.
– Как пожелаешь. Меня, кстати, Тарасом зовут. А тебя?
– Дианой. А какое это имеет значение?
Красовскому эта девушка понравилась с первого же взгляда. Она не была красавицей, в ней не было шарма, однако он обожал женщин с характером, и сейчас перед ним сидела именно такая. Диана ничем не напоминала представительниц своей профессии. Грамотная речь, прекрасные манеры. Интеллигентное лицо. Что же заставило ее тусоваться среди путан?
– Студентка? – поинтересовался Тарас.
– Бывшая. Еще вопросы будут?
Он сунул ей сто долларов.
– Будут. Видишь, я заплатил.
– Хорошо, я тебя слушаю.
Девушка выглянула в окно машины. Ее подруги уже заканчивали «работу» и стайками выходили из лесочка. Автомобили разных мастей выезжали на трассу, чтобы продолжить свой путь.
– Что ты здесь делаешь? – задал мужчина следующий вопрос.
– А то ты не видишь?
– Вижу. А зачем тебе это надо?
Диана со злостью уставилась на него.
– Ты приехал меня воспитывать? Тогда гони обратно, у меня действительно работа.
– Я все оплачу.
Если бы Малышева окончила университет и работала по специальности, она, в конце концов, сделала бы себе имя. Эта молодая женщина умела чувствовать и видеть людей. Вот и тогда она поняла: это неплохой парень, и он не побрезгует ею, даже женится, если правильно взяться за дело. Но стоит ли все это затевать? Кто он такой? Малышева обворожительно улыбнулась и спросила:
