— Похоже на Гарри.
— Это совсем другое, — сказала Мёрфи Уиллу. — Дрезден держал это под контролем. Он использовал эту странность, делая себя сильнее.
— Ты когда-нибудь боялся его? — спросила Мёрфи. — Всерьёз боялся?
Уилл нахмурился и посмотрел на свои руки.
— Он мог быть страшным. Но нет. Я никогда не думал, что он причинит мне вред. Случайно или как-то иначе.
— А как ты себя чувствуешь, когда приходит Молли? — спросила Мёрфи.
— Предпочитаю уйти, — ответил Уилл честно. — Девушка не в себе.
— Очевидно, — продолжила Мёрфи, поворачиваясь обратно ко мне, — присутствие чародея в городе, любом городе, во всём мире, является сильнейшим сдерживающим фактором. Потусторонние существа боятся Совета. Они знают, что Белый Совет может прийти быстро, из ниоткуда, с подавляющими силами. Основная масса ужастиков, имеющих мозги, избегают территории, контролируемой Белым Советом.
— Но с тобой ушла и власть Белого Совета... — Мёрфи покачала головой. — Боже. Даже в светских новостях начала появляться информация о странностях в городе. Итак. Молли не примкнула ни к кому. Она всегда в движении, но она вбила себе в голову, что Чикаго не нужны настоящие представители Белого Совета, которые помогут усмирить плохих парней — достаточно, если те будут
— Это безумие, — сказал я.
— Какую часть фразы «с ней что-то не так» ты не понимаешь? — ответила Мёрфи мне через Морти резким тоном. Она вздохнула и снова успокоилась.
— Самое безумное, что это сработало. По крайней мере, частично. Множество плохишей решили поиграть в другом месте. Хуже всего приходится студенческому городку за городом. Но... кое-что происходит и здесь, — она вздрогнула. — Кое-что неприятное. Обычно с плохими парнями. Но иногда и с людьми. Бандитами, в основном. Визитной карточкой Леди Оборванки является кусок ткани, который она отрывает и оставляет на своих врагах. И за эти дни было найдено много-много кусочков ткани. Многие из них на трупах.
Я сглотнул.
— Ты думаешь, это Молли?
— Мы не знаем, — ответила Мёрфи профессионально ровным голосом. — Молли говорит, что вмешивается лишь при сверхъестественных угрозах, и у меня нет оснований ей не верить. Но...
Мёрфи развела руками.
— Так значит, когда ты говорила о Бродяге Энн, — сказал я, — то имела в виду Молли.
— Она как... потрёпанная, испачканная, порванная кукла, — сказала Мёрфи. — Поверь мне, ей это подходит.
— Потрёпанная, порванная,
— И... вы просто оставили её вот так? — возмутился я.
Мёрфи скрипнула зубами.
— Нет. Я говорила с ней с полдюжины раз. Мы пытались вмешаться, чтобы забрать её с улицы.
— У нас не вышло, — сказал Уилл.
— Что случилось? — спросил Морт.
Уилл, по-видимому, предположил, что это был мой вопрос.
— Она расшвыряла нас, как оловянных солдатиков, вот что случилось, — сказал он. — Свет, звук, образы. Боже, в моей голове возникла такая красочная картина, как монстры утащили меня в Небывальщину, что я
Описание Уилла заставило меня почувствовать тошноту. Что было смешно, потому, что я больше не я ел пищу, вот только мои внутренности об этом не известили. Я посмотрел в сторону, морщась, чувствуя во рту горький привкус желчи.
— Память —оружие, — тихо сказал сэр Стюарт. — Острое, как ножи.
Мёрфи подняла руку, чтобы прервать Уилла.
— Правда это или нет, что она заходит слишком далеко — только у неё одной способности игрока высшей лиги. Не то, чтобы Ордо нам не помогает, Эбби, — добавила она, кивая в сторону блондинки.
— Не стоит благодарности, — спокойно ответила Эбби. — Не все из нас одного вида и размера, не так ли?
Эбби посмотрела примерно туда, где я был, и продолжила:
— Мы создали обереги вокруг дома Кэррин. Три сотни людей из Паранета, работавших вместе. — Она приложила руку к наружной стене, где постоянно гудела сила лоскутных оберегов. — На это ушло меньше суток.
— И двести порций пиццы, — пробормотала Мёрфи. — И уйма слухов.
— И оно стоило того, — Эбби выгнула бровь, призывая Мёрфи не согласиться.
Мёрфи покачала головой, но я заметил, что она сдерживает улыбку.
— Дело в том, что мы ждём Молли, чтобы подтвердить твою истинность, Гарри.
— Э... — сказал Морти. — Это... это безопасно, мисс Мёрфи? Если девушка была его ученицей, не будет ли её реакция на его тень... несколько эмоциональной?
Уилл фыркнул.
— Всё равно, что назвать нитроглицерин несколько нестабильным.
Он сделал глубокий вдох и сказал:
— Кэррин, вы уверены?
Мёрфи медленно оглядела комнату. Эбби смотрела в пол, её обычно румяные щеки побледнели, а уши Тото несчастно опустились. Выражение лица Уилла было спокойным, но язык его тела выдавал человека, который думает, что ему, возможно, в любую секунду придется нырнуть в закрытое окно. Фортхилл наблюдал за комнатой в целом, источая спокойную уверенность, но его лоб прорезали морщины, да и рот был слегка напряжен.
Я видел, что все, кроме Фортхилла, реагировали на прямую опасность для себя.
Они все боялись Молли.
Мёрфи стояла перед ними. Она была самой маленькой в комнате. Её лицо смотрелось гладким и выразительным, как корка льда, а поза — устойчивой. Она выглядела так, будто была готова ко всему.
Но я знал Мёрф очень близко и видел сквозь её защитную оболочку страх, управлявший ей. Она не знала, настоящий ли я. Всё, что она знала — это что я мог оказаться каким-нибудь страшилой из кошмаров, а это было неприемлемо. Она должна была убедиться.
Проблема в том, что независимо от того, какой ответ она получит — он причинит ей боль. Если Молли признает меня плохим парнем, то знание того, что реальный Гарри Дрезден остаётся пропавшим без вести и предположительно погибшим, после вспышки надежды от контакта с Мортом будет подобно ледяному клинку в кишках. А если она поймёт, что это действительно моя тень... станет ещё хуже.
— С Молли всё будет в порядке, — сказала Мёрфи. — Мы нуждаемся в ней. Она пройдёт через это.
Она провела рукой по своему «ёжику». Её голос ослабел, отягощённый болью.
— Не обижайтесь, мистер Линдквист. Не обижайтесь на Мистера. Но я... Мы должны знать.
Паранойя? Возможно.
Но если вы параноик, это ещё не значит, что призрак чародея не стоит рядом с вами со слезами на глазах.
Глава одиннадцатая
