— Вежливо, — сказала Исана. — Я вежливо потребовала. Я отчетливо помню, что употребила слово 'пожалуйста'.
Рокус рассмеялся показав зубы.
— Кровавые вороны и фурии. Кажется все-таки Септимус знал, о чем говорил.
Исана улыбнулась в ответ.
— Я подумала, что вы расскажете мне, когда будете готовы.
— Вы также не спрашивали, почему я был… настроен против вас, когда вы пришли к Стене.
— Я подумала то же самое.
Он указал на письма, которые она сжимала в руке.
— Вы их прочли?
— Конечно.
— Ты могла быть одной из них, — просто сказал он. — Могла быть одной из тех вероломных слайвов, что убили его. Родить от него дитя, убить его и посадить ребенка на трон, как только он вырастет.
Исана глубоко вздохнула.
— Вы так по-прежнему считаете?
Рокус помотал головой.
— Я последовал сюда за тобой после того, что ты показала мне там, у подножия Стены.
— И что же?
Высший Лорд пристально смотрел на нее какое-то время, а затем на отчаянную битву развернувшуюся недалеко от них.
— Любой человек, имеющий мозги в голове, ищет в своем предводителе три качества: волю, ум и мужество.
Его взгляд стал отрешенным.
— У Гая было два первых. Он — старый грозный кот.
Он указал на себя.
— У меня есть первое и последнее качество. Но этого не достаточно. Гай никогда особо не беспокоился о своих подданных. Ему хватало их уважения и страха. А вовсе не их любви. Я заботился о своих людях как только мог. Но переживая за них я перестал замечать происходящее вокруг.
— Я по-прежнему не понимаю, — деликатно сказала Исана.
— Септимус обладал всеми этими качествами, леди, — ответил Рокус. — Вы показали мне свою волю, когда противостояли моей атаке Ледовиков, когда бросили мне вызов и не отступили. Кровавые вороны, даже когда прекрасно знали, что стоило бы.
— Вы показали мне свое мужество, тем как сражались со мной — до смерти, без поблажек. Когда вы лежали истекая кровью…
Он тряхнул головой, словно прогоняя видение, но заставил себя продолжить.
— С моим мечом в животе. Но вас заботил только я. Я почувствовал это в вас. Это была не игра, леди. Вы были готовы умереть, лишь бы раскрыть мне глаза. Там не было никакого сценария, никаких заученных строк. Вы говорили то, что думали.
— Да, — просто сказала Исана.
— Уже два, — проговорил Рокус. — Но когда я понял, что вы организовали все действо там, где его могли видеть и почувствовать все происходящее ледовики, кровавые вороны, вы показали мне, что у вас есть еще и ум. Закат пришел в мои личные покои, после того, как мы позаботились о ваших ранах, и дал мне свою руку и свое слово, что его народ будет соблюдать перемирие, пока мы не вернемся после сражения с Вордом.
Рокус покачал головой, и маленькая нотка, похожая на удивление, закралась в его голос.
— И он не врал. За одну ночь все не решится. Возможно даже не на моем веку, но…
— Но начало положено, — сказала Исана.
— Начало положено, Ваше высочество, — сказал Рокус. — Септимус, мой друг, выбрал тебя. И не прогадал, — он склонил к ней голову и просто сказал, — Я к вашим услугам.
— Ваша светлость, — сказала Исана
— Ваше высочество?
— Эти гады уничтожили наши земли. Убили наших людей, — Исана вздернула подбородок. — Отплатите им за это.
Когда Антиллус Рокус поднял глаза, его взгляд был жестким, холодным и ясным.
— Можете не сомневаться.
Глава 42
Как только Леди Аквитейн и королева Ворда, вместе со своей свитой покинули подворье, стало удивительно тихо.
Осталась лишь горстка Ворда, небольшое количество стражей в ошейниках и, конечно же, пленные.
Из которых, Амара это отчетливо осознавала, в настоящий момент, ей больше всех грозила перспектива исчезнуть без следа.
Она дрожала от холода, мышцы болели от напряжения, едва ли способные на большее, чем сжать ее тело в комок, чтобы хоть немного спастись от холода.
— Ты и твой муж искалечили моего отца, — не спеша, негромким голосом произнес Калар Бренсис младший.
Он подошел к ней с серебряной полоской ошейника послушания в руках,
— Не то чтобы между нами с отцом было много любви, но моя жизнь стала несколько труднее после того, как старого слайва поймали в его норе. Ты вообще понимаешь, сколько вреда вы принесли, оставив его со сломанным позвоночником?
— Он-н должен был остаться в живых, — проговорила Амара, — я была бы рада убить его.
Бренсис ухмыльнулся.
— Мой отец всегда ценил непокорность в своих женщинах. И, хотя у меня никогда не было таких пристрастий, я начинаю понимать притягательность.
Он склонился над Амарой, ошейник покачивался перед ее глазами.
— Знаешь, Ладья была моей первой. Кажется, мне было около тринадцати. Она была на пару лет старше.
Он покачал головой.
— Я думал, что нравлюсь ей. Но позже понял, что она, должно быть, следует приказам.
Он оскалил зубы в отвратительной гримасе, абсолютно не напоминающей улыбку.
— Скорее всего, так же, как она действовала сегодня вечером.
Амара долго молча смотрела на него.
Затем сказала:
— Это не твоя вина, что тебя вырастил монстр, Бренсис. М-может у тебя даже не было шанса. И я не могу осуждать твое желание выжить, — она улыбнулась ему. — Так что я дам тебе последний шанс поступить правильно, прежде чем у-убью тебя.
Бренсис уставился на нее, в его глазах мелькало сомнение. Затем он издал короткий смешок.
— Убьешь меня, графиня? — Сказал он ей. — Немного погодя я пойду лягу в постель, а ты будешь рада составить мне компанию.
Он неспешно оглядел двор.
— Быть может я позову одну из моих девочек, и она поможет искупать тебя. Посмотрим, на сколько мы сможем расширить наши горизонты.
— Подумай головой, глупец, — сказала Амара. — Неужели ты думаешь, что выживешь при Ворде?
— Жизнь коротка, графиня, — с горечью ответил он. — Я беру от нее все, что могу. И прямо сейчас я возьму тебя.
