мог подумать?
— Где Дрезден сейчас? — спросила Мёрфи. Вопрос прозвучал без энтузиазма.
Морт посмотрел на меня и вздохнул.
— Он... вроде как навис над вами, немного слева, мисс Мёрфи. Он стоит со скрещенными руками и притопывает, посматривая на левое запястье каждые несколько секунд, хотя часов у него нет.
— Тебе обязательно было изображать меня настолько... по-детски? — возмутился я.
Мёрфи фыркнула.
— Похоже на него.
— Эй! — сказал я.
Послышался знакомый мягкий топот лап по полу, и Мистер влетел в комнату. Он пронёсся прямо по мёрфиному паркету и пушечным ядром врезался мне в ноги.
Мистер — огромный кот, около тридцати фунтов весом. Удар покачнул меня, и я отшатнулся назад, а затем быстро наклонился, проведя рукой по кошачьему меху. Он ощутил это так, как и всегда, и его урчащее мурлыканье было громким и счастливым.
У меня ушла всего секунда, чтобы понять, что я могу коснуться Мистера. Я могу почувствовать мягкость его меха и тепло его тела.
Если на то пошло, большой кот, мчавшийся на всех парах по гладкому паркету, был
Все уставились на Мистера с открытыми ртами.
Я имею в виду, что одно дело знать, что сверхъестественный мир существует, и взаимодействовать с ним время от времени в тёмных и жутких местах. Но самое сильное впечатление сверхъестественный фактор производит на вас дома, когда вы видите его в простых, повседневных вещах: дверь, остающаяся открытой, несмотря на то, что не должна быть таковой; тень на полу, без самого объекта, отбрасывающего её; кот, мурлыкающий и трущийся о любимого человека, которого здесь нет.
— О, — сказала Мёрфи, закатывая глаза.
Уилл тихо присвистнул.
Отец Фортхилл перекрестился, легкая улыбка приподняла уголки его рта.
Морт посмотрел на кота и вздохнул.
— Ну конечно. Профессиональный эктомант с национальной репутацией медиума подробно объясняет вам, что происходит, и никто ему не верит. Но стоило появиться короткохвостой пушистой твари — и все сразу идут у неё на поводу.
— Ха, — слегка удивлённо сказал сэр Стюарт. — Что я тебе говорил? Кошки.
Мёрфи повернулась ко мне, подняв своё лицо к моему. Её глаза ушли немного в сторону, фокусируясь на одной стороне моего лица. Я сдвинулся, пока не оказался там, куда смотрели её голубые глаза.
— Гарри?
— Я здесь, — сказал я.
— Боже, я чувствую себя глупо, — пробормотала Мёрфи, глядя на Морта. — Он слышит меня, верно?
— И видит, — сказал Морт.
Она кивнула и снова посмотрела вверх — немного в другое место. Я снова подвинулся.
Я знаю. Для неё это не имело значения.
Но имело для меня.
— Гарри, — сказала она. — Много всего произошло с тех пор... с тех пор, как мы говорили в последний раз. Заклинание в Чичен-Ица не просто уничтожило вампиров Красной Коллегии, которые там были. Оно убило их всех. Всех вампиров Красной Коллегии.
— Да! — сказал я, и мой голос прозвучал жёстко даже для меня. — В этом и заключалась идея.
Мёрфи перевела дыхание.
— Баттерс сказал, что, возможно, кто-то уцелел, но тогда они должны были быть крайне молоды и принадлежать к более слабой линии крови, или же прятаться в каком-то защищённом месте. Но, как он говорит, опираясь на то, что знает о теории магии, это возможно.
Я пожал плечами и кивнул.
— Думаю, да. Многое зависит от того, как был проведён обряд.
Но Красная Коллегия была мертва, точно так же, как и Чёрная. Жизнь продолжается. А они теперь просто сноска на полях.
— Когда Красная Коллегия исчезла, — продолжила Мёрфи, — их место внезапно опустело. Появился вакуум власти. Понимаешь?
О, Боже.
Красная Коллегия пыталась убить мою маленькую девочку, всё, что осталось от моей семьи, и я не потеряю сон из-за случившегося с ними (предполагая, что я ещё когда-нибудь буду спать, хотя это сомнительно). Но на тот конкретный момент я не задумывался о долгосрочных последствиях уничтожения всей Красной Коллегии.
Они были одним из главных сверхъестественных народов в мире. Они контролировали континент — Южную и большую часть Центральной Америки — и имели холдинги по всему миру. Они владели имуществом. Акциями. Корпорациями. Счетами. Даже некоторыми правительствами. Активами разного рода.
Ценности, которые контролировала Красная Коллегия, были поистине неисчислимы.
И я бросил всё это в воздух и объявил одну гигантскую игру в искателей и хранителей.
— Упс, — сказал я.
— Дела... плохи, — сказала Мёрфи. — Хотя здесь, в Чикаго, получше. Нам удалось отразить самые тяжёлые нападения — по большей части, от банд, состоящих из высокомерных уродов, зовущихся Фоморами. И Паранет оказался серьёзным подспорьем. Он спас буквально сотни, если не тысячи жизней.
Своим периферийным зрением я увидел, как спина Эбби выпрямилась, и её глаза вспыхнули с силой и уверенностью, которых я не видел в ней никогда раньше.
— Южной Америке ещё долго будет хуже всего, — произнесла Мёрфи. — Но все второстепенные силы и организации сверхъестественного мира, которые находились ниже Красной Коллегии, увидели свой шанс создать империю. Старые дрязги и обиды вытаскиваются на свет. Твари убивают друг друга, и смертных заодно, во всём мире. После того, как одна крупная рыба переместила свою базу в Южную Америку, десятки оставшихся рыбёшек пытаются вырасти достаточно, чтобы заполнить место. Так что борьба идёт повсюду.
— Белый Совет, насколько я знаю, шевелит своей толстой задницей, пытаясь удержать события и свести к минимуму влияние на обычных людей. Но мы не видели их здесь, кроме пары раз, когда Страж Рамирес приходил, охотясь на Молли.
— Молли, — сказал я. — Как она?
Я смутно слышал, как Морт произнёс мои слова. Я отметил, что он тщательно передавал тон моего голоса. Думаю, он действительно часто делал подобное раньше.
— Она ещё не оправилась от ран, полученных в Чичен-Ица, — сообщила Мёрфи. — Она говорит, что они были больше психические, чем физические. А этот удар по ноге проходит довольно плохо. Я не понимаю, как твоё исчезновение делает её преступницей в глазах Белого Совета, но, видимо, это так. Рамирес рассказал нам, что Стражи ищут её для вынесения приговора, но он, очевидно, не будет особо рвать задницу, чтобы её найти. Я знаю, это похоже на то, как иногда поступают в полиции.
— Как она? — спросил я снова. — Мёрф, это же я. Как у неё дела?
Она опустила взгляд и сглотнула.
— Она... с ней что-то не так, Гарри.
— Что ты имеешь в виду?
Мёрфи снова посмотрела на меня, сжав челюсти.
— Она говорит сама с собой. Видит вещи, которых не существует. У неё головные боли. Она бормочет.
— Похоже на меня, — заметил я в то же самое время, как Уилл сказал:
