Эрен покачал головой.
— Не понимаю. Я думал, что это было лекарство.
— Лекарство от яда отличается только дозировкой и выбором времени, — ответил Сириос.
— Хелатин в малых дозах — стимулятор. Это фактически часть тоника. Тело может усвоить небольшое количество абсолютно без последствий. А вот большее количество… — Он покачал головой.
— Это убило бы его? — уточнил Эрен.
— Навряд ли, — сказал Сиреос. — По крайней мере, не сразу. Хелатин, принятый в большем количестве, откладывается в мозге, в позвоночнике и в костях. Всё это остается там.
Эрен медленно выдохнул из-за спазма в животе.
— Он накапливается со временем.
— И угнетает способность тела к восстановлению, — сказал Сиреос, кивая.
— В конечном итоге до состояния, когда -
— … когда все органы начинают отмирать, — горестно продолжил Эрен.
Сиреос протянул свою руку ничего не ответив.
— Что можно сделать?
— Я полагаю, что наказание за отравление карается смертью через повешение, — ответил Сиреос.
— Конечно, только после допроса специальной комиссией, назначенной Сенатом.
Эрен бросил взгляд на врача.
— А что произошло с вашей заповедью '‘Главное — не навреди '’?
— Я люблю жизнь, — с жестким взглядом произнёс Сиреос. — Я никогда не отнимал её. Кария была моей студенткой в академии. Она заработала возмездие Закона за то, что использовала полученные от меня знания для причинения другому человеку вреда и боли. Да я своими руками затянул бы узел на ее петле.
— Но это не спасет Гая, — повторил Эрен.
Сиреос кивнул.
— Повреждения от хелатина накапливаются годами, они постоянно возрастают — это очень тонкий механизм. Я специально искал их, но, к сожалению, эффект яда очень похож на обычные проявления преклонного возраста.
— А разве сам Гай не мог заметить это? — переспросил Эрен.
— Потому, что он уже довольно стар и должен был знать, каково это? — Покачал головой целитель. — Хелатин действовал так, что способность Гая его обнаружить притупилась. Даже если бы он был молод, в лучшем случае мы смогли бы подавить его действие. А в данном случае…
— Привычка, — с горечью произнес Эрен. — Как долго это продолжалось?
— По крайней мере, лет шесть, — сказал Сиреос. — Принимая во внимание, то идиотское дело в Каларе, я крайне удивлен, что он вообще жив и уж тем более стоит на своих ногах.
— По некоторым причинам, — спокойно сказал Гай. — Мне приятно знать, что не для всех старение столь болезненно.
Эрен поднял взгляд и увидел Первого Лорда, стоявшего в дверях. Он кашлянул со свистящим звуком и поморщившись приложил руку к груди.
— В моем снадобье, говоришь?
Сиреос кивнул.
— Мне жаль, Секстус.
Гай воспринял эту новость не проявляя эмоций.
— Как думаешь, сколько она отняла у меня времени?
— Нельзя сказать точно.
— Так редко бывает, — сказал Гай, более жестким тоном. — Сколько времени, Сиреос?
— Пять лет. Может десять, — пожал плечами целитель.
Легкая улыбка тронула губы Первого Лорда.
— Что ж, полагаю, в таком случае мы с ней квиты.
Эрен повернулся к нему.
— Сэр…
Гай махнул рукой.
— Я отнял у нее примерно столько же — ее лучшие годы. Она была еще ребенком и запуталась в играх, которые не могла ни понять, ни избежать. Я не желаю тратить оставшееся мне время на разбирательства.
— Сэр. Это убийство.
— Нет, сэр Эрен. Это информация для сведения. Нет времени на аресты, расследования и суды, — Гай подошел к стенду с оружием, расположенному за дверью, и пристегнул портупею. — Боюсь, что Ворд уже прибыл.
Гай вышел на просторный балкон и смотрел, как Ворд надвигается на Алеру Империю.
Он что-то пробормотал, и с помощью фурий ветра образовалась огромная линза до самых краев балкона, которая проецировала увеличенное во много раз изображение, как только кто-нибудь подходил к борту и глядел вниз.
От Эрена требовалось лишь стоять у края и наблюдать за определенными районами простирающегося внизу города, изображение тут же приближалось, показывая ему внешние стены, расположенные на расстоянии более мили, с кристальной ясностью.
Это немного дезориентировало, появлялось странное чувство головокружения. Должно быть, так же себя чувствовал Принцепс на борту корабля.
Эрен напомнил себе в будущем поменьше насмехаться над недомоганием Тави.
Если будущее наступит.
— А, я так и думал, — сказал Гай. Гляди.
Эрен подошел к Первому Лорду и поглядел в указанном направлении — на юг, на равнину, окружающую столицу.
Ворд уже достиг вершины самого отдаленного холма, обозримого из Цитадели. Он двигался непрерывной черной линией, словно ожившая тень неуклонно ползущая вперед.
В основном, наземное войско состояло из четырехногих существ, которых они уже видели прежде, но примерно на каждую такую дюжину приходилось одно существо похожее на гигантского примата.
У монстров были кривые ноги и огромные обезьяноподобные руки, и они продвигались вперед, используя как передние конечности, так и ноги.
Они были огромными — более двенадцати футов в высоту, их покрывали пласты панциря Ворда толщиной в несколько дюймов.
— Осадные особи, — пробормотал Гай. — Они используют их, чтобы проламывать ворота и стены, и, вероятно, возглавлять штурмы.
Эрен посмотрел на монстров и вздрогнул.
— Посмотрите за ними.
Мгновение Гай молча изучал то, что заметил Эрен.
Позади первой волны Ворда двигалась огромная линия алеранцев.
Они не были живы, конечно. Благодаря магии ветра Эрен это хорошо видел.
Их кожа была испещрена трупными пятнами, а тела в некоторых случаях имели такие увечья или раны, с которыми ни один человек не смог бы двигаться.
Взятые гольдеры — а подавляющее большинство их было, очевидно, гольдерами, облаченными в простую одежду — шли безо всякого выражения на лицах со взглядами, устремленными в пространство.
— А где рыцари Ворда? — пробормотал Эрен.
— Находятся за пределами видимости, по-видимому, сосредотачиваясь для атаки, — сказал Гай. — В них осталось мало боевого духа.
— Они не давали нам покоя всю дорогу сюда, — сказал Эрен.
— Совершенно верно, — сказал Гай. — Пребывание в воздухе отнимает у них уйму сил. Они должны
