— Я все еще не понимаю, — пробормотала Китаи, придвинувшись к уху Тави. Она ехала на таурге, сидя позади него, обхватив руками талию.
Даже неся двоих на спине, их таург был менее навьючен, чем любой из тех, которые везли на себе по одному каниму, и возглавлял группу в отличном настроении — что означало, что он пытался сбросить их почти через каждую милю.
— Почему мы продолжаем ехать на восток, когда королева, которую мы должны уничтожить, находится на юге?
Тави ухмыльнулся и крикнул ей назад:
— Лучшая часть этого плана — это то, что я ничего не должен никому объяснять.
Она просунула руку под его броню и сильно ущипнула за бок.
— Не заставляй меня причинить тебе боль, алеранец.
Тави рассмеялся.
— Хорошо, хорошо.
Он взглянул на несущего их таурга.
— Шуаранские воины вступят в бой с Вордом к югу от нас. Мы обойдем поле их битвы и зайдем со стороны.
— И получим меньшее противодействие Ворда, — закончила мысль Китаи.
— Или помех от шуаранцев, — продолжил Тави, — хотя мы, конечно, можем ожидать, что каждый офицер на поле битвы знает, что группа нарашанских канимов с алеранцами…
— И с маратами, — вставила Китаи.
— И с маратами, — согласился Тави, — двигаются со специальной, секретной миссией с одобрения Ларарла и даже Анаг здесь для разъяснений. Будет проще и быстрее, если мы избежим этого.
Она нахмурилась.
— Скажи мне кое-что.
— Хмм?
— Тебе не показалось странным, что Ворд, по-видимому, не обращает внимания на нас с тобой, когда мы с ними рядом? Что они просто мирятся с нашим присутствием, если только мы на них не нападаем?
— Ты имеешь в виду, когда мы сражались с ними в туннелях под столицей, — сказал Тави. — Да, мне это показалось очень странным.
— Ты вообще задумывался почему они так делали?
— За последние несколько дней все чаще и чаще, — ответил он.
— Думаю, это из-за того, что именно мы их разбудили, — серьезно заметила Китаи.
— Ты про наш спуск вниз, после Благословения Ночи, — сказал Тави, в его голосе тоже чувствовалась горечь. — Мы понятия не имели о том, что произойдет.
— Нет, — ответила Китаи. — Но факт остается фактом: первая королева пробудилась после того, как мы украли Благословение из сердца Воскового Леса. Она впервые появилась и попыталась нас атаковать именно в эту ночь.
— Пока твой отец не швырнул в нее тот огромный камень.
Китаи тихонько засмеялась.
— Я помню.
— В любом случае, я бы не сказал, что они все нас игнорируют. Королева, с которой я бился под Цитаделью, определенно видела меня и явно намеревалась драться.
Тави задумчиво прикусил губу.
— Хотя менее разумный Ворд, восковые пауки, взятые и другие, не нападали на меня до тех пор, пока я не нападал на них. Как будто они думают, что мы — одни из них, пока мы не начинаем шуметь.
— Преимущество, которым можно воспользоваться.
— Возможно, — сказал Тави, кивая.
Какое-то время она ехала молча, потом неразборчиво произнесла:
— Я боюсь, чала.
Тави удивленно обернулся.
Она пожала плечами.
— А какой дурак не боялся бы? А если я потеряю тебя? Или ты — меня?
Она нервно сглотнула.
— Смерть реальна. Она может забрать любого из нас или обоих. Я не хочу думать о том, как жить без тебя. Или о том, как ты будешь жить без меня.
Тави вздохнул и отклонился назад. Руки Китаи обхватили его талию.
— Этого не случится, — сказал он ей. — Все будет хорошо.
— Дурачок, — мягко пожурила его Китаи. — Ты не можешь этого знать.
— Порой самых важных вещей ты не знаешь, — сказал Тави. — Ты в них просто веришь.
— В этом нет никакого смысла.
— Да, — согласился Тави. — Но это так.
Она придвинулась поближе и положила голову ему на спину. Ее короткие волосы щекотали его шею.
— Мой безумный алеранец. Который дает обещания, не зная, сможет ли их сдержать.
Тави вздохнул.
— Что бы ни случилось, — сказал он ей, — мы будем вместе. Это я могу обещать.
Она снова сжала его в объятиях, настолько сильно, что ему пришлось напрячься, чтобы сделать вдох.
— Я прослежу за этим, алеранец.
Тави повернулся к ней, что было довольно сложно на широком седле, но изловчился и поцеловал ее. Она яростно ответила на поцелуй.
Но в этот момент таург взревел, взбрыкнул и швырнул их вперед на двадцать футов в огромную лужу холодной дождевой воды, глубиной в два фута.
Огромный ездовой зверь издал победный рев и бросился в сторону от дороги, размахивая рогами и все время брыкаясь.
Шок от ледяной воды был настолько сильным, что Тави с трудом перевел дух, поднялся на ноги и выбрался из лужи.
Он повернулся к Китаи и увидел, что она все еще находится в грязной луже, ее зеленые глаза сузились, когда она взглянула на него.
— Я застряла, — сообщила она ему, — ты виноват в этом.
Остальные наездники догнали их, их таурги с грохотом остановились, оглашая протесты громким ревом.
Макс и Дуриас, каждый на своем звере, остановились ближе всех к ним. Выражение его лица было почтительно нейтрально, но глаза озорно поблескивали. Макс улыбался.
— Милорд, — проговорил он, исполняя особенно подчеркнутый поклон прямо из седла, жестикулируя при этом свободной рукой, — должны ли мы расценивать это как место для отдыха?
Тави одарил Максимуса пристальным взглядом. Затем он повернулся, с силой вонзил руки в грязь, взял руки Китаи в свои и сильно потянул на себя, высвобождая ее из грязи.
Она вылетела как пробка, его ноги потеряли устойчивость и они оба рухнули в холодную грязь, Китаи оказалась сверху.
— Мы могли бы поставить ширму, чтобы вы могли уединиться, милорд, — трезво проговорил Дуриас.
Канимы, на своих животных, остановились в нескольких ярдах от них, и не один из них не смотрел в направлении Тави, но все они сидели с открытыми пастями, зубы были оскалены, так что их улыбки не требовали перевода.
Тави вздохнул.
— Просто оставь нас в покое, Макс. И поймай этого треклятого таурга до того, как он добежит до океана.
— Ты слышал это, Стейки? — проговорил Макс собственному таургу, — это не ошибка Принцепса.
